По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 3
Шрифт:
Потом последовали боевые столкновения с турками в Молдавии и Валахии (так называемая «Дунайская кампания»), а также на Кавказе, потом – то самое Синопское сражение, объявление нам войны со стороны Великобритании и Франции, высадка в болгарском Варне мощного англо-французского корпуса (Болгария тогда принадлежала Турции), отступление русских войск обратно на свою территорию и, наконец, решение союзников высадить десант в Крыму с целью захвата Севастополя и уничтожения нашего Черноморского флота. А вообще планы в отношении нашей страны были грандиозными. Министр иностранных дел Великобритании Генри Пальмерстон [385] писал: «Мой идеал окончания войны /…/ с Россией предусматривает: Аландские острова [386] и Финляндия возвращаются Швеции; часть немецких провинций России на Балтике уступаются Пруссии; восстанавливается независимое Польское королевство – в качестве барьера между Германией и Россией; /…/ Крым, Черкесия [387] и Грузия отторгаются от России, причём Крым и Грузия передаются Турции, а Черкесия становится либо независимой, либо владением султана» [388] . Ему вторит император Франции: Россию нужно «заставить /…/ вернуться в Азию» [389] .
385
См. Википедию, статью «Пальмерстон, Генри Джон Темпл».
386
Острова в Балтийском море, между Швецией и Финляндией; в настоящее время принадлежат Финляндии.
387
Территория на черноморском побережье нашей страны, которая простиралась от Анапы до Сочи, а также охватывала практически все современные северокавказские республики России, гранича с нынешней Чечнёй и Дагестаном (см. Википедию, статью «Черкесия»).
388
Цит. по: The Later Correspondence of Lord John Russell/edited by G.P. Gooch – London: Longmans, Green, 1925, Vol. 2: 1840–1878, P. 160.
389
Цит. по: А. Трубецкой «Крымская война: неизвестная мировая война», СПб., ЗАО «Торгово-издательский дом ‘Амфора’», 2014, стр. 185.
Мощный союзный флот с огромным десантом на борту появляется у западного берега Крыма в полдень 13 сентября 1854 года [390] , встав на якорь прямо напротив Евпатории. К нашим границам подходит армада в составе примерно 360 кораблей (не считая мелких) [391] , на которых находятся более 62.000 человек: более 28.000 тысяч французов, до 27.000 англичан и порядка 7.000 турок [392] , а также не менее 4.000 лошадей [393] , более 160 полевых и осадных орудий, 5,6 миллиона патронов и свыше 44 тысяч снарядов (только у французов) [394] , тонны продовольствия, тысячи единиц инструментов для постройки укреплений, медикаменты, палатки, обмундирование и ещё масса вещей, которые могут пригодиться на чужой земле всему этому войску.
390
Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 259.
391
Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 101.
392
Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 254–255.
393
С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 69–70.
394
Op. cit., стр. 73.
Что же мог противопоставить противнику главнокомандующий русской армией в Крыму адмирал Александр Сергеевич Меншиков (между прочим, правнук любимца Петра I Александра Даниловича Меншикова)?
Да, в общем-то, совсем немного. В его распоряжении находились 51.500 человек [395] , но это на всём Крымском полуострове. Рядом же с местом высадки у него было лишь немногим более 33.000 штыков [396] , то есть почти в два раза меньше, чем у союзников. Кроме того, обладая разведывательными данными о том, что противник высадится в районе Евпатории, наш главнокомандующий всё же уверен в этом не был. Так, например, за 2,5 месяца до этого император Николай I писал ему: «Спешу тебя уведомить, любезный Меншиков, что /…/ скоро тебе предстоит ожидать сильной атаки на Крым /…/. Как эта атака последует, вовсе не знаю, вероятно высадкой у Феодосии /…/» [397] . А ведь от Евпатории до Феодосии, что располагается на юго-восточном побережье полуострова, более 180 километров, то есть для его армии чуть ли не неделя пути. Так что Меньшиков опасался, что не успеет вовремя и в нужном месте прикрыть Севастополь, потому что неприятельский флот очевидно передвигался с большей скоростью, чем он. Адмирал колебался, и в конце концов в результате его нерешительности (за которую его совершенно справедливо ругают почти все историки) союзники сошли на берег абсолютно беспрепятственно.
395
Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 235.
396
Op. cit., стр. 269.
397
Цит. по: Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 105.
