По закону столичных джунглей
Шрифт:
— Ни сдавать, ни продавать я не собираюсь, — Миша покачал головой. — Не хочу доверять свою родную обжитую квартирку каким-то чужим дяденькам и тетенькам. Мне даже выгодно, если ты у меня поселишься, понимаешь? Квартира останется под присмотром близкого человека… У меня душа будет спокойна. А то моя мама — пожилая женщина, живет на другом конце Москвы, ей тоже будет не так-то легко ездить и проверять, все ли с квартирой в порядке.
— Ну хорошо, — Люська с благодарностью улыбнулась. — Если до отъезда не передумаешь, я переселюсь к тебе.
— А зачем ждать отъезда? — Миша пожал плечами. —
Она смутилась.
— Не хочу вас с Никой стеснять… У вас и так забот полон рот перед отъездом. Все эти сборы, суета…
Он взял Люську за подбородок и внимательно взглянул ей в глаза.
— Если я прошу тебя сделать что-то, — сказал он тихо, — то поверь, это не простая формальность или вежливость. Это значит — я и сам этого очень хочу…
Люська смутилась еще больше, но Миша, не дав ей опомниться, уже сменил тон:
— Да и потом, ты сейчас вышла на финишную прямую беременности. Можешь родить со дня на день. Ты представляешь себе, насколько тяжелее будет переезжать куда-то с маленьким ребенком?
Это был решающий аргумент, который Люську добил. В самом деле, она как-то не подумала о том, что с младенцем порхать туда-сюда будет уже не так легко.
— Тем более, — коварно добавил Миша, — в плане родительства я несколько поопытнее, чем ты… Мое близкое присутствие перед родами может оказаться для тебя полезным. Зуб даю, что ты ничегошеньки еще не продумала — ни роддом, ни самые необходимые покупки для малышки…
— Ты прав, ничего, — хихикнула Люська. — Попыталась как-то почитать мамский форум, но, если честно, пришла в ужас… Они все легко и беззаботно рассуждают о «пользе ГВ», о «вреде КС», о каком-то «естественном родительстве» и «высаживании с рождения»… У них секты «слингомам» и «практикующих совместный сон»… Короче, я ничегошеньки там не понимаю и чувствую себя совершенно тупой на их фоне. Ну какая я мать?.. Они меня засмеют.
— Кстати, — вспомнил вдруг Миша, — у Ники же много детских вещичек осталось. Практически новых. Младенцы растут так стремительно, что некоторую одежку успевают надеть лишь раз-два. На антресолях у нас пара мешков с ползунками, пеленками и распашонками. Приедем — разберем все вместе, и ты уж решишь, что захочешь оставить для своей детки.
— Миша… — Люська прижала ладони к щекам. — Какой же ты хороший… Как же я тебя люблю!
Он обнял ее.
— Знаю. Я же тебя тоже люблю, балда. Ну давай, собирай вещи… Я подожду.
ЧАСТЬ 3
Это Москва, милая моя, если ты еще не поняла! Тут за любой, самый маленький выигрыш драться надо, пахать до кровавых соплей, зубами выгрызать! А если даром предлагают — беги сломя голову и не оглядывайся!..
Юрий Коротков «Попса»
Возможно, Таисья и была недовольна Люськиным переездом, но виду, однако, не подала. Лицо ее осталось таким же унылым и безучастным, когда, вернувшись с работы, она обнаружила в прихожей дорожные сумки. Впрочем, ей грех было жаловаться — до конца июля за квартиру Люська уже заплатила и даже не
На новом месте Миша и Ника выделили ей спальню, а сами обосновались в проходной комнате.
— Тебе нужно высыпаться, а нам все равно пара месяцев погоды не сделает, перекантуемся на диване. Ну, а когда мы уедем, ты вообще будешь здесь полновластной хозяйкой! — сказал ей Миша.
В тот же вечер они разобрали младенческие вещи Ники. Большая их часть действительно была в отличном состоянии — только заново перестирать да погладить, остальное вполне годилось для домашней носки, не на выход. К тому же в кладовке обнаружилась коляска, которую можно было использовать и в качестве кроватки для малышки. Правда, цвет был синий, а не розовый, как полагалось девочкам, но Люська плевать хотела на эти стереотипы. Она с облегчением подумала, что это сэкономит ей значительную часть «заначки».
Люське зажилось весело и уютно. Днем Ника находился в детском саду, а Миша чаще всего бегал по каким-то своим делам, решая оставшиеся до отъезда за границу насущные вопросы. Люська просыпалась около одиннадцати утра, принимала душ, завтракала, затем пару-тройку часов посвящала написанию новых рассказов. Вдохновение постепенно снова вернулось к ней, к тому же Миша тоже горячо убеждал ее отправить свои творения в какое-нибудь из известных издательств. В конце концов Люська сдалась, выбрала пять наиболее удачных рассказов и разослала их в самые крупные издательства России. Втихомолку она посмеивалась над этой затеей, но… в конце концов, что ей было терять?..
Тем временем несколько глянцевых женских журналов откликнулись на ее запросы о работе, предложив внештатное сотрудничество на гонорарной основе; Люська также стала писать еженедельную колонку для одного из сетевых изданий. Словом, дела потихоньку налаживались… или это добрый друг Миша принес ей удачу?
Поработав за компьютером, Люська перемещалась в кухню и готовила там разнообразные вкусные блюда для своих мужчин, как она их шутя называла. Вечерами, когда все были в сборе, они устраивали в кухне торжественные ужины, плавно перетекающие затем в длительные душевные чаепития. Они разговаривали о событиях, случившихся с ними за этот день, делились впечатлениями от фильмов и книжек, строили планы на завтра… Лампа под резным абажуром заливала кухонное пространство уютным теплым светом, а из открытого окна, в котором сгущались поздние летние сумерки, доносилось верещание сверчков и щебет стрижей. Со стороны, наверное, они напоминали счастливую семью, ожидающую появления на свет второго ребенка…
После ужина Миша мыл посуду, а Люська непременно читала Никите вслух какую-нибудь из его любимых книжек. Это стало их ежевечерней традицией перед сном. Затем Люська поправляла на мальчике одеяло, желала спокойной ночи и целовала его в щеку. Ника обвивал ее шею своими худенькими ручонками, прижимался к ней и выдыхал прямо в ухо:
— Тетя Люся, я тебя очень-преочень люблю!
— Я тебя тоже люблю, малыш, — отзывалась Люська, тая от нежности и сглатывая ком в горле. А однажды Ника даже несмело шепнул ей: