По пути Синдбада
Шрифт:
По предложению Куникойи мы вместе с Али отправились в деревушку, расположенную в глубине Малабарского берега, где делали тросы. Мастеровые встретили нас радушно, но это радушие не обмануло островитян. Когда Куникойе протянули образец троса (отрезок примерно с метр), он взял его за концы, переглянулся с Али, а затем, насмешливо усмехнувшись, быстрым вращательным движением распустил поданный ему образец на волокна. Конечно, для такой операции требовались мускулистые руки и, разумеется, навык. Изобразив на лице презрение, Куникойя бросил распавшиеся части на землю. Мастеровые заголосили, уверяя, что их тросы превосходного качества, а заготовки вымачивались в соленой воде. Куникойя хмыкнул и, подняв один из витков, взял его конец в рот и принялся усердно жевать. Не обнаружив и следа соли, он протянул виток мне. Отказаться было немыслимо, и я, взяв конец витка в рот, стал двигать челюстями не менее усердно, чем Куникойя, стараясь не думать о грязной заразной воде, в которой, скорее всего, и вымачивались оболочки кокосов.
В конце концов я пришел к заключению, что кокосовые
С помощью Куникойи я закупил и ряд других материалов, необходимых для строительства моего корабля: 50 000 оболочек кокосов и 40 вязанок корней мангрового дерева. Это дерево очень крепкое, и Куникойя меня уверил, что оно пойдет на гандшпуги [13] , которые понадобятся строителям, когда они станут стягивать тросы. Также, по настоянию Куникойи, я закупил четверть тонны чундруз, натуральной камеди, которую обычно используют для приготовления дешевого ладана. Куникойя мне пояснил, что без камеди не обойтись: ее наносят на стыки досок при строительстве корабля. Чтобы убедиться в негорючести чундруз, Куникойя провел настоящее испытание, взяв на пробу пригоршню гранул. Испытания удовлетворили его, и мы купили шесть мешков камеди, которые, опечатав, отправили на хранение на таможенный склад. Однако когда я получил эти мешки в Омане, в двух третях из них вместо чундруз оказалась галька.
13
Гандшпуг — длинный брусок из твердого дерева, служащий рычагом при работе.
Куникойя также предложил мне приобрести полдюжины баррелей рыбьего жира, который, смешав с растопленным сахаром, наносят снаружи на корпус судна. Рыбий жир мы купили в деревне близ Мангалора. Этот жир добывают из маленьких рыбок путем вытапливания его в котлах, обогреваемых паром. В тот же день мы купили полтонны извести, предотвращающей обрастание подводной части корабля. Известь изготовляли в длинном низеньком домике с крышей из пальмовых листьев. Из отверстия в крыше курился дымок. К домику одна за другой подходили женщины с бадьями на голове, полными морских ракушек. Подойдя к домику, они сваливали ракушки в кучу. Мы вошли внутрь, и мне показалось, что мы очутились в аду. В комнате у печи для обжига извести сидел старик — кожа да кости. Он крутил ногой колесо, нагнетая в печь воздух. Печь отапливалась древесным углем. Старику помогали несколько изможденных мужчин, похожих, как и он, на скелеты. Орудуя деревянными лопатами, они помешивали содержимое чанов, установленных на печи. По помещению сновали два мальчика, подбрасывавшие ракушки в чаны. У всех слезились глаза, с лиц катил пот, а когда ветер менял направление, перекрывая доступ дыма в отведенное ему отверстие в крыше, все принимались кашлять.
Постепенно я сделал и другие закупки, необходимые, по разумению Куникойи, для строительства сшивного корабля. Я купил бухту льняного троса, рычажные весы, два кузнечных молота, четыре лома, шесть буравов, несколько резцов и другие инструменты. Незадача вышла с хвостами скатов — их не оказалось в продаже. Естественно, перед тем как заняться их поиском, я спросил Куникойю:
— А зачем нужны хвосты скатов?
— Они пригодятся, когда в досках станут делать отверстия для прохождения тросов. Хвосты скатов используют для зачистки отверстий. Если отверстия не зачистить, тросы могут перетереться, и сшитые ими доски тогда разойдутся.
До меня дошло: обитатели островов живут в такой изоляции, что, вероятно, не ведают о существовании инструментов, давно привычных для основной массы людей, и потому вместо рашпилей используют хвосты скатов. Я все же попытался найти эти «первобытные инструменты», но, потерпев неудачу, купил обыкновенные металлические напильники.
Приобретя необходимые материалы и инструмент, мы вернулись в Бейпор, чтобы закупить лесоматериал для рангоута — прежде всего для мачт. Мне требовались деревья, которые индусы называют пунами. Пуны — исключительно прямые деревья, словно древко копья. Нередко ветви у этих деревьев вырастают лишь после того, как пун наберет высоту в пятьдесят футов. Из пунов издревле делают мачты. Даже ВМС Великобритании закупали в Индии пуны для строительства парусных кораблей. Обычно эти деревья, в отличие от айни, растут по одному, и заготовить их большое количество весьма затруднительно. В наше время их обычно отправляют на фанерные фабрики, но лесорубы, работающие в окрестностях Бейпора, поступают с пунами по-другому. Их сплавляют по рекам до какой-нибудь тихой заводи, где деревья ожидают своего часа, чтобы быть проданными по хорошей цене строителям парусных кораблей.
