Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9
Шрифт:
У адказ з Масквы ішлі новыя інструкцыі:
«…просим учесть следующие рекомендации:
1. Несколько облегченными, недостаточно драматичными выглядят эпизоды боя советских солдат с немцами (оба эпизода — и с транспортерами, и с танками). Просим в эпизодах боя добавить отдельные сцены, реплики, детали с тем, чтобы эпизоды эти с точки зрения военной выглядели более убедительно, более драматично.
2. Просим тему трусости Овсеева исключить (так как в этом плане в сценарии ощущается известный перебор: Пшеничный, Овсеев, Терещенко (3[-я] серия).
3. В отдельных сценах требуют уточнения диалоги, которые отличаются многословием, психологически неточны, недостаточно соответствуют характерам и ситуации. […]».
У далейшым ліставанне паміж беларускімі і маскоўскімі кіначыноўнікамі датычылася непасрэдна самой карціны (сярод іншага, напрыклад, рэкамендавалася: «В трактовке образа Пшеничного нет необходимости акцентировать его социальное происхождение. Убрать слова по поводу Сталина („…сын за отца не отвечает“). Несколько иначе решить эпизод сдачи в плен Пшеничного, т. к. в данном варианте это выглядит не логично»).
«Замечания главного военного консультанта генерал-лейтенанта танковых войск М. М. Зайцева по кинокартине „Долгие версты войны“
1. Сократить начальные планы идущих солдат.
2. Заменить слово „драпать“ на слово „отходить“ и реплику „рядовой Климчук“ на „боец Климчук“.
3. Заменить обращение „ты“ солдат к старшине на „вы“.
4. Сократить монолог Авсеева перед подвигом, т. к. он звучит излишне пацифистским.
5. Убрать частое упоминание (муссирование) о том, что оставленный заслон — смертники, оставив только разговор об этом в будке.
6. У Пшеничного снять реплики, подчеркивающие его недисциплинированность, строже сделать реакцию старшины на поведение Пшеничного. В связи с этим сократить эпизод в будке, убрать реплику „На, стреляй!“
По 2-й серии
1. В начале серии убрать грубые слова Ананьева в адрес старшины, т. к. они звучат как оскорбление.
2. Сократить планы, показывающие неорганизованность кадровых войск.
В данном монтаже рота похожа на партизанский отряд.
3. Исключить сцену „отказ санинструктора перевязывать пленного немца“. К пленному должны отнестись более гуманно, в таком виде как сейчас сцена может быть неправильно истолкована западными идеологами. Обращение к немцу „цудик“ недопустимо, так же, как и срывание погонов.
4. Эпизод „обмен пленного“ места на войне не имел.
5. Сцена „обмывание взятой высоты“ в данной редакции похожа на пьянку. Может быть, следует сделать так, чтобы Ананьев предлагал выпить только комиссару, а он бы отказался.
6. Вторая атака выглядит бессмысленной тратой людей. Она должна быть более подготовленной.
По 3-й серии
1. Ухаживание за девушкой нужно подать „по-рыцарски“, пока оно слишком развязно.
2. Пересмотреть диалог Климчука и Терещенко на чердаке во время боя, выявив переходный момент от трусости к героизму.
3. Реплику „украли часы“ заменить на „не сберег“».
І ўжо нават прымаючы ў студзені 1976 г. тэлефільм «Долгие вёрсты войны», на Цэнтральным тэлебачанні ў каторы раз прасілі ўлічыць іх пажаданні:
«1. Изменить название фильма как недостаточно точно раскрывающее его содержание. […]
Рекомендации по I[-й] серии:
1. Прояснить мотив, связанный с обороной взводом переезда.
2. Прояснить сцену расстрела Пшеничного.
3. В разговоре Овсеева и Климчука (перед гибелью Овсеева) сократить до минимума монолог Овсеева.
По II[-й] серии:
1. Следует мотивировать необходимость взятия высоты ротой Ананьева с тем, чтобы снять ощущение напрасных потерь. В связи с этим, политрук Гриневич должен поддержать решение Ананьева о взятии высоты, а в дальнейшем (после ухода с высоты) не подвергать сомнению правильность этого решения.
2. В разговоре Ананьева с бойцами необходимо исключить отдельные реплики (напр[имер], старшины, в эпизоде с Ваниным и Васюковым), которые дают повод сделать вывод о том, что в роте слабая дисциплина (пререкания с командирами, попытки обсуждения приказов и т. д.)
3. Сократить, по возможности, эпизоды в блиндаже, когда в роте Ананьева „отмечают“ взятие высоты.
4. Сократить и перемонтировать сцену „Воспоминание Ананьева“ (ретроспекция из первой серии).
5. В одной из сцен (когда Ананьев посылает бойца с донесением в полк) мы узнаем, что рота от полка находится в 20 км. Это неправдоподобно. Практически так далеко от полка рота не может находиться. Необходимо „сократить“ расстояние.
По III[-й] серии:
1. В эпизоде „Возвращение Ананьева из госпиталя на фронт“ следует дать реплики о фронтовой жизни Ананьева в последний год войны.
2. В монологе Матвеева реплику „виновата нация“ заменить на другую.
3. В финальных эпизодах необходимо снять ощущение того, что все сражавшиеся погибли.
4. Сократить сцену на чердаке. В разговоре Климчука с Терещенко исключить фразу „…лишь бы ты остался в живых“.
5. Продолжить поиски финала фильма с большей смысловой и эмоциональной завершенностью».
Як пасля атрапартавала бюро мастацкага савета ПТА «Телефильм», пажаданні ТА «Экран» былі выкананы:
«По первому фильму:
1. Прояснен мотив, связанный с обороной переезда. В частности, политрук говорит: „Батальон отходит оборонять станцию“.
2. Монтажно уточнена сцена расстрела Пшеничного немцами.
3. В разговоре Овсеева и Климчука (перед гибелью Овсеева) сокращен монолог Овсеева, монтажно сцена уплотнилась.
По второму фильму:
1. а) В первом случае (при решении — взять высоту) текст Гриневича сокращен, сомнение снято. б) Во втором случае (после ухода с высоты) из текста Гриневича изъяты фразы „Я тебе говорил — не надо брать“, „Зачем было выпендриваться“. Вставлена фраза комиссара в поддержку Ананьева: „Конечно, высоту вернуть надо“.
2. В разговорах Ананьева с бойцами, насколько позволило безущербное для характеров сокращение, исключены „недисциплинированные“ реплики бойцов.
3. Сокращен эпизод в блиндаже, когда Ананьев отмечает взятие высоты. Сокращены реплики Ананьева к немцу: „Сволочь“, „цудик“.
4. Сокращена и перемонтирована сцена смерти Кривошеева.
5. Сокращена и перемонтирована сцена „Воспоминания Ананьева“.
6. Сокращено расстояние роты от полка с 20 км до 5 километров. По третьему фильму:
1. В эпизоде „Возвращение Ананьева из госпиталя на фронт“ внесена фраза Ананьева „Всего неделю в госпитале был“.
2. В монологе Матвеева заменена реплика „виновата нация“ на „вся Германия виновата“.
3. В финале снято ощущение гибели всех действующих лиц.
4. Сокращена сцена на чердаке. В разговоре Климчука и Терещенко исключена фраза „…лишь бы ты остался в живых“.
5. Найден новый финал II[-го] и III[-го] фильмов».
Карціна выйшла пад аўтарскай назвай — «Долгие версты войны» — 4, 5, 7 мая 1976 г. Яна атрымала Дыплом гледачоў на VII Усесаюзным фестывалі тэлефільмаў (Ленінград, 1977).
