По следам снежного человека
Шрифт:
На следующее утро, когда мы пытались согреть пальцы, обхватив кружки с горячим чаем, Анг Дава заявил, что дает нам на подъем к перевалу два часа, затем, секунду подумав, добавил, кивнув в мою сторону: «Высокому сахибу — три». Как бы для того, чтобы рассеять наши сомнения в том, что на шерпов в этих вопросах можно положиться, мы закончили восхождение за час сорок минут. Оставив шерпов упаковываться и снимать лагерь, мы двинулись по едва различимой тропе вверх по каменистой осыпи под правым обрывом, в это время года представлявшей собой довольно безопасный участок, но, вероятно, вполне заслуживающий названия «лавинного угла» в конце лета, когда осыпь угрожает путникам смертельной опасностью. Затем тропа извивается вверх среди сераков и трещин самого ледопада. Там часто попадались ледяные пещеры с похожими на
Очутившись на снежном поле, мы поняли, что перевал взят. Теперь нас от него отделяли лишь долгие часы медленного мерного продвижения развернутым строем по снегу. Правда, мы приближались к высоте в 5800 метров, но все трое чувствовали себя еще бодрыми и шли в меру своих возможностей хорошо; шеститысячники по обеим сторонам снежного поля, издали производившие впечатление совершенно недоступных, уже не казались теперь такими даже мне. Постепенно линия горизонта впереди стала опускаться, и вдруг перед нами неожиданно открылось зрелище необычайной красоты. Мы предполагали, что с высшей точки перевала нашему взору снова предстанет один из тех горных ландшафтов, которыми, несмотря на все их великолепие, мы уже начинали пресыщаться. — И вот теперь нас осенило: мы прошли Гималаи. Далеко внизу под нами расстилалась широчайшая панорама Тибета — конусообразные голубые холмы, зеленые долины и красивое волнистое плоскогорье; они производили чарующее впечатление на наши уставшие от снега глаза.
Верхняя точка перевала была отмечена двумя изогнутыми палками с молитвенными флагами, привязанными благочестивыми путниками. Около этих обветшалых эмблем остановилась позавтракать семья тибетского торговца, состоявшая из представителей четырех поколений. Начиная от еще не умевших ходить детей и до сморщенной старухи, все отнеслись к нам исключительно дружелюбно, хотя и осаждали просьбами угостить конфетами и сигаретами. Такая семья проводит всю жизнь в путешествиях взад и вперед через перевал; на этот раз тибетцы, возвращаясь на родину, несли спички и войлочные шапки военного образца, первоначально предназначавшиеся для полков гурков. Легкость, с которой даже самые слабые члены этой семьи переносили все трудности, и их, по-видимому, прекрасное самочувствие в разреженной атмосфере, заставили нас устыдиться тех усилий, каких нам стоил подъем. Впрочем, кроме семьи тибетцев, единственными живыми существами, виденными нами на Нангпала, были два ворона, суетливо разгуливавшие по снегу. Интересной иллюстрацией к нарушению перспективы на большой высоте может служить тот факт, что, впервые увидев этих птиц издали, я принял их за двух животных вышиной чуть не в два метра. Возможно, пока мы шли через снежное поле, делая по полтора километра в час, какой-нибудь йети и наблюдал за нами из-за камней. Если так, то он, наверно, с презрением отнесся к скорости нашего продвижения и нисколько не сомневался в том, что сможет от нас ускользнуть. Конечно, мы его и не видели.
К полудню мы вернулись в Джасумбу, пережив по дороге большое потрясение, когда я поскользнулся и чуть не свалился в трещину. Невдалеке от Джасумбы мы остановились у потока, чтобы приготовить лимонад. Тяжелый переход через ледник опять привел нас к черному каменистому обрыву; Ним Тенсинг, спустившийся туда с остальными шерпами и разбивший лагерь на том же месте, где мы останавливались прошлый раз, встретил нас кружками горячего чая.
