По воле короля

Леви Кира

Людское море волновалось, опасно гудело. И барон старался запомнить наиболее ярых крикунов. Он вытерпит наказание, чтобы потом вернуть им сторицей!

— Травить нас вздумал! 

Из толпы слышались возмущённые крики. Последние три дня новость не обсуждал только ленивый. Вся крепость гудела, смакуя, как проворовался торгаш Бейли, возомнивший себя аристократом.

— Пусть Единый от тебя отвернётся!

— Да накормить его паршивым хлебом! В глотку зерна засыпать!

Лиссандра дала людям возможность выплеснуть раздражение и подняла руку, призывая успокоиться. Поднялась с герцогского кресла, установленного на постаменте,

и толпа почтительно притихла. Слухи о герцогине ходили разные, но в последнее время всё больше хвалебные. Хотя находились и недовольные из числа тех, кого выставили из замка по её указанию. Порядки новая Хозяйка наводила железной рукой.

— Люди крепости Стоунберг, да свершится правосудие по законам герцогства Гренстонов. Мы живём в согласии с законами Единого. Наш род всегда славился своей справедливостью и непредвзятым отношением. Неважно, кто ты, важны твои дела и поступки. Как перед взором Единого все равны, так и перед законом. Вина барона Бейли доказана. Обвинения предъявлены. Да свершится честный суд. Пусть наказание будет равным его провинности! Не больше, не меньше. Приступайте, лорд Рочер.

Отмашка была дана.

Рыцарь подошел к барону и вместе с воином, сопровождавшим барона к правилу, помог вдеть руки мужчины в закреплённые на двух столбах петли. Управляющий побледнел ещё больше. Глаза забегали, рыская по рядам людей. На лбу мелким бисером проступил пот. Мужчина задрожал всем телом, с трудом сдерживая рвущиеся из груди стенания.

Лорд Рочер поднёс к дрожащим губам барона круглую деревянную палочку, и барон с силой вцепился в неё зубами, пуская слюну по заросшему щетиной подбородку.

Тонкая рубашка на спине мужчины была нещадно разорвана до пояса, обнажив бледную кожу в мелких коричневых веснушках, густо усыпавших плечи и спустившихся до самых лопаток.

Кнут в руке лорда Рочера вжикнул, звонко рассекая воздух и с хлопком ударяя оземь. Лорд приноровился и ударил, оставляя первый след.

Толпа, как единый организм, охнула и замерла в предвкушении зрелища.

— Один! — произнёс громко рыцарь, стоило кнуту пройтись по коже барона, оставляя яркий красный рубец.

Он украдкой бросил взгляд на побледневшую герцогиню, вцепившуюся руками в ручки кресла до побелевших костяшек. Хмыкнул своим мыслям. Ведь не ошибся! Герцогиня с трудом переносила чужую боль, но справедливое наказание должно было свершиться. Стойкость герцогини импонировала закалённому воину. Подобных ей рыцарь никогда не встречал. Миледи Лиссандра заслуживала уважения. Лорд Рочер никогда не был слепцом и глупцом. Он видел, какой прессинг устроили герцогине, прося за управляющего. Многие из крепости были у него в долгу.

— Два! — кнут просвистел, опускаясь на спину наказываемого, ложась ровно рядом с предыдущим ударом.

— Ах! — вздохнула толпа.

— Мммм, — болезненно промычал барон, подаваясь телом вперёд, чтобы уйти от очередного удара.

— Три! — и снова хлёсткий удар. Рыцарь давал возможность перевести дух барону, но не затягивал экзекуцию.

— Четыре… пять…

В относительной тишине раздался громкий стук множества копыт лошадей.

— Шесть… семь… восемь…

Лорд поднял глаза, встречаясь с внимательным взглядом герцога Гренстона, и опустил занесённую для удара руку. Если герцог здесь, то только он вправе выносить приговор: казнить или миловать. Теперь слово за ним.

Толпа расступилась на две стороны,

оставляя широкий проход, чтобы конь герцога никого не затоптал. За Гренстоном неотрывно следовал его неизменный телохранитель — капитан Фламбери. Остальной отряд остался неподалёку, спешиваясь.

Люди снова заволновались, переговариваясь между собой, радуясь возвращению своего хозяина, защитника. И с любопытством уставились на поднявшуюся с кресла герцогиню.

Лиссандра застыла каменным столбом, неотрывно глядя на супруга. Она так его ждала! Вот он, совсем рядом, руку протяни и можно дотронуться, вот только желания не было. Герцог бросил повод подбежавшему слуге, и тот стал уводить в сторону гнедого жеребца герцога, на котором восседала довольная баронесса Бейли. Девушка сидела боком, провокационно положив руку на обозначившийся живот. Бесстыдное скандальное платье плотно обхватывало поплывшую фигуру. Ни одна женщина не позволяла себе подобного наряда. Наоборот, было принято до последнего скрывать беременность от посторонних взглядов.

— Что здесь происходит? — в полной тишине спросил герцог. — Потрудитесь пояснить, лорд Рочер, — герцог помедлил возле замершей супруги, смотрящей в одну точку перед собой. Так и не дождавшись от неё ни жеста, ни полслова, герцог сел на своё законное место и обратил взгляд на рыцаря. — Я вернулся домой из похода, и вместо встречающих с радостными улыбками вижу только стенания, слёзы и… молчание.

Лиссандра не могла понять, о чём говорит герцог. Слова доносились издалека сплошным шумом на фоне яркого, полного деталей образа баронессы Бейли, крепко прижимающейся к груди милорда, сидящей впереди него верхом на жеребце. Перед глазами так и застыла картина — сильная крупная ладонь герцога в защитном жесте лежала на животе любовницы. И выражение лица Клотильды — счастливое и довольное, словно она получила желанный подарок.

Лисса с трудом судорожно вздохнула, заставляя себя обратить внимание на то, что происходило вокруг.

Лорд Рочер успел поднести герцогу свиток с приговором, в котором перечислялись все обвинения, предъявленные барону Бейли. И герцог, хмурясь, внимательно читал. Эрику было сложно поверить фактам. Когда предают доверие, это бьёт по самолюбию. И ощущать себя глупцом, которого легко можно провести, тоже приятного мало. И вот так сразу, на словах, сложно поверить, ведь раньше ни с чем подобным не сталкивался. В хозяйственные вопросы герцог вникал, пока учился, позже больше внимания уделял снаряжению и довольствию армии, гарнизону крепости. А вот дела гражданские всегда были на совести управляющего. В редкие побывки дома в последние десять лет герцог проверял доходные книги и следил за тем, чтобы налог в королевскую казну был исправно уплачен, знал, что герцогство процветает. И не мог понять, почему барон позарился на такой сомнительный доход. Ведь вскрылось бы всё равно. Жалования ему мало?

Ознакомившись со свитком, герцог взглядом нашёл барона. Тот так и висел на руках между двумя столбами. Вздувшиеся красные рубцы тянулись ровно поперёк спины. В первом ряду напротив барона стояла Клотильда, утирая платочком хрустальные слёзки. Девушка взывала к справедливости. Что ж, герцог был согласен поступить по закону. От людской подлости самому стало противно. Только во всём нужно разобраться лично.

— Снять с правила, — герцог махнул рукой в сторону барона. — Подвести сюда, — указал он перед собой.