По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России

Случевский Константин Константинович

Общий вид города Нарвы. Башня Германа, мост, Ивангородская крепость

Нарва. Вид от реки Наровы на собор

В Нарве любопытен древне-немецкий гермейстерский замок, из которого когда-то не однажды летали на русскую сторону каменные ядра; последних много было найдено в 1835 году и вместе с ними нашли 2,000 рыцарских лат и шлемов. При взятии Нарвы Петром, нами захвачено 500 всяких орудий, свыше 11,000 ружей, 1,600 пистолетов, 8,000 пушечных снарядов, 35,000 ручных гранат, 2,500 центнеров пороху, 1,200 кирас и проч., что свидетельствует о том, как прочно была вооружена крепость и какую важность ей придавали. Гермейстерский замок, ныне казарма, расположен на небольшой возвышенности и входит в общую черту укреплений, в целую систему стен, дворов, переходов; собственно замок занимает сто квадратных сажен, и над ним высится четырехугольная

башня — «Длинный Герман», получившая свое имя от гермейстера, построившего ее в средине XVI века; в башне шесть ярусов, и с вершины её можно очень хорошо видеть, что делается за рекой, внутри Ивангородской крепости. Она и построена для этой цели, и высится над водой на тридцать четыре, а над поверхностью холма на двадцать четыре сажени, при толщине стен, в нижней части до двух сажен, сохранилась хорошо, но углы реставрированы. Тезка этой башни, Длинный Герман, есть и в Ревеле; тут, как и там, кладка так хороша, что железо не берет цемента. Из прежних дозорных вышек крепости сохранилась только одна, и, если судить по следам арок, то до нас дошли далеко не все постройки; местами стены поддержаны контрфорсами; подвалов и казематов много, и лежащие теперь в некоторых из них капуста и картофель мало напоминают о стонах и вздохах русских людей, которые томились здесь, пригвожденные на цепь. Сохранилась цистерна в двенадцать сажен глубины, до уровня Наровы.

Против гермейстерского замка, по ту сторону Наровы, расположена Ивангородская крепость. Сколько раз с обоих враждебных берегов стреляли здесь на выбор в того или другого человека, наши и в наших! Но теперь существует некоторое единение. Почти 400 лет тому назад Иоанн III основал Ивангородскую крепость; в «формуляре» крепости Нарвы обозначен день её построения, а гора, на которой она построена, названа «Девичьею»; построена крепость во время перемирия с ливонским орденом, иначе ее никогда не позволили бы выстроить. Много раз переходили как Ивангород, так и Нарва из рук в руки, от русских к шведам и обратно. Насколько готовыми ежеминутно к бою жили тут люди, видно из того, что однажды, в 1558 году, когда в Нарве вспыхнул страшный пожар, русские неожиданно перешли реку и взяли город. Когда, в 1590 году, царь Федор Иванович, как победитель, въезжал в Ивангород, то въезжал он в очень любопытной карете, имевшей печь с трубой, и карету везли люди; в 1611 году был здесь свой Лжедимитрий, дьякон Исидор. Двое из лиц, получивших здесь историческое имя, отправились отсюда на вечный покой в ревельские церкви: один из них Понтус де-ла-Гарди, шведский полководец, утонувший в Нарове, потому что от рева пушек Ивангородской крепости старое судно, на котором он находился, расселось, а другой — герцог де Кроа, пришлый к нам герцог, начальствовавший над нашими войсками под Нарвой в 1700 году, во время их поражения, и лежавший в Ревеле не один десяток лет несхороненным.

И здесь, как в гермейстерском замке, любопытны старые тройные стены, трех- и четырехъярусные башни, которых числом десять; Успенская церковь, почти прислонившаяся к крепостной стене, славится чудотворной иконой Тихвинской Божией Матери, лик которой после пожара остался «в попеле цел», как говорить псковская летопись; имеется в крепости и обыденная церковь или часовня, времени Иоанна IV, но древнего в ней, кажется, одни только воспоминания. За крепостью расположены: больница ямбургского земства на пятнадцать кроватей и богадельня почетного гражданина Орлова на двадцать человек женщин и мужчин.