Авария при попытке партии Джексона при попытке обойти вокруг Ама-Даблама
Вид на Эверест с высоты 6000 м на горе Пумори. Большой ледопад в форме полумесяца ведет к Западному
Базовый лагерь Эверестской экспедиции, занятый нашей экспедицией.
Мы застали нарочного из базового лагеря с письмами от Чарзла, Джералда и Тома. Чарлз сообщал нам, что потерял всякую надежду получить хотя бы на время пангбочский скальп. Он писал также о смерти медвежонка Бенджи. Известия or Джералда были довольно неприятные. Он заснул над книгой в своей крошечной, наглухо закрытой палатке. Штормовой фонарь продолжал гореть и он отравился угарным газом. Самые интересные новости сообщал Том. К нашему величайшему удивлению, он наткнулся на признаки йети в совершенно неожиданном месте близ Гхата, в нижней части долины Дуд-Коси.
«Чаланга, 2 апреля.
Дорогой Ралф, мы задержались здесь внизу из-за плохой погоды — небо пасмурное — и из-за обилия работы по фотографированию цветов. Мы послали также одного человека за пандами, и если ему удастся поймать нескольких, нам захочется закончить серию съемок. Мы уже отстаем от графика, но предполагали завтра двинуться отсюда.
Однако вечером поступило сообщение о том, что у пастушьей хижины над нами всю ночь (два дня назад) слышали крик йети. И тот, кто рассказал нам об этом, и его брат утверждали, что крик раздавался очень близко. Они сильно испугались. Этот человек (я его не видел) пришел к нашим шерпам и спросил: „Сахибы нашли уже йети?“ Шерпы ответили: „Нет“. — „Ну, — сказал он, — им нужно поискать здесь на склонах, так как йети ушел вниз“.
Я решил, что должен во всяком случае подняться к хижине, чтобы поговорить с братом этого человека, так как стоило заняться поисками йети, если его крики слышали так недавно. Наши планы, стало быть, меняются, и мы идем отсюда в горы, а это означает, что мы, вероятно, не встретимся с вами, как было условлено. Мы пошлем записку, если увидим или услышим что-нибудь волнующее.
Интересная подробность: крики йети слышались всю ночь. Это, по-видимому, подтверждает мое мнение, что он является в основном ночным животным.
У нас все в порядке. Для цветов лучшее время уже кончается, но они все еще прекрасны.
От Чарлза плохие вести… Печально, что медведь умер. Хотя Чарлз потерпел неудачу со скальпом, мне кажется, мы должны сделать еще одну попытку, и я предлагаю, когда мы вернемся, послать Да Тембу. Он знаком с живущим в Кхум-джунге землевладельцем из Пхорче и Пангбоче и надеется с его помощью устроить это дело. Попытаться стоило бы, и я сказал Да Тембе, что в случае успеха он получит хороший подарок. Итак, завтра мы снова отправляемся на поиски йети. — Том.
P. S. Мы находимся на расстоянии дня пути ниже Гхата в лагере между ним и Карасиолой. Йети на том же склоне, где произошла известная встреча Монго».
Позже Том прислал мне отчет о похождениях его партии:
«Последние несколько дней киногруппа (я, Дживс и Лагус) отвлеклась от главной задачи — поисков йети в долине Дуд-Коси — и спустилась в ее низовье, чтобы заснять рододендроны и магнолии в цвету. Это изумительное зрелище: такого чудесного обилия и разнообразия цветов, вероятно, нигде больше на свете нельзя увидеть.
Третьего дня нам сообщили, что в горах над нами появился йети, и, расспросив шерпа по имени Анг Нури, решили отправиться туда для проверки. Склоны над нами действительно очень круты и, возможно, местность там более подходящая, чем ровные участки долины Дуд-Коси, так как йети будет вынужден пройти мимо нас, если вздумает пересечь эти склоны.
Анг Нури — лесной шерп, постоянно живущий в очень лесистом районе. Для пополнения доходов он обычно занимается ловлей панд и в гораздо большей степени может считаться охотником, чем шерпы из Намче и других поселений, находящихся выше в горах. Он думает, что знает повадки местных йети и, по рассказам, как-то пытался поймать одного из них.