По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России
Шрифт:
II. Валаам.
18-го июня 1896 года, во втором часу пополудни, «Озерный» вышел из Свири в Ладожское озеро, имея перед собой 130 верст пути до Валаамского монастыря. Предстояло прибыть в монастырскую бухту в ночь на 19-е июня; случилось, однако, не совсем так.
Ладожское озеро, несомненно, одно из капризнейших, и отвечать в нем за час пути — невозможно. исстари установившееся мнение о том, что оно и бурно, и изменчиво, — совершенно справедливо; думают также, и местные люди не прочь подтвердить это, будто оно успокаивается по ночам. Озеро это капризно относительно своих глубин: есть места в 100 сажен глубины, есть целые пояса — в 6 или 7. Неуловимы законы ветров, на нем царствующих: бывает, что с одной стороны дует довольно спокойный северный ветер, а с другой — сердится и поднимает бурливую волну юго-западный. Непостоянно озеро и относительно предсказаний на нем погоды: во время полного штиля поднимается вдруг ни с того, ни с сего значительное волнение, как следствие сильного ветра, бывшего где-то в стороне, не имевшего времени распространиться, но раскачавшего водную пучину в глубину. Поразительны изменения в температуре воздуха
Одним из самых опасных, хотя и бесконечно молчаливых, врагов всех плавающих по озеру являются классические туманы, которых маякам не одолеть. Туманы эти, как и ветры, как и изменчивые температуры, являясь вдруг, распространяясь по поверхности озера, в силу особых условий, совершенно неравномерно, оставляя некоторые части его поверхности совершенно открытыми и заволакивая другие непроглядной пеленой, постоянно вызывают необходимость к уменьшению хода, к остановке, к свисткам и реву громогласных паровых сирен. Туманы эти, как и на Мурмане, как и на Белом море, особенно любят слагаться в миражи самых фантастических, обманных очертаний, и если по этим, медленно изменяющимся обликам, бросает свой свет луна или утреннее или вечернее солнце, картина приобретает совсем особую, краткосрочную прелесть. Туман повлиял и на путь парохода, шедшего к Валаамскому монастырю в описываемое время. Когда «Озерный» подходил к валаамскому архипелагу и местами ясно виднелись скалы его островов, начальство судна решило, что двигаться далее по сгущавшимся слоям бело-синих испарений не безопасно, и что следует бросить якорь в ближайшей по пути и лучшей из всех бухт — Никоновской. «Озерный» вошел в нее, отдал якорь, и когда замолк резкий звук цепи его и выпущен был пар, тишина вокруг водворилась самая внушительная. Кругом виднелись покрытые вековой хвоей скалистые гребни ближайших островов, грузные колоды в некоторых местах побережий, обозначающие, весьма первобытным способом, мелкие места, и несколько крестов, ясно свидетельствовавших о том, что «Озерный» покоится на темных водах православной святыни валаамской, освящавшихся, в долгие-долгие веки, и освящающихся и сегодня иноческой молитвой и вечным чтением псалтыри. Густой туман, местами не слоившийся вовсе, много способствовал красоте картины. Никоновский залив считается лучшей пристанью не только в валаамском архипелаг, но и на всем Ладожском озере. На пароходе находился Великий Князь Владимир Александрович, только что открывший путь по обновленной Мариинской системе. Великий Князь желал присутствовать на Валааме при освящении соборного храма, заложенного при первом посещении им монастыря вместе с августейшей супругой, ЗО-го июня 1887 года. Решено было ожидать здесь утра и двинуться к монастырю с тем расчетом, чтобы встретить Их Высочества Марию Павловну, Марию Александровну и Кирилла Владимировича, направившихся к Валааму от устья Невы. Существовали опасения, что пароход «Онега» и сопутствовавший ему «Петербург» попали в ту грозу, которая виднелась, при выходе «Озерного» из Свири, издали, к стороне Невы, и давала знать о себе далекими молниями и черными тучами; грома, за дальностью расстояния, слышно не было.