Что же предстало перед их глазами? Предоставим слово Уильяму Расселу, сотруднику английской газеты «Таймс», который сопровождал британскую армию во время всей Крымской кампании и стал тем самым первым в истории военным корреспондентом, о котором я упоминал выше: «/…/ унылый и голый берег, /…/ населённый лишь чайками да прочей птицей /…/» [398] . А вот как описывает эту местность русский генерал Александр Николаевич фон Лидерс [399] : «вокруг /…/ одни только степи, /…/ поселений очень мало, и /…/ судам невозможно наливаться пресною водою» [400] . И совсем уж понятно, что с пресной водой было там туго не только кораблям, но в первую очередь людям.
398
Цит. по: У.Х. Рассел «Британская экспедиция в Крым», М., издательство «Принципиум», 2014, т. 1, стр. 223.
399
См. Википедию, статью «Лидерс, Александр Николаевич».
400
Цит. по: С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 33.
Крым, кстати говоря, в те времена был совершенно не похож на сегодняшний. Во-первых, это была одна из наименее населённых областей европейской части России [401] . Во-вторых, здесь почти не было дорог, а имевшиеся «оставаясь почти в своём первобытном, естественном виде, /…/ с трудом поддерживались местными средствами, чтобы не сделаться совершенно непроходимыми. /…/ В северной части Крыма, в безводной и малонаселённой степи, дороги пролегают большей частью по глинистому грунту. В летнее сухое время они весьма хороши; но во время дождей и в зимнюю распутицу нередко делаются почти вовсе непроходимыми» [402] . (Как же затруднят эти горе-дороги снабжение нашей армии в ходе военных действий!) Транспортным центром полуострова был – как и сейчас – Симферополь, но дорог от него расходилось немного, и четырьмя основными были: на север на Перекоп (150 км), на запад на Евпаторию (около 70 км), на юг через Бахчисарай на Севастополь (80 км) и на восток через Феодосию на Керчь (чуть больше 200 км). В-третьих, большинство жителей Крыма было представлено татарами: из 430.000 человек их насчитывалось 257 тысяч [403] . Остальными были: «/…/ немцы-колонисты, /…/ греки, небольшое число русских переселенцев, болгары, армяне и евреи» [404] . Обратите внимание, что Тотлебен, которого я цитирую, пишет о «небольшом числе русских», то есть всего каких-то 160 лет назад мы составляли на полуострове ничтожное меньшинство! Странно слышать, правда?
401
Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 154.
402
Цит. по: op. cit., стр. 155.
403
В том числе 4.000 караимов (op. cit., стр. 162), исповедующих религию, которая является разновидностью иудаизма (см. Википедию, статью «Караимы»).
404
Цит. по: Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 158.
Учитывая явное неравенство сил, Меншиков решает укрепиться на левом берегу реки Альма при впадении её в Чёрное море, примерно в 30 километрах от Севастополя, и, преградив противнику дорогу к городу, дать сражение, рассчитывая, как минимум, задержать его. А союзная армия, завершив высадку, в девять часов утра 19 сентября [405] выступает ускоренным маршем из-под Евпатории и направляется вдоль морского берега ему навстречу. Англо-французский флот идёт параллельно. В тот же день, к двум часам дня передовые части обеих армий встречаются, происходит короткая стычка, и противники располагаются в шести километрах друг от друга в ожидании следующего дня.
405
Op. cit., стр. 263.
Что же за люди командовали противоборствующими армиями? Начну я, естественно, с главнокомандующего нашего.
Морской министр, генерал-адьютант, генерал-адмирал, светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков (1787–1869)
Князю Александру Сергеевичу Меншикову было тогда 66 лет, и он находился на вершине своей карьеры. В юности, получив домашнее образование, он выезжает за границу, продолжает обучение в Германии, в возрасте 18 лет возвращается в Россию и начинает службу в Коллегии иностранных дел [406] . Свободно владея несколькими иностранными языками, работает в русских посольствах в Берлине, Лондоне и Вене. В 1809 году, когда ему исполняется 22 года, начинает службу в армии, участвует в русско-турецкой войне 1806–1812 годов, где получает своё первое ранение (в правую ногу), а также чин флигель-адъютанта, то есть одного из помощников главнокомандующего. В 1812 году в звании поручика присоединяется к действующей армии, сражающейся с войсками Наполеона, принимает участие в Бородинском сражении и за проявленную в нём храбрость получает очередное звание штабс-капитана. В ходе заграничных походов, при взятии Парижа, получает второе ранение – вновь в ту же ногу. В 1816 году Меншикову присваивается звание генерал-майора, но из-за своей слишком критической позиции по отношению к властям он попадает в немилость к императору и уходит в отставку.
406
Здесь и далее биография А.С. Меншикова приводится по Википедии, статье «Меншиков, Александр Сергеевич» – за исключением случаев, оговоренных особо.
