Победа достается нелегко
Шрифт:
Глава двадцать вторая
Камаллетдин Султанов, искоса взглянув на запыленные, грязные лица велосипедистов, припал к рулю и неожиданно сделал стремительный бросок вперед. Велосипедисты — восемь ребят и три девушки — устремились вдогонку. Асфальтированное шоссе, словно потемневший солдатский ремень, брошенный на смятый ковер, опоясывало каменистые отроги гор, поросшие редкими кустарниками, взбегало вверх, делало крутые повороты, убегало вниз и, петляя, скрывалось за уступами скал. Вечерело, и воздух, нагретый жарким солнцем, был густым, сухим и, ударяя в лицо, как
Башарот, пригнувшись к рулю, отчаянно крутила педали, стараясь не отстать от группы. Сжав губы, она мысленно отчитывала себя за то, что поддалась на уговоры Гульнары и пошла на тренировку с ребятами. Они, здоровые и выносливые, как верблюды, заботятся только о себе, не хотят подумать, что девчонкам за ними угнаться нелегко. Тренер Камаллетдин Султанов тоже хорош, обрадовался, что представилась возможность помучить Гульнару, которая на него не обращает никакого внимания, а заодно довести и меня, и Халиму. Мы-то при чем?
Она подняла голову и сквозь запыленные стекла предохранительных очков посмотрела вперед, на широкую спину Камаллетдина, возглавлявшего группу, на мускулистые плечи велосипедистов и среди них гибкую девичью спину Гульнары, обтянутую синей трикотажной футболкой. Гульнара не отставала от Султанова. «И откуда у нее силы берутся?» — подумала Башарот не то с завистью, не то с удивлением.
Башарот знала, что через несколько недель начнется традиционный «Пахта байрами» — «Праздник хлопка». Район готовится к началу сбора белого пушистого золота: отремонтированы хлопкоуборочные машины, на приемных пунктах расчищены площадки для бунтов, а в полях зреет хлопок. То там, то здесь раскрываются коробочки и, как на ладони, тянут к солнцу белоснежные комочки. Урожай нынче богатый. В праздничные дни состоятся и спортивные состязания. Конечно, Гульнара хочет стать чемпионкой, потому так и тренируется, а может, просто не желает отставать от своего Руслана, который в Москве победил какого-то известного чемпиона. Об этом передавали по радио и в газете написано.
Когда съехали в небольшую лощину, Султанов поднял руку и резко сбавил скорость. «Наконец-то!»—вздохнула Башарот и, сойдя с велосипеда, неуклюже зашагала на одеревеневших ногах к месту привала. Положив машины на пожухлую траву возле дороги, спортсмены, цепляясь за каменные выступы, начали спускаться к небольшой шумной горной речке. Вода была прозрачной и холодной. Башарот вымыла руки, лицо и, черпая ладонью, долго пила крупными глотками. Спортсмены разостлали газету и сложили на нее привезенные припасы: свежие лепешки, виноград, самсу — испеченные в печке пирожки с мясом — и конфеты.
— Смотрите, орел! — Гульнара показала вверх. — Интересно, кого он тут высматривает?
Сусликов, наверно, — сказала Халима, отламывая кусок лепешки.
— А может, невесту? — Камаллетдин многозначительно посмотрел на Гульнару.
Гульнара сделала вид, что не слышала его, и продолжала смотреть в небо. Широко распластав крылья, орел плавно парил в синеве.
— Гульнара, нас на свадьбу позовешь? — снова заговорил тренер, разминая мозолистыми ладонями затекшие икры ног.— Если, конечно, солдат вернется к тебе. Он теперь знаменитость!
— Не вернется, тем лучше, — тут же отрезала Гульнара. — Я сама поеду к нему.
— Нужна ты ему в Москве, как погонщику старый верблюд, что шею наел, а вьюк подвязать не позволил.
Камаллетдин, высказавшись, тут же испугался за такую откровенность. Он преданными глазами посмотрел на Гульнару, как бы говоря: «Только я один буду вечно с тобой, буду вечно тебя беречь и лелеять».
Гульнара гордо подняла голову и, глядя в его выпуклые ждущие глаза, холодно и насмешливо ответила:
— Камаллетдин-ака, лягушки всегда квакают, а предсказать погоду не могут.
Башарот прыснула от смеха. Султанов дернулся, словно от удара, вскочил, обвел всех невидящим взглядом, по тут же взял себя в руки и крикнул нарочито весело:
— Кончай шалтай-болтай! Поехали!
Снова под колесами велосипедистов стелется лента шоссе. Солнце опустилось низко и слепило глаза. Спуски, подъемы, повороты. Велосипедисты по очереди лидировали, принимая на себя тугой поток встречного воздуха, и группа быстро мчалась к городу, который уже был виден.
Дорога в основном шла под уклон, петляя вдоль берега речки, и ехать было легко. На одном из поворотов у Башарот прокололось переднее колесо: она наехала на осколки разбитой бутылки. Все остановились. Большелобый Ибрагим и невысокий длиннорукий Азад кинулись ей помогать.
— Возьмите.— Камаллетдин достал из своего рюкзака новую камеру.
Наступал вечер. Солнце почти село. Редкий белесый туман стлался внизу, в долине, а вершины снежных гор покрылись как бы позолотой.
— Смотрите, лисенок! — воскликнула Халима, показывая на противоположный берег.
— Где, где?
— Там, между камней! Наверное, захотел пить.
На каменистом берегу среди зеленой травы светлело рыжее, маленькое. Вдруг мелькнула еле заметная тень. В небе кружил орел, он камнем упал на лисенка. Раздался отчаянный предсмертный писк. Орел распластал огромные крылья, но не успел сделать взмаха, как откуда-то из-за камней выскочила рыжая лисица. Велосипедисты видели, как лиса на какое-то мгновение застыла на месте, пораженная грозным видом крылатого хищника. Орел даже не повернулся в ее сторону, хотя мог бы, так же как и лисенка, прикончить мать-лису одним-двумя ударами клюва. Кто-то из велосипедистов схватил камень, чтобы запустить им в орла, но не успел. Инстинкт материнства пересилил страх, и лиса, словно подброшенная стальной пружиной, бросилась на врага. Огромным прыжком она настигла разбойника и вскочила ему на спину. Это был дерзкий и отчаянный прыжок. Орел от неожиданности слегка присел на своих сильных ногах, потом выпрямился и тряхнул плечом, одним движением надеясь сбросить лисицу. Не тут-то было! Лиса вцепилась когтями и зубами в тело орла. Крылатый хищник несколько раз поворачивал голову, пытаясь достать ее своим клювом, и тут ничего не вышло. Тогда, почуяв опасность, он торопливо замахал могучими крыльями и с грузом на спине тяжело взлетел. Орел круто набирал высоту, не выпуская из лап трепещущего лисенка.
Велосипедисты молча следили за необычной трагедией гор, которая разыгралась у них на глазах. Орел, еще недавно гордый и самоуверенный, делал отчаянные попытки стряхнуть со своей спины разъяренного зверька. Лисица когтями и острыми зубами впивалась в тело, добираясь до шеи. В воздухе замелькали орлиные перья и пух. Неравная борьба длилась несколько минут. Неожиданно орел как-то странно дернулся в сторону, словно наткнулся на невидимую стену, перекувыркнулся и, не выпуская из когтей добычи, с лисой на спине, камнем полетел вниз на острые скалы...