По воле короля
Шрифт:
— Зачем? — вспыхнула она.
В то же мгновение из кончиков пальцев пары полился ровный белый свет, который стал захватывать их связанные руки всё дальше, пока не втянулся внутрь в области солнечного сплетения. Следом за движением света на запястьях правых рук супругов стал появляться символ уробороса — свернувшегося в кольцо дракона, кусающего себя за хвост. Символ вечности и бесконечности, чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и гибели. Вот только рисунок оказался не цельным. Не хватило нескольких штрихов, чтобы круг замкнулся.
— Ваше супружество благословил
Лиссандра от его слов вздрогнула, вспоминая, что она на собственной свадьбе, и вокруг полно людей. Да ещё и слова жреца напомнили о её страхах. Взглянуть на супруга ей было неловко. Поцелуй Эрика был совсем не таким, как тот единственный, что был в её жизни. Этот был тревожащим, словно тронул какую-то струну внутри Лиссандры, которая сейчас мелко вибрировала и разносила по телу тёплые волны.
— Отныне, миледи, вы под моей защитой, — голос Эрика звучал иначе, глуше. Его словно крепко стукнули по голове. — Мой меч — ваша безопасность.
— Отныне, — голос девушки дрожал колокольчиком, — милорд, я — дарующая продолжение нашему роду. Как вы приумножаете его славу, так я приумножу его потомков.
— Да будет ваше супружество плодовитым! — заключил жрец и разрезал ленты. Отрезы тщательно собрал в мешочек и передал Лиссандре. — Примите вашу первую семейную реликвию, хранительница рода Гренстонов.
Лисса неловко протянула руку, с сожалением отрываясь от сильной горячей руки Эрика, тут же чувствуя, как прохладный воздух окутывает её, отсекая от супруга. Произошедшее у алтаря неожиданно оставило след в её душе. Она ещё не поняла, как к этому относиться. Стоило обдумать ритуал в тишине, оставшись наедине с собой. Пока девушка взяла паузу в своих размышлениях и посмотрела на тех, кто оказался свидетелем чуда. Быть отмеченным Единым не каждому дано. Вот и знак. Только что он значит?
Герцог Гренстон легко прикоснулся к ней сзади, подталкивая вперёд. Потом перехватил её руку и положил себе на сгиб локтя, ведя вперёд по красной дорожке. В пару полетели свадебные подношения — мелкие драгоценные камешки. Король шумно поздравлял брата со свадьбой, похлопывая крепко по плечу. А вот Лиссу взял двумя руками за плечи и, заглянув в глаза, весело спросил:
— Не зря я вам, миледи, такого супруга выбрал? Сам Единый отметил вас своим знаком!
В отличие от улыбки на лице карие глаза Харольда не смеялись. Лисса с трудом удерживала себя на месте, чувствуя, как крепко в её плечи впиваются чужие пальцы. Точно синяков прибавится.
— Зря или нет, всё зависит только от нас с милордом, — произнесла Лисса и повернулась к супругу, чтоб понять, что он думает обо всём этом. Эрик никак её не поддержал. Сам хлопнул по плечу брата, спрашивая:
— Сам-то готов?
— Давно, — Харольд оглянулся на Альгию, которая с интересом прислушивалась к их разговору и поспешно потупила взгляд, стоило ей встретиться с королём глазами.
Мачеха тоже не спускала глаз с пары. Стояла, как натянутая струна, нервно подёргивая губами и презрительно кривясь. Когда пара двинулась к выходу, она зло и тихо прошипела:
— Потаскуха! Чудовище!
Горсть драгоценных камней
— Миледи, — её ушибленной скулы коснулись горячие пальцы и заставили повернуть голову. Эрик смотрел строго и изучающе. — Я надеюсь, вы не собираетесь залиться слезами?
Лиссандра отшатнулась от него. Плакать враз перехотелось. Это мелочь, одна из многих. Не стоит показывать свои чувства. Никому.
— Герцог Наурийский, я смотрю, ваша женщина не в себе, — обратился Гренстон к тестю. — Решать Вам, но видеть её на своём празднике я не желаю.
Отец Лиссандры чинно раскланялся с герцогом и крепко подхватил Гертруду за локоть. Размашисто шагая, уверенно повёл её за собой. Младшие дети бежали за родителями. Если Якоб, оглядываясь назад, во все глаза смотрел на милорда Гренстона — героя, о котором он очень много слышал от других воинов, то Альгия недовольно морщила нос, посматривая на пару. То, что сестру она не любила — это понятно, спасибо родителям, но теперь она чувствовала неприязнь и к герцогу Гренстону. Вот зачем он целовал Рыжее чудовище? За что их отметил Единый? И как посмел этот герцог прогнать её мать? Мать его будущей королевы? Чем дальше удалялась Альгия, тем крепче в её сердце вонзался крючок неудовольствия. И мысли приобрели иной ход.
Глава 8. Выбор Эрика
Молодожёны под руку вышли из Храма по красной дорожке к взбудораженной предстоящим праздничным застольем толпе придворных и слуг.
Если в Храме родственники бросали в молодых драгоценности — задел в семейную казну, то на улице в пару летели пшеничные зёрна. Уже после слуги тщательно заметут ковровую дорожку и передадут супруге в мешочке просеянную от сора пшеницу. Из этой-то пшеницы обязательно нужно было вырастить урожай, смолоть муку и испечь хлеб, чтобы семья не познала голода. А драгоценные камни тщательно соберет храмовый служка и вручит супругу во время пиршества.
Это была давняя традиция Срединных земель. На севере были свои свадебные ритуалы и подношения.
Лиссандра шла рядом со своим новоиспечённым супругом, не чувствуя ни радости, ни грусти. Поздравительные радостные крики долетали издалека, пшеничные зёрна секли нежную кожу, и она с трудом сдерживала себя, чтобы не вздрагивать и не закрыться руками. Девушка словно застыла в одном состоянии после поступка мачехи. Там, где было сердце, всё затягивалось очередной тонкой корочкой. Прикоснись — и она треснет, обнажит нутро.
С этим нужно было что-то делать. Лиссандре не нравилось собственное состояние. Нужно было переключиться на что-то другое. Занять мысли так, чтобы не позволить унынию отравить её деятельную натуру. Иначе не будет сил исполнять свои жизненные обязанности и тогда будет вполне оправданным то, что Единый не захотел видеть её сестрой в Ордене Прядильщиц.
Тем временем молодожёны и их гости прошли в торжественный зал, где были накрыты столы, ломившиеся от явств. Аромат еды щекотал рецепторы, напоминая, что ела Лисса давно и на бегу.