Победа по очкам
Шрифт:
– Здравствуйте, – несколько неуклюже поклонился Пафнутьев, решив от растерянности, что человека в таком наряде можно приветствовать только с поклоном.
– Юрий Яковлевич Лубовский… К вашим услугам.
– О! – заорал Пафнутьев. – Юрий Яковлевич! Я, кажется, даже соскучился по вас!
– Приятно слышать. – Суховатая ладонь Лубовского утонула в жаркой руке Пафнутьева. – Вы вчера несколько утомились, поэтому мы не стали вас тревожить.
– Вчера?! – поперхнулся Пафнутьев. – Вы хотите сказать, что это не закат?! – Пафнутьев ткнул пальцем в красноватое
– Это восход, Павел Николаевич, – тонко улыбнулся Лубовский. – Закат мы видим редко, он за горой. – Лубовский сделал изящный жест рукой куда-то в сторону, где, видимо, и садилось солнце каждый вечер. Он прошелся по площадке, сунув руки в карманы белоснежных своих брюк, полюбовался поднимающимся солнцем, повернулся к Пафнутьеву, который расположился в плетеном кресле – точь-в-точь такие же стояли на яхте. Судя по всему, их покупали одной партией.
– А я смотрю, вы с утра при полном параде, Юрий Яковлевич? – спросил Пафнутьев.
– Предстоит поездка на большую землю, – усмехнулся Лубовский подвернувшимся словам, которые он слышал на Дальнем Востоке, на Сахалине и Камчатке. Тут большой землей была Испания. – Важная встреча, Павел Николаевич, пренебречь не имею права… Жизнь продолжается.
– Банкиры? Магнаты? Олигархи?
– А ведь вы угадали! – рассмеялся Лубовский весело. – Все они будут на сегодняшней нашей встрече.
– Поговорить бы, Юрий Яковлевич!
– Давайте к вечеру, Павел Николаевич, а? Вот на этой площадке мы и встретимся. Сегодня будет прекрасный вечер, я вам обещаю.
– По каким признакам вы предсказываете прекрасный вечер?
– Признак только один, но надежный…
– Поделитесь!
– Мы в Испании. Здесь плохих вечеров не бывает.
– Неплохое местечко, – одобрительно произнес Пафнутьев.
– Кстати, могу вам предложить поездку по Испании, вы как? Машина в вашем распоряжении, водитель первоклассный, если хотите, вас будет сопровождать Маша… Мне говорили, что у вас наладился небольшой целомудренный контакт… Она часто выступает в качестве гида, показывает моим гостям такую Испанию, такую Испанию, – Лубовский мечтательно закатил глаза, – российские туристы такой никогда не видели и не увидят.
– Хорошо бы, – протянул Пафнутьев, неотрывно глядя в набирающее жаркую силу солнце. – Но чуть попозже, ладно? Мы поговорим с вами немного, я составлю протокол…
– Протокол?! – воскликнул Лубовский, не дослушав. – Протокол в Испании?! На моем острове?! Павел Николаевич, помилуйте! Как вы можете произносить такие слова?! – Лубовский горестно всплеснул ладошками, оглянулся по сторонам – нет ли хоть кого-нибудь, с кем он мог бы поделиться обидой.
– Ну хорошо, давайте назовем эту бумажку как-нибудь иначе. Ведь после поездки должен же я хоть что-то положить начальству на стол, Юрий Яковлевич! – жалобно протянул Пафнутьев.
– Я знаю, что нужно положить на стол, – сказал Лубовский совершенно другим тоном – жестким и холодным. – Но я это сделаю сам. В ближайшее время. Я знаю, как это делается. Не впервой. Думаю, и на этот раз никого
– Юрий Яковлевич! – Пафнутьев как бы не услышал последних слов Лубовского, хотя не услышать их, не понять, не оценить было просто невозможно. – Юрий Яковлевич… Это ваши дела… Мне до них не дотянуться. Но ведь и я должен отчитаться о потраченных командировочных, поймите!
Некоторое время Лубовский – стройный, красивый и белоснежный – стоял, глядя в пространство моря, потом словно бы слегка вздрогнул, возвращаясь откуда-то издалека, куда занесли его мысли шальные и беспутные, посмотрел на Пафнутьева – о чем говорит этот несчастный человек, нескладно усевшийся в кресло? Ах, да!
– Не переживайте, Павел Николаевич, не страдайте! Сделаем мы вам бумажку, хорошую такую, надежную бумажку. Женя будет счастлив и даже что-нибудь вам подарит – звезду какую-нибудь, медальку, грамоту…
– Женя? – растерянно переспросил Пафнутьев.
– Я о Генеральном говорю. Для меня он Женя, я для него Юра… Кстати, в Москве уже рабочий день давно начался, ему можно позвонить. – Лубовский вынул из кармана пиджака белый мобильный телефон и, нажав кнопку, включил связь.
Пафнутьев озадаченно осел в своем кресле, подпер рукой не бритую еще щеку и уставился на яхту, которая покачивалась на легкой волне, как бы приглашая людей красивых, достойных и состоятельных прокатиться по утреннему морю, вдохнуть в себя прохладный воздух, пока он еще прохладный, и вообще убедиться, что жизнь продолжается, и какая жизнь!
Но в этот момент прозвучал голос Лубовского, и Пафнутьев прекратил истязать себя мыслями пустыми и никчемными.
– Женя? – весело прокричал в трубку Лубовский. – Солнечная Испания приветствует тебя и ждет, когда же ты наконец осчастливишь ее своим присутствием! Что? Конечно, Женя, даже не думай об этом! Тебе достаточно позвонить и указать номер рейса! И все! На этом все твои испанские заботы закончатся! Начнется сплошное, бесконечное, ничем не омраченное наслаждение! Если и будут какие-то заботы, то это мои проблемы, Женя, это мои проблемы! Что? А, ты об этом… Все в порядке. Вот он передо мной, в роскошном халате, на берегу прекрасного залива, упивается зрелищем восходящего солнца и передает тебе горячий привет! Я правильно сказал? – вполголоса спросил Лубовский у Пафнутьева.
– Передайте, что я его люблю и постоянно о нем помню, – с серьезным видом сказал Пафнутьев.
– Он передает, что любит тебя и постоянно о тебе помнит, – прокричал Лубовский весело и, кажется, чуть ошарашенно – не ожидал он от Пафнутьева столь шалых слов. – Да мы все просто готовы пластаться перед ним, чтобы он только справился с твоим заданием. Кстати, он собирается совершить небольшое путешествие по Испании… Надеюсь, Женя, ты не будешь возражать? Вот он радостно улыбается и передает тебе свою искреннюю благодарность за начальственное великодушие. Все в порядке, Женя, все в порядке! Скоро увидимся, и ты убедишься, что я, как и прежде, весел, здоров и верен своим друзьям! Пока, Женя, не скучай!