По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 3

Ковалев Сергей Юрьевич

На борту «Оливуцы» проходит совещание. На нём присутствует командующий в этих краях контр-адмирал Геннадий Иванович Невельской, доказавший шесть лет назад, что Сахалин – остров, а Амур судоходен (я расскажу об этом в эссе о российско-китайских отношениях), и именно он предлагает Завойко уходить через пролив на север. 14 мая [370] наши корабли берут курс на дельту Амура. Чтобы предотвратить утечку информации неприятелю всё местное население забирается с собой, а нашему небольшому отряду, оставленному в бухте, приказывается при обнаружении англо-французского флота уходить в лес и далее следовать на соединение со своими, но строения не разрушать, вынудив, таким образом, неприятеля провести разведку, что задержит погоню.

370

Op. cit., стр. 365.

Вражеская эскадра появляется в бухте Де-Кастри через три дня, никого, к своему удивлению, в ней не обнаруживает, высаживает

на берег десант, но не находит там ничего, кроме случайно забытого мешка с ржаной мукой [371] . Высыпав её зачем-то на землю, разведка возвращается, англичане с французами решают, что они, видимо, с русскими разминулись, и берут курс … на юг, обратно, то есть в направлении прямо противоположном! Идти на север им и в голову не приходит, поскольку об открытии Невельского известно было тогда только нашему правительству, а в Европе считалось, что Сахалин – полуостров. Так и рыщут союзные корабли – прямо скажем, как дураки – совершенно в другом месте, а Завойко тем временем благополучно проводит свой караван в конце мая в Амур [372] .

371

Op. cit., стр. 368.

372

Op. cit., стр. 368–369.

Сколько бы ещё продолжалась эта «погоня», неизвестно, да только в Великобритании узнают о том, русские союзников обдурили, … со страниц газеты «Таймс». Происходит страшный скандал. Английский главнокомандующий обвиняется в трусости и некомпетентности, но всю эту откровенно позорную историю и в Лондоне, и в Париже стараются всё же как можно быстрее замять. Так и до сих пор об этой «весёлой проделке» Завойко можно в основном прочитать в русских источниках.

А нам пора возвращаться в Крым.

Оборона Севастополя

Надолго оставит в России великие следы эта эпопея Севастополя, которой героем был народ русский…

Л. Н. Толстой «Севастопольские рассказы»

Как-нибудь, если вам вздумается прогуляться по Москве, вы можете спуститься в метро и доехать до станции «Севастопольская», расположенной в южной части города (это так называемая «серая» ветка). Поднявшись на поверхность, вы окажетесь на Севастопольской площади, на которой располагается гостиница «Севастополь». А если пройдёте от этой площади по Азовской улице пару километров на юг, то выйдете к Балаклавскому проспекту.

В столице Франции Париже тоже можно спуститься в метро, пересесть на девятую линию, доехать до станции «Альма – Морсо» («Alma – Marceau») и выйти к площади Альма (La place de l’Alma) и далее к мосту Альма (Pont de l’Alma), под которым, кстати, в 1997 году в автомобильной катастрофе погибла любимица англичан британская принцесса Диана. Пересекая по этому мосту Сену, не забудьте перейти на его левую сторону и глянуть вниз (а ещё лучше это сделать с набережной). Вы увидите фигуру какого-то воина в полный рост – не то француза, не то араба, – которая, между прочим, после затяжных ливней служит для парижан своеобразным мерилом, показывающим, насколько поднялся уровень реки. Это зуав. Перейдя на её другую сторону, можно вновь воспользоваться метро и добраться до станции «Реомюр – Себастополь» («R'eaumur – S'ebastopol»), что на четвёртой линии, и выйти к Севастопольскому бульвару (Boulevard de S'ebastopol). А с юго-запада к Парижу вообще примыкает целый район (коммуна), который называется «Малакофф» (La commune de Malakoff).

В Лондоне, столице Великобритании, вы найдёте памятник гвардейцам, павшим в Крымской войне (the Guards Crimean War Memorial), есть там и Севастопольская улица (Sebastopol Road). Русские пушки, захваченные в Севастополе в виде трофеев, стоят в нескольких местах в Лондоне, во многих городах Великобритании, а также в Канаде, Ирландии [373] и даже в такой экзотической стране, как южноамериканская Гайана [374] .