Рэцэнзіі: Бабкова А. І будзе бой… // Чырвоная змена. 1975. 25 кастр.; Мацкевич А. Версты в бессмертие // Вечерний Минск. 1975. 1 сент.; Авдеев И. Долгие версты войны // Знамя юности. 1976. 26 марта; Бондарева Е. Слагаемые качества: Размышления критика о путях развития белорусского кино // Советская культура. 1976. 9 апр.; Нечай О. Долгие версты войны // Советская Белоруссия. 1976. 6 мая; Смоляницкая Ю. Долгие версты войны // Ленинское знамя (г. Москва). 1976. 21 мая; Касьянава Л. І наш агульны клопат // Літаратура і мастацтва. 1976. 3 верас.; Буравкин Г. Крупным планом: Герои военных повестей В. Быкова на телеэкране // Правда. 1976. 5 окт.; Савицкий Н. Дорогами войны: Проза В. Быкова на телеэкране // Советская культура. 1976. 2 нояб.; Бондарева Е. Повести и фильмы // Неман. 1977. № 10. С. 164–167; Бобкова А. Зритель есть зритель // Знамя юности. 1978. 13 июня; В пути: Белорусское кино сегодня / [Из беседы за «круглым столом» на выездном секретариате Союза кинематографистов СССР] // Искусство кино. 1978. № 6. С. 24–25; Бабкова А. Гэты «нечаканы» глядач // Чырвоная змена. 1978. 18 ліп.; Нечай О. По заказу Гостелерадио: «Беларусьфильм» // Телевидение и радиовещание. 1982. № 12. С. 20; Ратнікаў Г. Узыходжанне: Праблемы экранізацыі прозы Васіля Быкава // Мастацтва Беларусі. 1984. № 5. С. 55–56; Пінчук Л. Памяць вечная, памяць жывая: Вялікая Айчынная вайна ў творах беларускіх кінематаграфістаў // Мастацтва Беларусі. 1985. № 6. С. 2–4; Нечай О. Становление художественного телефильма. Минск, 1976. С. 108–117; Нечай О. Телевизионное кино Белоруссии // Современное белорусское кино. Минск, 1985. С. 213–216; Ратников Г. На экране — Великая Отечественная // Современное белорусское кино. С. 119–120; Мясников Г. Советское кинодекорационное искусство (1975–1986). М., 1987. С. 65; Бондарава Е. Кінематограф і літаратура: Творы беларускіх пісьменнікаў на экране. Мінск, 1993. С. 96–101; Гісторыя кінамастацтва Беларусі: у 4 т. Т. 3. Тэлевізійнае кіно: 1956–2002 гг. / В. Ф. Нячай, В. А. Мядзведзева, Н. А. Агафонава; навук. рэд. В. Ф. Нячай. Мінск: Беларус. навука, 2004. С. 11–12, 60–62.
Разам з тым трэба прыгадаць яшчэ адзін інцыдэнт, што меў месца пасля таго, як аўтару сцэнарыя быў накіраваны наступны ліст:
«№ 18 5 января 1976 г. тов. Быкову В. В. г. Гродно, ул. Свердлова, 18 кв. 30 Уважаемый Василий Владимирович!
Проверкой, произведенной на киностудии КРУ Министерства финансов БССР, установлено, что при заключении с Вами договора на написание литературного сценария трехсерийного телефильма „Долгие версты войны“ завышена договорная сумма на 3 тысячи рублей.
Из расчета максимальных ставок следовало оплатить за сценарий I серии 4 тыс. руб. (написан по мотивам рассказа „Атака с ходу“ („Проклятая высота“) 50 % от 4 тысяч — 2 т. р. и за оригинальный сценарий III серии „На восходе солнца“ — 50 % от 6 тысяч — 3 тысячи рублей.
Приносим свои извинения и просим считать договорную сумму сценария 9 тысяч рублей.
С уважением
Директор киностудии Е. Войтович
Главный бухгалтер А. Бабицкая».
У адказ пісьменнікам была дасланая тэлеграма:
«Получил ваше сообщение о занижении гонорара фильма Долгие версты войны против договорных на три тысячи руб считаю этот факт противозаконным зпт передаю конфликт судебные органы зпт требую снять имя автора из титров до удовлетворения иска тчк приветом Быков».
Паводзіны кіраўніцтва студыі здаюцца больш чым дзіўнымі, бо яшчэ ў лістападзе 1975 г. в. а. галоўнага рэдактара «Беларусьфільма» Э. Калядзенка звяртаўся з пісьмовым запытам у Беларускае рэспубліканскае аддзяленне Усесаюзнага агенцтва па аўтарскіх правах (УААП):
«[…] Для первой серии автор использовал мотивы своей повести „Журавлиный крик“, для второй — повести „Атака с ходу“, третья серия оригинальная.
Учитывая вышеизложенное, а также то, что студия не покупала права экранизации повестей у автора (что за каждую повесть предусматривает вознаграждение до 2 тыс. рублей), В. Быкову был определен общий гонорар за три серии в 12 тыс. рублей.
Просим разъяснить, завышена ли сумма гонорара, нарушены ли положения об оплате, авторские права».
Адказ з УААПа не прымусіў сябе чакаць:
«…общая сумма гонорара автору В. Быкову за написание сценария трехсерийного художественного фильма должна быть определена в размере 14000 рублей.
Из них:
1. Вознаграждение за уступку права экранизации опубликованного произведения, два произведения по 2000 руб. = 4000 руб.
2. За сценарии х)т, написанные по мотивам опубликованных произведений
1 серия — 4000 руб. (100 %),
2 серия — 2000 руб. (50 % ставки гонорара),
3 серия — 4000 руб. (50 % от ставки оригинального произведения).
Итого: 14000 рублей».