Со вступлением на трон Николая Первого карьера Меншикова просто взлетает. Новый император отправляет его с дипломатической миссией в Персию, но её правитель-шах сажает его под арест (!), который продолжается примерно год. По возвращении в Санкт-Петербург Александр Сергеевич получает от царя указание преобразовать морское министерство страны и успешно с этим справляется.
Вскоре Россия вступает в очередную войну с Турцией (1828–1829 гг.), и Меншиков вновь находится в центре боевых действий. В июне 1828 года возглавляемые им войска штурмом берут турецкую крепость Анапу, которая после заключения мира окончательно переходит к России. (Сегодня в этом городе есть бульвар Адмирала Меншикова). Через несколько месяцев он приступает к осаде Варны, ведёт её весьма энергично, но получает третье ранение, тяжёлое, в обе ноги, и армию покидает.
В 1829 году Александр Сергеевич возглавляет главный морской штаб империи, становится командующим её военно-морскими силами, на следующий год назначается генерал-губернатором Финляндии, а в 1833 году производится в адмиралы. Так что военной карьере этого человека можно позавидовать. Но не только ей.
Дело в том, что Меншиков был одним из очень немногих людей, пользовавшихся полным доверием Николая I [407] . Он был умён, прекрасно образован, храбр не только в бою, но и в общении с императором, слыл «самым остроумным человеком в России» [408] , а также – вы не поверите! – отличался изумительной честностью и никогда не воровал государственных денег [409] (черта для высокопоставленного русского чиновника всех времён чрезвычайно редкая). С другой стороны, ум у него был «отрицательный, характер сомнительный» [410] , князь был завистлив [411] , откровенно презирал своё окружение (за исключением, естественно, царя) и, не доверяя людям, был подозрительным. К сожалению, это касалось и армии. Герой Крымской войны генерал Виктор Иларионович Васильчиков [412] писал по этому поводу: «Основная черта характера князя Меншикова состояла в полнейшем безотчётном недоверии ко всем окружающим его личностям. В каждом из своих подчинённых он видел недоброжелателя, подкапывающегося под его авторитет /…/. Последствием такого прискорбного настроения было то, что он везде хотел распоряжаться самолично и, лишивши себя всякой помощи со стороны подчинённых, остался без помощников, а сам, конечно, не был в состоянии исполнить всё то, что требовалось обстоятельствами» [413] . Как главнокомандующего его практически не интересовали судьбы собственных офицеров и боевой дух армии, и он, похоже, был убеждён, что уже «сама служба царю, несмотря на все её тяготы и невзгоды, должна быть счастьем для ‘слуг государевых’» [414] . Русский и советский военный теоретик Александр Свечин [415] в связи с этим отмечал: «Светлейший князь Меншиков, остроумнейший человек, никогда не мог принудить себя сказать несколько слов перед солдатским строем /…/» [416] . А вот ещё характеристика: «/…/ князь Меншиков /…/ не доверял своим войскам, не верил способностям подчинённых ему начальников, не искал сближения и установления нравственных связей со своими войсками и часто принимал меры, могущие служить к умалению, а не к возвеличиванию нравственных сил в войсках [то есть их боевого духа]. Откуда же ему было почерпнуть решимости на энергические и наступательные действия?» [417]
407
С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 36.
408
Цит. по: Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 1, стр. 240.
409
Op. cit., т. 2, стр. 161.
410
Цит. по: op. cit., т. 1, стр. 240.
411
С.В. Ченнык «Награды героев Крымской войны», М., ООО «Принципиум», 2017, стр. 103.
412
См. Википедию, статью «Васильчиков, Виктор Илларионович».
413
Цит. по: С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 36.
414
С.В. Ченнык «Награды героев Крымской войны», М., ООО «Принципиум», 2017, стр. 104.
415
См. Википедию, статью «Свечин, Александр Андреевич».
416
Цит. по: С.В. Ченнык «Награды героев Крымской войны», М., ООО «Принципиум», 2017, стр. 102.
417
Цит. по: op. cit., стр. 104.
Армия платила своему командиру той же монетой. Замечательный советский историк академик Евгений Викторович Тарле [418] , фундаментальный труд которого о Крымской войне я так часто цитирую, пишет: «Моряки не хотели всерьёз верить, что князь Меншиков – адмирал над всеми адмиралами; армейские военные не понимали, почему он генерал над всеми генералами; ни те, ни другие не могли, главным образом, взять в толк, почему он главнокомандующий» [419] . В общем, Александр Сергеевич был скорее политик, военный чиновник и мастер дворцовых интриг, нежели полководец и уж тем более не «отец солдатам» как Суворов.
418
См. Википедию, статью «Тарле, Евгений Викторович».
419
Цит. по: Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 248.