Нарвский дворец Петра Великого — это небольшое здание, с балкона которого — прелестный вид на Нарову, Ивангородскую крепость и форштадты, замечательно по цельности впечатления, им производимого; здание, в особенности относительно внутреннего убранства, должно быть отнесено к образчикам самым характерным, дающим понятие о внутреннем виде дома довольно богатого человека конца XVII, начала XVIII века. Здание приобретено в собственность казны от одного из нарвских бюргеров в 1726 году, принадлежит с 1865 года нарвскому археологическому обществу, и, если не считать кое-какой мебели новейшего изделия, внесенной в него сравнительно недавно, сохранило свой типичность вполне. Оно двухэтажное, с подъездом на четырех колонках, и весь интерес сосредоточивается в верхнем этаже, к которому приходится подняться из сеней по невысокой лестнице. Здесь имеются: прихожая, зала и семь комнат. Плафон прихожей снабжен изображениями и надписями, их сопровождающими: изображен руль и при нем дано объяснение — «над водами власть имеет», горящая бомба — «горе кому достанется», якорь — «ничто сего не страшит», пила, на одном конце её меч, на другом медаль или деньга, подпись: «что сие может»; менее понятны следующие два изображения: двухэтажная башня с надписью: — «непостоянство мне порочно», и купидон, парящий на орле, — «высоки ищет». Художественного достоинства в изображениях нет никакого, что может быть сказано и относительно громадного парусинного плафона, с изображениями Минервы и других фигур, покрывающего залу, но характерности очень много. В зале замечательны: массивный шкаф 1647 года, в котором хранится дубинка Петра, бокалы и т. п., и прочая мебель; вероятно, современны, но плохи портреты Петра I, Екатерины I, Карла XII и князя Меншикова; очень жестка и неудобна кровать Петра I, под завесью; любопытны голландские ландшафты с видом Нарвского водопада до постройки на нем мануфактур, угломерные инструменты, бюро Петра I, 1702 года, восьмиугольный стол с изображением на ней Балтийского моря масляной краской, гроб какого-то шведского полковника, тоже относящийся почему-то к мебели, и пр. В одной из комнат помещена коллекция древностей нарвского археологического общества, — прекрасное собрание монет.

Еще типичнее общее впечатление городской ратуши. Перед нею, кап и подобает, площадь; лестничка с крутыми ступенями, крыша с крутыми скатами, башенка с фонариком над срединой фасада, и много, много воспоминаний. В большой зале подобающие портреты, звездное небо, зодиак, опять-таки парусинный, раскрашенный аллегориями, плафон; тут, в этой зале, согласно одному из преданий, дал Петр I знаменитую пощечину коменданту Горну. Совершенно переносить посетителя в былое время зала магистрата со всей старинной обстановкой, с массивными седалищами, обитыми красным сукном; подле стола три седалища: на среднем сидел бургграф, сбоку бургомистр юстиции, с другого бургомистр полиции, на десяти боковых местах сидели ратманы. Кто-то будет сидеть на этих стульях в скором времени памятью магистрата и фохтейского суда? Нарва — Петербургской губернии, но только еще недавно получил в ней подобающее значение русский элемент: в здешней думе, кажется, сорок два человека, из них голова и тридцать гласных — русские; но что скажут следующие выборы? Тяготение многих, даже в Нарве, близехонько к Петербургу, вовсе не на восток. Перед ратушею, в 1874 году,

открыт памятник Петру Великому; это чугунный обелиск на гранитном пьедестале с надписями по-русски и по-латыни: «Петру Великому город Нарва, 1872 год».

Около полудня, покинув ратушу и осмотрев вольную пожарную команду, путники направились в кренгольмскую мануфактуру. Опять открылся водопад, только другая, западная половина его, и массивные, сплоченные здания другой мануфактуры; все бессчетные механизмы её находились в действии, и осмотр представлял большой интерес. Островок Кренгольм, лежащий между двух водопадов-близнецов, еще по гениальному соображению Петра I, представлял все удобства для устройства на нем фабрики; до пятидесятых годов тут стояли только два первобытные лесопильные завода, а в 1856 году устроена компанией бумаго-прядильная и ткацкая мануфактура. В настоящее время в ней работает 350,000 веретен, ткацких станков 2,200, вырабатывается 480,000 пудов пряжи, изображающей из себя 30.000,000 аршин, которые могли бы уложиться между Петербургом и Москвой более чем тридцать три раза! Водяные двигатели в 7,000 сил, рабочих 5,000 человек, и когда все это пущено в ход, стучит, гремит и свищет, вдоль помещений, обход которых составляет около восьми верст, зрелище представляется действительно внушительным. Это одна из самых больших мануфактур земного шара, и по порядкам, в ней существующим, по устройству помещений для рабочих, школы, больницы и проч., не оставляет желать ничего лучшего; в сберегательной кассе положено рабочими около 250,000 рублей. Остров Кренгольм, а, следовательно, и мануфактура, входят, как сказано, в состав Эстляндской губернии, и здесь опять, вместо исправника, имеется налицо гакенрихтер.

