По острию ножа
Шрифт:
— Это же клад. Которому цены нет! — воскликнул Матейченков.
— Ну ладно, кассеты — кассетами, — продолжал свой рассказ Николай Константинович. — Присоединил я их к своим трофеям: изъятым документам и прочему. А вот как из окружения выходить?!
— А как у тебя было со связью? — спросил генерал.
— К ней я и перехожу. Поначалу, когда мы из засады наблюдали за школой, рация не работала. Наш радист чуть с ума не сошел, пытаясь ее наладить. После нескольких безуспешных попыток докладывает мне: «Ничего не получится. Но дело не в рации. Видимо, эта гора мешает распространению радиоволн… Но теперь-то мы чуток сменили дислокацию. Может здесь рация заработает? Вызываю радиста, начинает он колдовать со своим агрегатом… О, счастье! Связь действует. Тут же я отдаю радисту приказ связаться с Ханкалой, где находился мой непосредственный начальник. Доложил обстановку.
«Пробиться сможешь?» — спрашивает.
«Вряд ли».
Удалился я с радистом в соседнюю комнату, стали вместе с начальником думать, как найти выход из сложившейся ситуации.
«Большой отряд незамеченным к тебе никак не пройдет», — говорит начальник.
«Понимаю».
«А от малого, такого, как твой, толку мало. Только положу бойцов…»
И тут мелькнула у меня одна мысль. Подошел я к школьному окну, оглядел весь поселок и окружающие его горы, и спрашиваю по рации у начальника:
«Огоньком поддержать сможете?»
«Ну-ка, повтори, в каком ты пункте находишься?»
«Асланбек-Шерипово».
Слышу, начальник пошелестел картой и отвечает:
«У нас там неподалеку батарея».
«Отлично!»
«Постой, — кричит начальник. — Ты что же, хочешь, чтобы мы из батареи “Град” по поселку садили? Мы же там все в два счета сожжем, да и ты погибнешь…»
«Нет, — говорю, — у меня замысел получше». И рассказываю, что придумал.
«Ладно, — отвечает, — действуй. Я же буду на стреме. А пока позвоню артиллеристам, чтобы находились в боевой готовности».
— Хороший ты, брат, рассказчик, — покачал головой Матейченков. — Интригу строишь — будь здоров. Думаю, твои мемуары с руками оторвут.
— Если я их когда-нибудь напишу… Ну, сунул я в карман мобильный телефон, прихватил с собой двух охранников, которых ребята захватили, и отправился на переговоры к их начальству. Чеченцев, конечно, мы предварительно разоружили… Я шел чуть сзади, в кармане держал наготове пистолет. Отличный, бесшумный, с точным боем.
— Но ведь у боевиков кругом было полно своих, — заметил генерал Матейченков.
— И что?
— Они, допустим, могли крикнуть первому встречному.
— Могли, — согласился Петрашевский. — Но у меня не было выбора. А этим двум чеченцам я перед выходом из школы сказал: «Я иду на переговоры к вашему начальству, и надеюсь, что мы мирно обо всем договоримся. Если же вы по дороге попытаетесь меня угробить, то я прежде пришью вас вот из этого пистолета. Если что не так, сразу стреляю сквозь карман. Посмотрите сами, какое утро на дворе. Война скоро кончается, сами знаете. Разве вам охота погибнуть? А главное, без всякой пользы».
Вот такую кратенькую прочитал им лекцию, как и положено в учебном центре, и мы втроем двинулись вперед.
— А на улице не обращали на тебя внимание?
— На лице у меня, между прочим, не написано, что я русский. Камуфляжный костюм на мне был — так и сами чеченцы такие носят… К тому же всю жизнь, как знаете, служу на Кавказе, вот и загорел, как лицо кавказской национальности.
— «Мир приключений», — покачал головой генерал.
— Приводят меня чеченцы к дому, где располагается начальник местного гарнизона. На входе стоит мордоворот с автоматом Калашникова на пузе. Мои боевики что-то долго ему объясняют на своем языке. Тот с изумлением смотрит на меня, словно на инопланетянина. Уж не знаю. что они там наговорили, только вдруг отдает он мне честь и делает шаг в сторону, отворив передо мной дверь.
Захожу с двумя сопровождающими в кабинет, одна стена которого увешана саблями, пиками и вообще старинным оружием. А за столом сидит чеченец, что-то орет в трубку полевого телефона. Увидел нас, положил трубку на рычаги, смотрит вопросительно. Делаю шаг вперед и говорю:
«Я представитель Вооруженных Сил России».
У него глаза на лоб полезли.
Бывший учитель, как договорились, переводит.
«Как сюда попал?»
«Это неважно».
«Что надо?»
«Село окружено нашими войсками».
«Мне об этом неизвестно».
«Сейчас станет известно».
«А ты кто?»
«Я начальник передового отряда».
«Допустим».
Вижу, первый шок прошел, и он внимательно начинает присматриваться ко мне.
«Чего тебе надо?» — спрашивает.
«Выйти из села, чтобы соединиться с войсками».
«И все?»
«Все».
«А если я велю сейчас, чтобы тебе отрезали голову, а кишки выпустили, чтобы собаки их сожрали?»
«Вижу, ты мне не веришь».
«Не верю».
«А если я докажу?»
«Ну докажи».
Вынимаю мобильник и звоню своему радисту, с которым все договорено, он сидит и ждет моего звонка. Говорю ему: «Передай быстренько по рации в Ханкалу, сам знаешь кому: “Вариант один”».
С начальником своим, сами понимаете, я тоже загодя обо всем договорился, чтобы он сориентировал наших артиллеристов.
Матейченков поинтересовался:
— А что такое — «вариант один»?
— Есть там гора рядом с аулом, она прекрасно видна из любой точки села, я присмотрел ее из окон школы. Сообщил начальнику ее координаты и попросил, чтобы артиллеристы нацелили стволы на ее склон.
Проходит несколько секунд. Я только успел сказать чеченскому начальнику: «Смотри вон на ту гору», — и вдруг весь ее зеленый склон, до этого такой мирный и спокойный, словно оторвался и влетел на воздух. Наша батарея «Град» произвела по нему несколько залпов из своих реактивных снарядов.
Это было фантастическое зрелище. На воздух взлетали целые деревья и огромные куски земли. Через несколько мгновений до села донесся громовой грохот.
«Хватит», — сказал я в трубку, хотя тут слукавил немного.