Рано утром 19-го июня, когда о ночном тумане не было больше и помина, а яркое солнце ударяло со всей силой своих летних лучей по темным хвоям окружавших «Озерный» скал и по стосаженной глубине Никоновского залива, с палубы заметили «Онегу», направлявшуюся полным ходом к монастырскому заливу. «Озерный», давно уже разведший пары, быстро снялся с якоря и направился вслед за «Онегой»; за «Онегой» следовал также «Петербург». Оказалось, что августейшие путешественники: Великие Княгини Мария Павловна и Мария Александровна и Великий Князь Кирилл Владимирович отошли из Петербурга от пристани у Смольного монастыря в 3 часа пополудни, 18-го июня. На пароходе «Онега» были подняты два штандарта: Великих Княгинь Императорской Фамилии и кобургготский. Не успел пароход Великих Княгинь подойти к Шлиссельбургу, как налетел на него, совершенно неожиданно, шквал от юга, настолько сильный, что, по уверению очевидцев, дышать на палубе было трудно. Как уже упомянуто, на «Озерном» ожидали чего-либо подобного, так как видели в юго-западном углу Ладожского озера черные тучи и сверкание молний. К вечеру ветер стих, и «Онега» около 9 часов вечера вошла в Ладожское озеро; ночь была ясная, лунная, и можно было ожидать хорошей погоды; но к 5 часам потянулся от севера густой туман, тот же, который заволок и «Озерного» в Никоновской бухте. Некоторую опасность представляло обогнуть остров Ганге-Пе с его маяком; около 6 часов раздались с этого маяка предостерегательные ружейные выстрелы, свидетельствовавшие о том, что «Онега» стала подходить к опасным местам; пришлось уменьшить ход, изменить курс и производить учащенные промеры. Промеры эти указали, между прочим, на значительную неточность глубин, показанных на карте: где на ней значилось 33 и более сажен, в натуре их оказывалось от 7 до 9.
«Онега» вошла в монастырскую бухту в 8 час. утра и стала у пристани; вслед за нею, борт-о-борт, остановился «Озерный». На пристани Великому Князю представился начальник Выборгской губернии, генерал-лейтенант Гриппенберг. На берегу виднелось множество богомольцев и братия. Толпы людские сновали снизу вверх по склону крутой горы, на вершине которой блистали маковки куполов соборного храма, имевшего быть освященным в самом скором времени.
Не прошло и часа после прибытия пароходов, как нагорний звон колоколов возвестил о том, что высокопреосвященный Антоний, архиепископ финляндский и выборгский, и многочисленная монастырская братия готовы приступить к священнодействию. Их Высочества поднялись в гору в экипажах и у Святых ворот встречены монашествующими с хоругвями, иконами, под звуки духовного пения и мерное гуденье колоколов. Народ стоял вплотную по сторонам пути. Августейшие особы и другие путешественники прошли в нижнюю церковь собора, освященную три года тому назад, и поклонились мощам св. Сергия и Германа, в ней почивающих, а затем поднялись
Блеском золота и превосходными колерами живописи, массой света и полной законченностью всей постройки, включительно до мелочей мозаичного каменного пола и самых незначительных деталей резьбы и орнаментовки, — поразил всех вошедших прекрасный храм этот, создание рук братии валаамской, доказавшей этим воочию, насколько строгий устав монастырский и труды иноческие споспешествуют истинному художеству и всякому доброму труду и плодотворному ремеслу. Нельзя было ожидать лучшего и более полного впечатления, тем более, что и солнце, приближавшееся к полудню, изливало во храм такое количество света, что даже очи стариков-схимников, пришедших из своих скитов, должны были становиться молодыми, зорко видящими. Путешественники прошли прямо в ту часть церкви, которая через несколько времени должна была получить наименование алтаря и в которую до её освящения имели право входа и женщины. Алтарь, ризница и проч. в этой части храма также закончены отделкой, также обильно одухотворены изображениями отцов церкви и бытописаниями Библии и Евангелия.
Весьма величественный и продолжительный чин освящения храма совершен чрезвычайно торжественно высокопреосвященным Антонием, который, в конце богослужения, не забыл упомянуть, в краткой речи своей, о том, что этот чудесный храм, в виде исключения, воздвигся, украшен, живописан и позлащен трудами рук братии валаамской. Любопытно, однако, хотя в кратких чертах ознакомиться с основными данными построения и характера этого нового собора.
Старый собор, с увеличением численности братии и молельщиков, по своей малой вместительности стал тесен, и мысль о построении нового, более обширного храма, возникла еще у покойного, знаменитого своей деятельностью, игумена Дамаскина, но недостаток средств не позволял привести ее в исполнение. В половине восьмидесятых годов накопилась из пожертвований благотворителей настолько достаточная сумма, что с ней можно было приступить к постройке.
