По праву сильного
Шрифт:
Ясно. Стесняется своего благородства.
Как меня разложить – это нормально, а как рассказать про помощь с лекарствами – так мы молчим как партизан на допросе эссесовца.
Мужики.
Но несмотря на внутренние ворчание, я очень благодарна Ящеру за то, что он решил помочь. Я бы никогда даже не догадалась, что можно что-то сделать. Но, похоже, что благодарить действительно не стоит. Вон как брови свои красивые сдвинул.
И ещё там какая-то девочка…
Сколько вокруг него баб?
Мысли
– А когда нам надо ехать в эти гости? – вспоминаю я про приглашение.
– Послезавтра. Вернемся в пятницу.
Я тяжко вздыхаю. Надо будет организовать себе прикрытие. Не то чтобы мне в моем возрасте запрещалось ночевать вне дома, но мама захочет узнать, где я и с кем. И надо чтобы подруги меня не подставили неурочным звонком. Потому что рассказывать маме правду мне не кажется удачной идеей.
– Тогда сегодня мне надо вернуться пораньше, – делаю вывод я.
У Ящера вытягивается лицо.
– Вернуться? Пораньше?
– Ну да, чтобы мама не нервничала, – поясняю я.
– Вернуться пораньше, чтобы мама не нервничала, – ошарашенно бормочет себе под нос Гордеев.
До меня доходит, что Ящер планировал провести со мной ночь. А я тут вроде как ему условия ставлю, поторапливаю.
Смотрю на него пришибленно.
– Это пиздец, – резюмирует он. – Детский сад с сиськами.
Ну, хочешь взрослые сиськи – тебя ждет Оля. Но я вовремя спохватываюсь, и не произношу этого вслух.
Что-то со мной не так. Где мой инстинкт самосохранения? Привыкаю я к Ящеру, что ли? То есть, я его, конечно, побаиваюсь, но рядом с Гордеевым я прям храбрый портняжка. Семерых одним ударом. Ага. Самой бы не отхватить. Вон как он Ольгу эту отбрил. И вроде ничего не сказал, а она как мухомор стала.
Я продолжаю виновато поглядывать на Гордеева, который неверяще уставился на меня. Кажется, я все-таки его подкосила. И сильнее, чем в машине.
Отвык человек со своими клубными бабами от нормальных девушек.
Гордеев молча расплачивается и поднимается из-за стола.
– Поехали.
Я внутренне вся подбираюсь. Главное, чтобы он не разозлился. Не думаю, что он будет срывать на мне зло, но и нежничать тоже больше не станет. А он со мной нежничал, это я поняла сегодня, когда начиталась всякого про секс, в том числе и анальный.
Поэтому я, не прекословя, иду за ним в гардеробную, позволяю надеть на себя пальто, намотать шарфик и вручить мне перчатки. Не вякаю, когда он берет меня за руку и ведет к машине.
И только когда, мы выезжаем опять на Ново-Садовую и катим не на выезд из города, а в обратном направлении, я не выдерживаю и спрашиваю:
– А мы куда?
– Домой тебя отвезу, – бурчит Ящер. – К родителям зайду, я у них сегодня не был.
Я немного шокирована
Как домой? Точно? Отработки сегодня не будет? Я ему все на полшестого перевела?
И мне бы стоит порадоваться, но внутри что-то неприятно скребет. Он же так меня хотел по дороге в ресторан, и между мной и Ольгой, хоть она и вся из себя холеная красавица, выбрал меня. Что не так?
Мне стыдно признаваться, но против секса с Гордеевым я ничего не имею. Мне понравилось. Только обстоятельства кошмарные. И мое положение. Я бы, конечно, хотела, чтобы все было по-другому. Но он скоро уедет, я заживу своей обычной праведной жизнью. Значит, не настолько я для него хороша, раз Гордеев с легкостью отказывается от запланированной ночи?
Настроение портится.
Умом ведь понимаю все. А поделать ничего не могу.
Надо брать себя в руки. Еще не хватает влюбиться в него. Это уже совсем ни в какие ворота не лезет. Стокгольмский синдром почти. Эти самые. Токсичные отношения с абьюзером. А он как раз и есть, тот самый арбузер. Властный пластилин.
Завожу себя я, стараясь задавить возмущенное самолюбие.
Но слишком мне понравилось быть в его глазах не Молью.
Это все от низкой самооценки решаю я, когда понимаю, что сама себя накрутила почти до слез. Из-за чего? Из-за того, что меня не трахнет лишний раз мало знакомый мужик, с которым я бы не согласилась спать при других обстоятельствах?
Мы возвращаемся в мой двор. Гордеев выходит из машины, чтобы открыть мне дверь и проводить до подъезда.
Внутренний голос ехидно шепчет, видишь, какой галантный. Побыстрее сплавить хочет.
Но у подъезда я не успеваю даже достать ключи, как Ящер разворачивает меня к себе и крепко целует. От неожиданности я роняю все на свете и вцепляюсь ему в обтянутые черной кожей плечи.
А очнувшись понимаю, что еще немного и мы бы занялись сексом прямо тут. Может, нас остановил бы только холод. Мы оба дышим тяжело, взгляды мутные, руки Гордеева уже расстегнули мне пальто, пробрались под него и тискают мою грудь. Сама я беззастенчиво льну к нему, обнимая Ящера за шею.
Мы смотрим друг на друга, и мне кажется, вот-вот случится рецедив.
– Что за херня. Как пацан. Иди домой, не хватало еще у подъезда отжиматься, – сипло рявкает Гордеев и, подобрав ключи и сумку, вручает их мне.
Я молча шмыгаю в подъезд. Бегом поднимаюсь на пролет вверх и замираю у окна, через которое видно, что Ящер, постояв минутку, засовывает руки в карманы и идет в соседний дом.
Что у него в голове?
Что это вообще было?
И тут я задаюсь вопросом, а если бы я воткнула в себя эту штуку, которую он мне дал? Я бы так и пошла с ней из ресторана домой?