Так что напоминаний об этой войне в разных странах много, и я здесь лишь замечу, что про битвы при реке Альма и на подступах к Балаклаве рассказы ещё впереди, французское «Себастополь» в переводе, думается, не нуждается, зуав – это действительно воин, причём одного из храбрейших подразделений французской армии, ну, а таинственный «Малакофф» – это офранцуженное название Малахова кургана, взятием которого, собственно, и завершилась севастопольская эпопея.

373

См. Википедию, статью «Siege of Sevastopol (1854-55)» (на английском языке).

374

См. там же.

И ещё я не могу не сказать о следующем.

По странному – и совершенно несправедливому! – стечению обстоятельств первая оборона Севастополя, длившаяся 328 дней [375] , – с 17 октября 1854 года (первая бомбардировка) по 9 сентября 1855 года (последний штурм), – почему-то оказалась в тени второй, которая, во-первых, продолжалась меньше (247 дней – с 30 октября 1941 года

по 3 июля 1942 года [376] ), и, во-вторых, навсегда запятнана позорной эвакуацией – а попросту бегством – с Крымского полуострова командного состава Красной армии, а также гражданских коммунистов-руководителей [377] . Это циничное спасение только начальников бросило на произвол судьбы огромное количество наших героически сражавшихся солдат и офицеров (около 80.000 человек [378] – население целого города!), оставшихся без своих командиров и обречённых на смерть или плен. (А ведь, как известно, в те времена сдача в плен считалась тяжелейшим преступлением.) Какой убийственный контраст с событиями времён Российской империи, в ходе которых высший офицерский корпус нашей армии покидал Севастополь одним из последних, и в мыслях не имея бросить своих подчинённых (кроме тяжело- и безнадёжно раненых, которых нельзя было трогать) на растерзание врагу! И тем не менее, – вот, поди ж ты! – все вышеупомянутые московские улицы, площади и т. д. названы в честь Севастополя как «города-героя» [379] , а это звание присваивалось исключительно по итогам боёв Великой Отечественной войны. Так что люди, проливавшие свою кровь за этот город в XIX веке, в данном случае как бы оказались и ни при чём. Вот уж воистину – тот, кто не помнит прошлого, не имеет будущего…

375

Общепринятая продолжительность обороны Севастополя – 349 дней – считается от даты объявления города на осадном положении, то есть с 27 сентября 1854 года (см. Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 341).

376

См. Википедию, статью «Оборона Севастополя (1941–1942.

377

См. там же.

378

Точнее – 79.956, см. С. Ткаченко «Севастополь, 1942: партизанский миф», журнал «Military Крым» 1/26, 2015, стр. 67.

379

См. Википедию, статью «Севастопольский проспект».

Но всё по порядку.

Сражение на реке Альма (20 сентября 1854 года)

День 8 сентября [380] останется участвовавшим в нём навсегда памятным своим беспорядком и поучительным относительно неуменья выбирать главных начальников.

Генерал Николай Кишинский [381] , участник сражения [382]

380

Дата приводится по старому стилю.

381

См. Википедию, статью «Кишинский, Николай Семёнович».

382

Цит. по: С.В. Ченнык «Награды героев Крымской войны», М., ООО «Принципиум», 2017, стр. 107.

Это сражение ещё называют Альминской битвой. Оно стало первым столкновением русской армии с высадившимся в Крыму англо-франко-турецким корпусом и отчётливо выявило те противоречивые моменты, которыми так «прославилась» Крымская кампания: бросающаяся в глаза некомпетентность высшего командования, иногда граничащая с должностным преступлением, и предприимчивость нижестоящих чинов; пассивность одних генералов и находчивость других; откровенная трусость и настоящий героизм, особенно рядового состава – причём все это наблюдалось с обеих сторон.

Но вообще-то официально этот международный конфликт вспыхнул почти годом ранее, когда 16 октября 1853 года Турция объявила войну России [383] . Сделано это было в ответ на ввод наших войск в Молдавию и Валахию [384] – государства-княжества с преобладающим православным населением на левом берегу Дуная, зависимыми от Турции, но обладавшими некоторой автономией. А сделал это Николай I для того, чтобы надавить на султана и заставить его согласиться с нашими требованиями по поводу той самой церкви в Вифлееме и вообще в вопросе покровительства православным, проживающим на территории Турции, со стороны России. То есть русский император хотел защищать права граждан другого государства и для этого ввёл свои войска на территорию княжеств, зависимых от этого государства! Думаю, понятно, кто сделал первый практический шаг к войне.

383

Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 1, стр. 275.

384

Сегодня Валахия входит в состав Румынии.