По закону столичных джунглей
Шрифт:
Алина рассказывала про свою замужнюю жизнь, про огромный дом с видом на море, про величественный древний Стамбул, его дух, запах и атмосферу… Про большую и дружную семью Тамера, про проблемы принятия русской невестки… Родственники отвергали Алину поначалу, поскольку у Тамера, как выяснилось, уже несколько лет была официально просватанная невеста-турчанка, дальняя родственница. Но Тамер категорически отказался жениться на нелюбимой, поэтому они с Алиной тайно организовали никях — мусульманский обряд бракосочетания, который провел для них знакомый имам. Турецкой родне не оставалось ничего другого, кроме как смириться. Но Алина вскоре очаровала членов семьи Тамера, включая старую бабушку, которая прежде громче всех протестовала против женитьбы
— Когда пришел токсикоз, я поняла, что вообще не могу больше есть турецкую еду, хотя раньше ее обожала, — вздохнула Алина. — Там все или слишком жирное, или слишком острое, или слишком сладкое… Ну и жара, конечно, тоже дает о себе знать — в последний месяц в Стамбуле я чувствовала себя как дохлая лягушка. В конце концов Тамер, глядя на мои страдания, разрешил поехать к маме до начала второго триместра беременности. Все-таки, летнюю жару в средней полосе России переносить куда легче, чем в Турции…
— А рожать, стало быть, собираешься в Стамбуле? — спросила Люська. Алина кивнула.
— Там хорошие врачи, мне понравилось обслуживание… Все такие вежливые, внимательные… Нет привычного уху российского хамства, к тебе относятся с непередаваемым уважением, если не сказать — с почтением.
— А у меня акушер-гинеколог — бенгалка, — похвасталась Люська. — Из Бангладеш, это страна рядом с Индией… Изумительная красавица и чудо какая душевная тетка.
— Ты вообще уже почти на финишной прямой, — протянула Алина с легкой завистью. — Еще месяц-полтора, и отстреляешься… Боишься рожать?
— Пока стараюсь об этом не думать, а то и впрямь запаникую. В целом, беременность у меня нормальная, благополучная, так что проблем возникнуть не должно…
— А как Дима? С нетерпением ожидает потомства?
— Он реально никак не нарадуется… Димка будет замечательным отцом, о таком только мечтать можно, — Люська довольно улыбнулась. — Даже не знаю, за что мне такое счастье…
— Ну, глупости ты говоришь. Все очень даже заслуженно, и то, что именно ты захомутала одного из самых завидных холостяков Москвы, кажется мне совершенно справедливым.
— Ну, пока еще не совсем «захомутала», — фыркнула Люська, — мы поженимся позже… Тоже после рождения ребенка, как и вы с Тамером.
— Это все формальности… — Алина махнула рукой, — главное — чувства. Или тебя беспокоит отсутствие штампа в паспорте?
— Нисколько, — Люська покачала головой. — Я же вижу, что любовь Димы ко мне совершенно искренняя. Это другие в нас не верят… — она поджала губы, как обиженный ребенок.
— Другие — это кто? Журналисты?
— И они тоже… Видишь ли, — Люська вздохнула, — мы же с Димой практически не появляемся вместе на публике. Очень мало тех, кто знает меня в лицо именно как «девушку Ангела». И поэтому у СМИ возникает иллюзия того, что я затворница и нелюдимка. Да никакая я не затворница, я люблю гулять, люблю встречаться с друзьями, ходить в театры и кино… Но не под прицелами телекамер и фотоаппаратов, понимаешь? Не могу расслабиться, когда на нас постоянно смотрят. Так и хочется завизжать: «Оставьте нас в покое, мы сами разберемся!» Наверное, это комплексы, — признала она нехотя. — Я постоянно жду, что кто-нибудь спросит: что ТЫ делаешь рядом с НИМ, как ты посмела? Словно не на своем месте нахожусь…
— Конечно, комплексы, — кивнула Алина. — Ты абсолютно достойна такого парня, как Дима, и к чему выдумывать проблемы из-за мнимого несоответствия каким-то гламурным шаблонам?
