По рукам и ногам
Шрифт:
– Не хозяину же у плиты стоять, – тихо вздохнула наложница, ловко управляясь со сковородкой.
В сердце кольнуло почему-то. И сразу вспомнилось, как несколько часов назад Кэри вот так же спокойно стоял у плиты, рассказывал о матери и даже не пытался задвинуть мне нравоучения о долге наложницы.
– А что бы и не постоять? – я передернула плечами, думая, о своем ли хозяине она толкует или так, в общем.
Юми ответила не сразу, видно, размышляя, как бы помягче выразить свои мысли.
– Ну, это уже от наложницы зависит, придется ли ее хозяину у
А-а, ну понятно теперь. Наложница же ведь, именно высшая, именно настоящая, это как эскорт, только на постоянной и безвозмездной основе. И костюм погладит, и ужин приготовит, и обсудит с тобой труды Эмануэля Смита о философии, если приспичит. Ну и в постели, просто разумеется, высший класс. По крайней мере, вот то, что Юми и Такара, а не исключено, что еще и Ланкмиллер, понимают под словом «наложница». Быть тенью хозяина, подставлять плечо, составлять компанию и заботиться о тех мелочах, на которые обычно не тратят время сильные мира сего. Ну да, ну да.
Из всего вышеперечисленного я подходила только на постель, и то с большой натяжкой и только за счёт феликсовских тренировок в «незаменимом навыке». И я это понимала. И Юми тоже это понимала.
– Осуждаешь меня? – я цапнула со сковородки картофелину и, конечно же, обожглась. Горячая ведь.
– Нет, – просто пожала плечами та. – Не у всех жизнь складывается удачно.
– А у кого сложилась удачно? У тебя что ли? – я не хотела, но вышло, будто презрительно фыркнула. Ходить за этим моральным уродом и галстуки ему поправлять. Тоже мне, успех всей жизни.
– Пока я могу быть рядом с хозяином, я чувствую, что я на своем месте, и до тех пор моя жизнь складывается удачно, – ровно, без особых эмоций отозвалась наложница.
А я вот нет. А я вот не на своем месте.
Она такая юная, едва ли старше Элен и уже знает наверняка, чего хочет от жизни, и чего от нее хотят. Надежная опора для хозяина, неслышная и незаметная, а оттого, особенно удобная. Это как, куда бы ты ни падал, тебя всё равно поймают. Умопомрачительно в лучшем из смыслов. Я вряд ли смогу стать чем-то таким не только для Ланкмиллера, но и вообще.
Вообще.
Мне самой, наверное, нужен такой человек.
Внезапно вырвалось не совсем запланированное:
– Ты его любишь?
Не то, чтоб невозможно было любить Такару, да и определенной степенью харизмы он обладал бесспорно. Но только мне, например, отвратителен был до спазмов в желудке, поэтому страсть как хотелось взглянуть на ситуацию глазами другого человека. Можно ли его вообще… ну… хотя бы терпеть.
– Я восхищаюсь им и уважаю. Этого достаточно.
Какая сдержанность, я просто в восторге. Она ведет себя со мной словно на деловом приеме. Не выказывает ни особой радости, ни отвращения. И всё же — как со врагом. Хотя любой другой бы меня за такие вопросики-подъебочки уже давно б послал куда подальше. И заслужила бы.
Я исподволь разглядывала гостью, заодно прикидывая, как бы утащить еще одну картошку и не получить по рукам. Юми
Юми хмуро вздернула ворот рубашки. Заметила, значит…
Выходит, даже ей прилетает от Такары периодически, хотя казалось бы, что уж и не за что. Да что ж он мразь-то такая…
Мне стало вдруг до невообразимости неловко от своего открытия, и здраво рассудив, что больше ловить тут нечего, я тихо покинула кухню, думая, куда б еще можно отправиться в оккупированном не самыми приятными личностями доме. В доме-то никуда, а вот смыться на улицу мне никто не запрещал.
– Эй, Ки-и-ику! – уже почти на выходе в коридор меня схватили за запястье и отдернули от желанной дверной арки.
– А? – ну что, чёрт возьми, на этот раз?
На миг я будто куда-то провалилась, больно стукнувшись коленкой, а потом оказалось, что действительно провалилась. Точнее, Такара меня затащил. В погреб.
Сердце упало, просто в пятки моментально ушло, и я рванулась обратно к лестнице, даже не отдавая себе отчет, но оказалась безжалостно схвачена за шиворот и прижата к стенке.
– Куда рыпаешься?
– А тебе чего? – я прошила Такару взглядом исподлобья, машинально трогая болящую губу. – Уже отвесил мне, так и угомонись, время твое ушло.
– Знаешь, – Такара встал так, что оказался между мной и выходом. И это здорово тревожило. – Обычно это неприемлемо, когда наложницы расстилаются под всех подряд. Но думаю, мы склоним Кэри к милосердию, и он простит тебе измену, ну и, разумеется, продаст мне, не держать же при себе недостойных ветреных девиц.
– Как же, расстелилась я перед тобой, – зашипела, уже понимая, что дело добром не кончится. Эх, если б он меня к стенке не притер, меня б уже здесь не было…
– Любую ситуацию можно повернуть так, как тебе хочется, – елейно улыбнулся Такара, чем спровоцировал у меня выброс негативных эмоций, вылившийся в физическое противостояние.
В ответ на энергичные попытки его оттолкнуть Хироши свел мои руки над головой и пережал запястья в манере Ланкмиллера, но это ни черта не помешало мне сыпать проклятиями и пинать его под коленки. Вообще, целилась я между ног, но все никак не попадала, слишком уж резво уворачивался мой предполагаемый насильник.
Не знаю почему, но я была уверена, что он не посмеет ничего мне сделать, только запугивает. Было противно, гадко, страшно тоже, но как-то отголосками. Однако до тех пор, пока Такара не схватил меня за горло – я не верила.
А когда попыталась сделать вдох – ничего не вышло. Поток энергии по организму словно отключили, пропали будто все силы, перед глазами поплыли черно-красные круги. Я ловила ртом воздух и – безрезультатно.
– Видишь, любую ситуацию – в свою пользу, – донеслось как через толстое стекло аквариума. – А Кэри скажем, что сама на меня набросилась, как дикая кошка.