По выработанному архитектором Силиным (ныне умершим) проекту собора, одобренному с.-петербургским епархиальным начальством, и под наблюдением епархиального архитектора Карпова монастырь приступил к постройке. Закладка, как уже сказано было раньше, происходила 30-го июня 1887 года, в присутствии Великого Князя Владимира Александровича и его супруги Марии Павловны и совершена тогдашним настоятелем валаамского монастыря игуменом Ионафаном. Через четыре года после закладки собор вчерне был уже окончен, и 26-го июля 1892 года освящен преосвященным Антонием, епископом выборгским, главный престол нижней церкви — во имя преподобных Сергия и Германа, валаамских чудотворцев. 14-го июня 1893 года освящен боковой прицел нижней церкви во имя Благовещения Пресвятые Богородицы. Освящение совершал тогда преосвященный Антоний. В описываемое время освящена им же и верхняя церковь.
Собор имеет следующие размеры: длина 29 саж., ширина 13 саж., высота колокольни 33 саж., высота большего купола 20 саж., маленьких 15 саж. Гранитный камень, употребленный на цоколь вокруг всего собора высотой в 1 саж., на подоконники, колонны и проч., взят из монастырских каменных ломок, находящихся на острове св. Сергия, в 20 верстах от обители, и на острове св. Германа — в 40 верстах от монастыря. Кирпича употреблено более 3 1/2 миллионов штук. Кирпич вырабатывался на монастырском кирпичном заводе; величина и вес его более петербургского, так как каждый кирпич весит 16 фунт. Каменные работы произведены исключительно наемными рабочими. Остальные, как-то: плотничьи, столярные, кровельные, кузнечные, штукатурные — частью наемными рабочими, а частью (и даже большею) трудами братии. Иконостас в нижней и верхней церквах сделан трудами одной братии. Образа в верхнем иконостасе все — труды братии. Вся многочисленная, роскошная, весь храм одухотворяющая живопись на стенах, в куполах и проч. — труды одной только братии. Вся заслуга по росписи собора принадлежит теперешнему настоятелю отцу Гавриилу. Еще в бытность свой наместником, он настаивал пред игуменом Иоанаоаном (который хотел оставить и стены, и купола выбеленными штукатуркой) о росписи верхнего собора и об устроении одного престола. Покойный игумен непременно хотел устроить, кроме главного, еще два боковых придела, выдвинув иконостасы их до половины церкви. Все работы по росписи и размещению икон производились под непосредственным и личным наблюдением о. игумена Гавриила: он, можно сказать, дневал и ночевал в соборе. Благодаря ему, в монастыре устроилась и развилась школа рисования и живописи. Поступившие в нее вначале мальчики едва умели держать в руках карандаши, а теперь они настолько выучились живописи, что могут работать самостоятельно. Все работы по украшению произведены ими. То же самое можно сказать о резной и позолотной: и эти работы сделаны руками братии, выучившейся этим ремеслам в монастыре. Престол в верхнем соборе — из чистого серебра, вызолоченный; серебра на него пошло 61/2 пудов.
Возвышаясь над главной монастырской горой своей остроконечной колокольней и пятью овальными куполами, на круглых барабанах, прорезанных романскими арками, с круглыми арками над окнами, расположенными в три яруса, прекрасной кирпичной кладки в два цвета, новоосвященный собор производит впечатление величественное. Что в нем особенно хорошо, так это обилие света, та лучезарность внутренности храма Божия, так сродни древне-русскому зодчеству и которая так всецело отличается от храмов в готической архитектуре. Бог, которому молится православный, — Бог не суровый, мрачный, пугающий, а Бог, призывающий к себе всех и не боящийся света.
План храма — продолговатый четырехугольник, имеющий на восточной стороне круглую, в два этажа, алтарную абсиду, а с восточной — паперть под колокольнею. В нем — три нефа, образуемые восемью столбами. Храм рассчитан на 3,000 молящихся и имеет весьма просторные, также изукрашенные прекрасной живописью, хоры; обе церкви, верхняя и нижняя, с хорами. Фундамент, до окон нижнего этажа, более 3-х аршин из серого валаамского гранита, а выше идет кирпичная кладка; в окнах полированные колонны тоже из местного черного гранита. Плита, цоколь, кирпич, известь, доски и проч. — все, как сказано, домашнего приготовления; пять куполов и колокольню увенчивают медные вызолоченные кресты, тоже работа монашествующей братии.