— Умом-то
— А что не так с тетей Верой?
— У нее тоже комплексы, — Люська невесело усмехнулась. — Мы с Димой не расписаны, ребенок незаконнорожденный, плюс у меня нет работы, живу практически как содержанка — короче, полно поводов для ее переживаний. Я — типичная дочь-неудачница.
— Забей, — легкомысленно посоветовала Алина. — Когда родится внучка, тетя Вера оттает. Вот доберусь до дома, обязательно забегу к твоим родителям и передам им, что дела у тебя идут просто прекрасно, ты цветешь и пахнешь. Уверена, мама успокоится…
— Посмотрим, — Люська тяжело вздохнула. — Но она до сих пор в глубине души считает меня никем. Тот факт, что о нас с Димой не пишут в газетах, ее скорее оскорбляет, чем радует. А ей так хочется самоутвердиться перед подругами… Они же думают, что мама привирает насчет моего романа с Димой. Не все видели то знаменитое ток-шоу с Андреем… В лицо меня как подругу Ангела знают только Димины поклонницы.
— Ревнуют? — спросила Алина сочувствующим тоном. Люська покачала головой.
— Во всяком случае, виду не подают. Напротив — всячески стараются со мной подружиться. Но я, конечно, не обольщаюсь и прекрасно понимаю, что интересна им только потому, что являюсь связующим звеном между ними и их кумиром.
— Прикольная все же психология у фанаток, должно быть. Вот интересно — что у них в голове у всех творится?
— Ты знаешь… Может, это прозвучит грубо, но… Даже те, которые кричат во все горло о том, что они, дескать, любят Димку исключительно как талантливого певца, на самом деле в глубине души готовы тут же прыгнуть к нему в постель, помани он только пальчиком.
— А он как?.. — осторожно поинтересовалась подруга. — Ни разу не возникало желания… ммм… поманить пальчиком?
— Конечно, нет, — Люська легко рассмеялась. — Знаешь, Алин, на самом деле люди как-то странно представляют себе жизнь эстрадного артиста. Во-первых, на гастролях и после концертов он чаще всего страшно вымотанный и невыспавшийся, какой уж там секс!.. А во-вторых… Каждая поклонница наряжается, делает прическу, макияж и наивно верит, что он выхватит именно ее лицо в толпе и сразу же попросит телефончик или усадит с собой в машину. А Димку уже давно невозможно с ходу зацепить хорошеньким личиком, нельзя сразить наповал смазливой внешностью, у него было столько девушек-моделей, писаных красоток! Я даже не любовниц имею в виду, а просто коллег, друзей, он же вращается в самом центре этого гламурного светского мира. Ну, чем его может поразить обычная поклонница?.. А чтобы узнать человека поближе, разглядеть его и увлечься — нужно время. Нет, — подытожила Люська решительно, — фанатки меня совершенно не беспокоят.
— А кто беспокоит? — уцепилась Алина за ее акцентирование на слове «фанатки». — Ведь о ком-то ты все же думаешь сейчас?
Вообще-то Люська не собиралась рассказывать о Леле. Эта тема была слишком невнятной, слишком личной и слишком болезненной. Но против ее воли глаза вдруг набухли давно копившимися слезами.
— Что случилось? — испугалась Алина. — У Димы… у него кто-то есть?
Люська сдалась. Губы ее затряслись, она закрыла лицо руками и расплакалась, как ребенок, выплескивая все свое отчаяние, ревность, обиду и страх. Затем, перемежая рассказ всхлипываниями, высмаркиваниями в носовой платок и утиранием слез с ресниц, она поведала Алине всю историю с самого начала — о студенческом романе Димы, о том, как Леля сделала аборт, как Люська случайно нашла альбом со старыми фотографиями, как Леля вновь возникла в Диминой жизни словно из ниоткуда… Рассказала она и о том, что Леля практически не скрывает своих чувств к Диме, что ходит на каждый его московский концерт, даже если это не сольник, а сборное выступление… И что она постоянно звонит ему, пишет СМС-ки и напрашивается в гости.