По закону столичных джунглей
Шрифт:
— Тогда почему, прости, ты в данный момент не с ним? Лежишь тут зареванная, как огурец в рассоле… Он тебя бросил? Беременную? Ну и сволочь!
— Не бросал, а я сама ушла, — вяло отбилась Люська, но тут же добавила:
— Он любит другую девушку…
— Вот я и говорю, козел! — логически умозаключила Жанка и повторила:
— Ешь, ешь… А не то я буду впихивать бутерброды тебе в рот насильно.
Люська послушно откусила кусочек хлеба с маслом и сыром, но тут же закашлялась. Жанка поднесла к ее губам чашку с чаем.
— Ой, горячо! — взвизгнула Люська.
— Ну, раз чувствуешь, что горячо, — значит, жить будешь, — усмехнулась Жанка.
И
— Спасибо, — она с благодарностью посмотрела на Жанку, все еще не понимая, что за метаморфоза произошла с подругой. Не превратится ли она сейчас из заботливой душечки образно в язвительную ведьму? Однако Жанка была занята своим чемоданом, и Люське никак не удавалось поймать ее взгляд.
Несколько дней после этого Дима не объявлялся, и Люська уже с горечью начала подумывать о том, что он окончательно забыл ее. Но она по-прежнему, на всякий случай, не выходила из дома никуда — даже в магазин. Продукты покупала Жанка на обратном пути с работы. Однако, когда Люська почти расслабилась и даже стала размышлять о том, что хватит ей сидеть взаперти, как красной девице в темнице, Дима приехал снова.
Они с Жанкой были дома, когда раздался дверной звонок. Люська перепугалась, сразу почувствовав, что это по ее душу. Жанка жестом приказала ей молчать и вышла в прихожую.
— Кто там? — спросила она как можно строже. По ту сторону двери раздался Димин неуверенный голос:
— Простите… Меня зовут Дима… Я ищу Люсю Малахову.
— Минутку, я оденусь, — невозмутимо отозвалась Жанка и, обернувшись к Люське, знаками приказала ей прятаться. Люська заметалась. Куда?.. Где можно было укрыться в крошечной однокомнатной квартирке?.. Бежать в ванную?.. В шкаф?.. Лезть под кровать?.. Последний вариант, учитывая ее семимесячную беременность, должен был выглядеть довольно комично. Но Жанка закатила глаза и, покрутив пальцем у виска, показала Люське в сторону балкона.
— Не ссы, — шепнула она подруге одними губами, — я не пущу его дальше коридора.
Люська выскочила на балкон и присела на расстеленный там цветастый половичок, чтобы ее, не дай Бог, не было видно из комнаты. Она изо всех сил пыталась расслышать, что сейчас происходит в прихожей, но стук собственного сердца, отдававшийся в ушах, заглушал практически все произносимые Жанкой и Димой слова, несмотря даже на то, что балконная дверь оставалась открытой. До нее долетали лишь обрывки фраз. Дима спрашивал что-то про больницу, затем говорил про какие-то деньги… Люську лихорадило от волнения, и она зажимала себе рот рукой, чтобы оттуда, не дай Бог, не вырвался ненароком какой-нибудь громкий вздох или всхлип. Дима продолжал что-то горячо объяснять Жанке. Какая досада, что ничего нельзя было разобрать!!! Люська искренне надеялась, что подруга будет достаточно убедительна и не выдаст ее присутствия… Но, стоило ей только подумать, что Дима может не поверить Жанке и силой проникнуть в комнату, чтобы разыскать беглянку, как ее окатило волной ужаса. Голоса в коридоре зазвучали громче — Люська поняла по интонациям, что Дима и Жанка прощаются. Она провела языком по сухим губам, переводя дух. Дима уходит, уходит!.. Он не знает, что она здесь!
Наконец хлопнула входная дверь. Некоторое время Люська еще боялась выползать из своего укрытия,
— Не дрейфь, пронесло, — беззаботно пожимая плечами, сказала она. — Он мне поверил. Вот просил передать, если вдруг объявишься, — она протянула Люське пачку денег.
— Зачем это? — выговорила Люська еле слышно. Жанка усмехнулась:
— Ой, только не надо вот этого — ах, ах, ах, как это унизительно, он передал мне деньги, я не могу их принять, я же не содержанка! Если дает — бери. Он думает, что ты сейчас в нелегком материальном положении… Собственно, так оно и есть, чего врать-то самой себе? Скоро рожать, нужно заключать контракт с роддомом, плюс приданое для малыша… Да мало ли что!
— Ты… сказала ему, что у меня нет денег? — прошептала Люська, стараясь не заплакать.
— Ну, не прямо открытым текстом… Но намекнула. Хоть он и не знает, что с твоей беременностью все в порядке, но все равно для него очевидно, что ты нуждаешься: только что после больницы, пережила серьезный стресс — неудачные роды, работы у тебя нет, с квартиры съемной съехала, как я ему сказала… В общем, деньги — это самое малое, что он мог для тебя сделать. Так что бери их и не криви рожу. Это не тебе, дура! Подумай о дочери.
Люська встряхнула головой. Что она, и в самом деле, кобенится, как красна девица на выданье. Деньги ей действительно нужны.
— А о чем вы говорили? — спросила она Жанку. Та добросовестно задумалась и перечислила по пунктам:
— Сначала прямо с порога спросил, дома ты или нет. Ну я и сказала, что нет и не появишься, ибо съехала насовсем. Потом он долго выпытывал, где ты сейчас. Ответила, что не имею ни малейшего представления — мол, ты в мое отсутствие собрала вещички и смылась, написав записку, что переезжаешь. Он сначала как-то недоверчиво был настроен — мол, ну как же так, неужели подруга, с которой вы столько лет вместе, не сообщила тебе, куда уехала…
— А ты что? — выдохнула Люська.
— Ну а что, я ему практически правду и сказала. Что у нас с тобой отношения в последние месяцы, мягко говоря, были не очень, — Жанка мрачно зыркнула исподлобья. — Что доверительными их назвать ни у кого даже язык бы не повернулся. Это его, кажется, вполне убедило… видно, вы не раз с ним меня обсуждали, — не удержалась она от подколки.
— Что еще говорил? — не обращая внимания на ее тон, продолжала расспрашивать Люська.
— Пытался выяснить, в какой больнице ты рожала. Я сказала, что не в курсе, поскольку была в это время в Эстонии. Ну, тут он совсем сник. Сказал, что боится за тебя и переживает страшно, как бы ты не натворила глупостей… Что ему очень горько от того, что ты не захотела разделить с ним свою боль… как-то так. Вообще, мне показалось, что он очень по тебе скучает, — добавила Жанка. — Ты знаешь, он мне понравился. Такой искренний, милый парень… И реально расстроен из-за того, что происходит. Слушай, ты точно знаешь, что у него есть другая? Или просто кто-то наплел? — уточнила она.
— Точно знаю, — убитым тоном подтвердила Люська. — Сама видела…
— Но и к тебе у него явно остались сильные чувства, — покачала головой Жанка.
— Конечно, остались, — вздохнула Люська. — Чувство долга… Привязанности… дружбы… мы многое пережили с ним вместе, это не забывается вот так, в момент.
— А ты… уверена, что не совершила громадную ошибку? — осторожно спросила Жанка. Люська закрыла глаза, задумавшись.
— Да нет, ни в чем я уже не уверена, — тихо произнесла она наконец. — Но… назад дороги нет, это однозначно.