По медвежьему следу
Шрифт:
— И сюда смотри! — он переместил руки на левый бок медведя, и там тоже заблестели желтые «блохи».
— Ворочался он… то на спину, то на бок! — определил Андрюша.
Борис достал лупу, разглядел те же минералы, что и в пробе, изученной вчера. В лупу кое-где были заметны и натеки льда, — это они так прочно закрепили «блох». Перебирая жесткую шерсть — пальцы ощутили мертвенный холод медвежьего тела, — Борис обнаружил еще несколько скоплений. И отдельных «блох» попадалось много.
— Теперь смотри сюда!
По значительности тона Борис понял, что самое главное Андрей отложил напоследок. Он с силой повернул голову медведя и, ухватившись одной рукой за нос, другой за нижнюю челюсть, оттянул ее.
На верхних и нижних зубах сверкал желтый металл.
— Ну и ну! — пробормотал Борис.
Лицо его с широко раскрытыми глазами и ртом выглядело таким изумленным, что Андрей захохотал и разжал руки.
Пасть медведя сомкнулась, и голова, медленно описав полукруг, заняла прежнее место — медведь уткнулся носом в землю.
— Убедился, что я шум не напрасно поднял? — спросил Андрей, не скрывая ликования.
— Что тут и говорить! — Борис в подтверждение так энергично махнул рукой, что рукавица далеко отлетела в сторону. Ее на лету подхватил проворный Чарли.
Борис приготовил фотоаппарат и сказал Андрею:
— Первым делом я должен тебя рядом с ним увековечить! Присядь и раскрой ему пасть.
Потом рядом с медведем сфотографировал всех, включая собак. Он извел почти всю пленку, не надеясь, что снимки выйдут хорошо — в овраге было сумрачно.
— А теперь за дело быстрее, уже второй час, — определил Андрей, посмотрев почему-то не на часы, а на солнце. Оно уже пошло на снижение, вершины кедров остались в тени.
Витяньке было поручено вырубить десяток жердей, а остальные занялись упаковкой медведя.
— Видишь, на груди у него белая манжетка, — обратил внимание Бориса Андрей. — Таких князьями зовут, они самые сильные и опасные!
Принесенный с собой огромный брезентовый мешок натянули медведю на голову и — раз, два, взяли!
Когда медведь оказался в мешке, топориком разрыхлили землю и подобрали снег, где он лежал, чтобы ни одна «блоха» не пропала. Крепко завязали мешок.
После этого расстелили задубевший под снегом брезент и с трудом переместили на него медвежью тушу.
— Богатырь был! — решил Андрюша. — Как отощал, а все равно два с лишним центнера тянет!
Богатыря запеленали в брезент, почти как младенца, и крепко обвязали капроновым шнуром.
Витянька уже притащил жерди, их связали между собой, образовав нечто вроде саней, и снова — раз, два, взяли! — перекантовали на них медведя и крепко привязали. Затем в голове саней укрепили три лямки разной длины. В первую впрягся Андрей, за ним Борис и Витя. Андрюша, тоже опоясавшись лямкой, шел за санями, придерживал их на раскатах, предохранял от ударов о деревья.
Шли вдоль русла ручья, по жухлой траве, по снегу и камням, обходя преграды, приподнимая сани и медведя там, где иного пути не было.
— «Ох, не легкая это работа — из болота тащить бегемота!» — повторял Витя в трудных местах, и всем становилось веселее.
Все время двигались под уклон и местами не тащили сани, а убегали от них, и все же к концу пути не только Борис, но и остальные выбились из сил.
В устье Ряженки у костра ожидал их Василий, горячая картошка с мясом и крепчайший чай.
Запряженный в сани конь, когда подтащили к нему груз, насторожился — уши торчком, ноздри жадно втянули воздух, — и рванулся он так, что дождем посыпались иглы с сосны, к которой привязана была уздечка.
Успокоили коня и — раз, два, взяли! — переместили медведя на сани.
— Садись и ты, — предложил Андрей, — с непривычки-то небось ой-ой-ой!
Стыдновато было проявить слабость, но ноги подкашивались, и он отказываться не стал. Прижавшись к медведю, в полудреме пролежал он примерно час, а дальше шагал вместе со всеми, и даже пошучивал.
В Молокановку добрались затемно. Сразу подъехали к конторе, и медведя (казалось, он стал еще тяжелее) втащили, распеленали и вытащили из мешка, чтобы быстрее оттаивал.
— Баньку я вам истопила! — сообщила им Зина, жалостливо глядя на усталые лица.
— Это первое дело. Баня парит, баня правит, все поправит! — добавил Матвей Васильевич, обращаясь к Борису.
Впервые в жизни довелось ему испытать, что такое домашняя банька-каменка, где уши щиплет жар и все стонут от блаженства, охаживая друг друга вениками.
Поговорку дедушки Матвея Васильевича Борис запомнил, потому что вышел из баньки, забыв про усталость.
ПОМОЖЕТ ДЯТЕЛ!
В контору на ночлег Борис в сопровождении Андрея, Чулы и Чарли вернулся веселый и довольный прошедшим днем.
В том, что медведь «золотоносный», сомнений не осталось. Захотелось узнать, что же уцелело после перевозки. Борис сразу же опустился на колени. На зубах блестели коронки, а в шубе желтых «блох» заметно поубавилось, но при ярком электрическом свете они казались крупнее, эффектнее. А сам медведь выглядел не так величественно, как в тайге: снежок стаял и шерсть обвисла клочьями, резче обозначились плешины.
Белый треугольник на его шее напомнил Борису, что перед ним князь, и он спросил:
— Может быть, такому положена по чину золотая берлога?
— Такому, — ответил Андрей, — зимовать только на печи!
— А все же он не сдавался, и сейчас кажется — вот-вот поднимется! — воскликнул Борис.
Оставшись один, он еще долго стоял, глядя на медведя. Потом, обойдя его — перешагнуть показалось неуважительным, — включил телевизор. Повезло — только начался второй период матча с канадцами, счет равный, наши атакуют!