По рукам и ногам
Шрифт:
Бармен пересчитал бумажки.
– Хорошие чаевые, госпожа, – и подмигнул.
– Хорошие чаевые – залог хорошего рабочего дня, – уж мне ли не знать.
Тащить, практически на себе, полуживого Ланкмиллера, который к тому же еще во всю бессвязно, но громко протестовал, было совсем не здорово. Вот Генрих. Бессовестный. Сваливает на меня всю свою грязную работу. В Шеле он, видите ли. И что только забыл там. Хорошо хоть, этот неадекватный свин еще не отпихивается.
– Срам-то какой… – пробормотала я под нос
– Роза – шлюха столетняя, – авторитетно заявил Ланкмиллер, – она только из постели в постель и скочет, как кузнечик. Оттого столько влияния и денег.
Да бредишь ты, друг, как я погляжу, знатно.
Бросить бы его сейчас посреди улицы – смотреть на звезды, а самой… Но проклятый браслет и проклятый расчетливый Генрих. А какой был бы шанс, а. Я сама задрала голову к звездам и чуть не чертыхнулась. Дьявольски замечательный вечер, если б не пьяное бормотание Ланкмиллера на ухо и тошнотворный запах спиртного.
С горем пополам я дотащила его до дому, тихонько пикнула входная дверь – а Генрих внимательно следит за моими перемещениями – и тут же за моей спиной замке снова щелкнул, закрываясь.
– А сейчас, небось, смыться, намереваешься? Напрасно. Я привяжу тебя к кровати и буду долго, методично драть, – заплетающимся языком сообщил Ланкмиллер, обдавая дыханием со всеми прелестями выпитого коньяка или чего там.
– Как же, драть он будет… Ты уже и так надрался, хватит с тебя, – скептически буркнула я.
– Ты хозяйская шлюха, детка, не тебя спорить.
– Заткнись, а то брошу тебя в коридоре, будешь прям на коврике дрыхнуть. Как пес. Не будь ты пьян, обиделась бы.
Но Кэри и впрямь заткнулся, так что обещание свое мне выполнить не удалось и я заволокла его по лестнице в спальню, прямо до кровати. Пора уже собственное предприятие открывать: «Кику – служба доставки». Тут я уже выпустила Ланкмиллера с твердым намерением передохнуть от своей тяжкой ноши, да только ноша упала не по той траектории, что я рассчитывала, и за милую душу погребла меня под собой. Ай, сука, какой тяжелый.
– Блять, Кику, раздвигай ноги, – грозно скомандовал Ланкмиллер.
– Но ведь не встанет же, – устало вздохнула я, даже не пытаясь сопротивляться. Он совсем не в том состоянии, чтоб свои замыслы в жизнь воплотить. И вот она, главное, – благодарность.
– Молчать! У меня всегда стоит…
Настойчивый мучитель принялся с энтузиазмом расстегивать ремень. Интересно, много ль он в этом преуспеет. Ланкмиллер вдруг озадаченно тормознул.
Я опустила глаза вниз и снова вздохнула.
– Ну так ведь и сказала же, что не встанет.
Я вылезла из-под мучителя, пользуясь его замешательством, и в одно мгновение оказалась у двери. И чего ему переживать, все равно ведь утром ничего не
– Ох, ложись спать, альфа-самец. Завтра тебя ожидает «веселое» утро, – напутствовала я, отправляясь искать таблетки от похмелья.
Жаль, что Кэри даже в пьяном состоянии не болтун. А то как бы из него вытянуть, что за повод был, для такой нечеловеческой пьянки.
========== Часть 48 ==========
День был просто жуткий. Как может хорошим быть день, начавшийся с грозы. Нет, это я вру, он, конечно, может, многие ведь любят, когда громыхает и все такое. Но у меня совсем другая история. Ни разу ничего хорошего в моей жизни не происходило в дождь. А тут еще и сердце это щемило так. События и предчувствия выстраиваются в цепочку, совсем нехорошую, ничего доброго не предвещавшую. Вот совсем.
Раньше обеда в Ланкмиллерскую спальню я не заглядывала. Боялась «хозяйского» гнева. Да и вообще всяких неуравновешенных неожиданностей со стороны человека, который вчера пьян был, как черт, а сегодня, вне всякого вероломного сомнения жутким похмельем мучается. Если уже проспался.
Но вот через час после обеда любопытство окаянное меня все ж пересилило: что ж можно делать, не выходя из комнаты, так долго и так тихо.
А Кэри своим ответом меня не удивил – страдать. Да, только это и можно. Ланкмиллер лежал, уставившись стеклянными глазами в потолок, так что я первые секунды засомневалась, не помер ли. Вода из стакана была выпита, таблетки тоже рядом не было. Либо его еще не отпускает, либо он еще не прострадался.
– Кэри? – я проскользнула внутрь почти неслышно. – Я даже не буду спрашивать, в порядке ли ты. Живой хотя бы? Надо поговорить…
– Вроде бы, – с мужественным равнодушием отозвался Ланкмиллер, не отрывая очей своих от потолка. – Чем вчера все это кончилось?
Я сделала было пару шагов в направлении кровати, но потом остановилась и опасливо принялась изучать благородно-серый оттенок его лица, удостоверившись на всякий случай:
– Не блеванешь?
А то всякое может быть. И это не удивительно – с такого-то лютого бодуна. Кэри лишь вздохнул, всем своим видом давая прочувствовать глупость мною сказанного. Я, так уж и быть, присела на краешек.
– Генрих мне позвонил и приказал тебя, алкаша, до дому доставить. А чтоб я не сбежала, заставил нацепить браслет какой-то дурацкий. Я боялась, что ты буянить будешь, но ты до того напился, что и этого сделать был не в состоянии. Но у тебя не встал, – мстительно заключила я, руки на коленках сложив, как примерная школьница.
– Позор какой… – Кэри, морщась, потер переносицу.
– Не то слово… – задумчиво согласилась я и тут же выпрямилась. – Погоди. Ты это о том, что надрался так или о том, что у тебя член не встал? Сними, кстати, – под нос Ланкмиллеру был продемонстрирован чудо-браслет-неубегайка.