По осмотру города, к шести часам вечера, путешественники находились на пароходной пристани, чтобы спуститься по реке к Усть-Нарове — Гунгербургу. Погода благоприятствовала вполне, и пароходик отчалил весело.

Усть-Нарова или Гунгербург. Ямбург.

Река Нарова. Таможенная флотилия. Меновая торговля. Гунгербург. Приморские купания. Историческое. Гросгольм. Памятник русским воинам. Отъезд в Ямбург.

Берега Наровы, между городом Нарвой и устьем реки, довольно низки; правый берег — Петербургская губерния, немного выше и лесист, левый — Эстляндская, оголен значительно более, и сосновый лес появляется только близ самого моря. Здесь, на балтийском побережье, где многое так исключительно, на долю пограничной стражи выпало следить за одним из античнейших видов торговли, за торговлей меновой, между Финляндией и Эстляндской губернией, сохранившейся от далекой древности до наших дней. Меновые торги эти, преимущественно сырыми продуктами, имеют место осенью и весной и продолжаются от двух до четырех недель в Пурце, Магольме, Тольсбурге, Вайнопе, Верки, Каспервике, Безо, Гарре, Эзо и Фале; так как они возникли в местах более удобных для сообщения морем, то и совпали с местами расположения пограничной стражи, под надзором и контролем которой и производятся. Необходимость подобного рода надзора и создала здесь целую крейсерскую флотилию. Не далее как в ³/₄ часа пути на пароходе от Нарвы (от Петербурга до Нарвы по балтийской железной дороге, со скорым поездом, 3 ³/₄ часа езды), в западном углу, образуемом впадением светловодной Наровы в Финский залив, против слияния с Паровой любопытной реки Россони, текущей параллельно заливу и соединяющей реки Лугу и Нарову и имеющей стратегическое значение, расположена Усть-Нарова, по-немецки Гунгербург.

Только двадцать деть тому назад бывший в то время городским головой Нарвы Л. О. Ган подал пример постройки здесь первых дач.

До того Гунгербург, хотя и имеющий многие почтенные исторические воспоминания, представлял из себя небольшую деревушку, заселенную большей частью рыбаками и лоцманами.

Усть-Нарова (Гунгербург). Храм св. Владимира

О прежней невзрачности этого места свидетельствует также и немецкое название, напоминающее о том, что люди этой местности жили впроголодь, что это было не то пустырь, не то — «голодное» городище; так, по крайней мере, относились к нему богатые в те годы ганзейцы, давшие месту название. На противоположном берегу Наровы лежал другой бург, называвшийся Магербургом, носившим кличку от чьей-то «худобы». О каких-либо дачах, до построек А. Ф. Гана, здесь не было и помину. Только в соседнем Шмецке имелось несколько небольших домиков, скромных виллежиатур нарвских горожан, которые возникли тут с легкой руки некоего Шмецке, старого блюхеровского ветерана, первого поселенца этого пустынного побережья, передавшего месту и его название. Говорят, что тут было место контрабандное. Западнее Шмецке, близко друг к дружке, расположены старшие собратья Усть-Наровы — Меррекюль, Удриас, Вайвара, Корф и Силламяги.

Усть-Нарова. Берег моря

Удачному примеру А. Ф. Гана тогда же последовали — Кольбе, Сирициус, Лаврецов, многие из Нарвы и Петербурга, и пустынное еще так недавно побережье оживилось замечательно быстро.

Устроился этот уютный уголок — с прилегающей к нему полосой Шмецке — в пределах Эстляндской губернии, на мызной земле принадлежащего городу Нарве вотчинного или рыцарского имения Куттеркюль, на участках от ста до тысячи и более квадратных сажен, отдаваемых в непрерывную наследственную аренду — на чиншевом праве — по 1,5 коп. за квадратную сажень в год, что составит 36 руб. за десятину.

В августе 1873 года в Нарве было введено новое тогда городовое положение.

Нарвское городское общественное управление воспользовалось предоставленной ему этим положением самостоятельностью, составило план заселения прилегающей к морю полосы своей мызной земли, разделило ее на участки, прорубило дороги, провело канавы, прорезало через дюны выходы к морю и пригласило желающих брать участки в вечную аренду, как выше сказано, по 1¹/₃ коп. за кв. сажень в год — сперва без особой единовременной платы, а впоследствии — по 100 руб., и по 500 руб. за место, так сказать, вступных. Нарвское городское управление отнеслось к начатому им хорошему делу вполне толково и способствовало, насколько позволяли ему средства, устройству имения: поддержанием путей, содержанием сторожей, отводом помещения для почтово-телеграфного отделения, а главное, что весьма важно, оно не стесняло поселенцев Гунгербурга и Шмецка часто ненужными и нередко отяготительными порядками.