К одной из таких заводей нас троих привели двое индусов, представлявших интересы торговцев лесом. Сбитые в плоты пуны, полупогруженные в воду, напоминали компанию крокодилов, сонно греющихся на солнце. Вода была мутная, с нечистотами, которые сливали в реку окрестные жители. Жаркий воздух был насыщен удушливыми испарениями. Стояло зловоние. Однако такие ужасные условия работы моих спутников не смутили. Куникойя с ловкостью белки перепрыгивал с плота на плот, держа в руке небольшой топорик, которым на каждом пуне делал зарубку, чтобы проверить, не гнилое ли дерево. За ним следовал один из индусов, тогда как другой индус замерял рулеткой длину уже опробованных деревьев. Неожиданно я припомнил, как однажды проверяли мою собственную рулетку, чтобы убедиться в том, что она не поддельная. Я решил заняться такой же проверкой и попросил показать мне рулетку. Я поинтересовался ею не зря: у рулетки не оказалось первых трех футов ее длины. Если бы не усвоенный мною урок, мне пришлось бы переплатить за каждое дерево, оплатив лишний ярд каждого пуна. Индусов мое открытие не смутило, они сказали, что кончик рулетки сгнил от сырости при постоянном соприкосновении с водой. Моя смекалка, видимо, насторожила индусов, и когда после сделанного мною открытия я взбирался на плот, чтобы рассмотреть деревья вблизи, следом за мной на плот взбирался и один из индусов, принимавшийся в очередной раз расхваливать свой товар. Свою речь он сопровождал бурной жестикуляцией, с чем еще можно было мириться, но он еще и притопывал, заставляя плот угрожающе накреняться, так что мне пришлось отказаться от близкого осмотра деревьев, чтобы не свалиться в зловонную воду.
В конце концов мы отобрали подходящие деревья, после чего Куникойя своим топориком сделал на них отметку. Нам только не удалось найти дерева для грот-мачты. Поэтому во второй половине дня мы, отпустив индусов, обошли ближайшие лесопилки, но и там нужного дерева не нашли. Мы вернулись к реке, и наконец нам повезло. Прямо на берегу лежал сваленный пун шестидесяти пяти футов длиной. То, что нужно! Куникойя проверил дерево и сделал на нем отметину. Мы собрались уходить, когда вдруг из леса на берег, оглашая воздух громкими криками, выбежала группа индусов, у некоторых в руках были палки. Увидев нас, размахивая палками и еще громче крича, они бросились к нам. Я удивился: что такое мы сделали, чтобы вызвать неистовство местных жителей? Оказалось, им нужен лишь Куникойя, на нас с Али индусы не обратили никакого внимания. Схватив Куникойю под руки, они поволокли его за собой. Я было хотел за него вступиться, но меня остановил раскатистый смех Али.
— Что случилось? — недоуменно произнес я.
— Ничего страшного. Куникойю узнали родственники его дражайшей супруги. Он женился на этой женщине в Каликуте, а потом оставил, уехав к себе на Лаккадивские острова. Теперь Куникойя предстанет перед судом, и его обяжут уплатить жене неустойку за все время, что он о ней не заботился.
Выходило, что, хоть и косвенно, я содействовал возвращению сбежавших мужей к покинутым ими женам: сначала к жене вернулся Худайд, теперь — Куникойя. «Возможно, — подумал я, усмехнувшись, — я преуспею на этой ниве и в будущем». Мысль моя оказалась пророческой, в чем я уверился год спустя.
Находясь в Индии, я не только занимался закупкой строительных материалов, но и пытался нанять рабочих — плотников и сборщиков кораблей, которые смогли бы отправиться на работу в Оман. В Омане судовладельцы мне говорили, что они нанимают корабельных плотников в Индии, работников, хорошо зарекомендовавших себя и не претендующих на высокие заработки. К тому же я понял, что мне не найти в Омане рабочих, которые построят корабль в намеченный мною срок — за шесть месяцев. Местные плотники были наперечет и уже имели работу. За последние десять лет в Омане не построили ни одного корабля океанского плавания. По заказу арабов такие корабли строили в Индии — главным образом в Бейпоре. На верфях этого города я встречал людей, одетых в дишдаши (приезжих из Омана, Бахрейна и других стран арабского мира), наблюдавших за строительство заказанных ими дау. Меня также прельщала мысль окунуться в те времена, когда арабы, индусы и занзибарцы, работая вместе, строили парусники в Омане, и в частности в Суре, где я собирался строить корабль.
Нанять в Индии судосборщиков оказалось нетрудным делом, но мне были нужны не обычные судосборщики, а люди, умеющие строить сшивной корабль. Абдул Кадер Барами мне говорил, что таких мастеров на Малабарском берегу не найти. И все же я не отчаивался. В Каликуте я распространил информацию: для работы в Омане набираю людей, имеющих опыт строительства сшивных кораблей. Желающих нашлось много, и каждый уверял с пеной у рта, что имеет солидный опыт такой работы и готов отправиться в Оман в любую минуту. Претендентам на рабочее место я устраивал проверку, найдя на берегу моря подходящий участок. Каждому предлагалось сшить несколько досок. Результаты оказались катастрофическими: неаккуратные немыслимые стежки и щели между сшитыми досками. Когда я в очередной раз пришел на участок понаблюдать за людьми, «имеющими опыт строительства сшивных кораблей», я заметил поблизости смуглого сухопарого человека, смолившего сигарету и невозмутимо следившего за работой. Я предложил ему испробовать свои силы. Отобрав себе в помощь несколько человек, он в скором времени прекрасно сшил две доски. Оказалось, что этот умелец с острова Четлат [14] , а в Индию приехал всего на несколько дней. Я предложил ему работу в Омане. Островитянин покачал головой и наотрез отказался, сообщив, что впервые приехал на материк, где убедился собственными глазами, что островитян постоянно обманывают и нещадно эксплуатируют. Нанимая их на работу, им обещают хороший заработок, а выплачивают ничтожные деньги, а бывает — и вообще ничего не платят. Беднягам лишь остается вернуться к себе на остров.
14
Четлат — один из Лаккадивских островов.