Победа по очкам
Шрифт:
– Паша! – подозвал Пафнутьева Слава. – Иди к нам, чего тебе там одному на откосе маячить…
Пафнутьев подошел.
Слава стоял у открытого багажника, по обе стороны от него расположились попутчики. Стоило Пафнутьеву подойти поближе, как он почувствовал – у него за спиной пристроился водитель.
– Давай, Паша, придется тебе в багажник забраться.
– Зачем?
– Полиция остановит, то-се… Так оно будет спокойнее.
– А у меня с документами все в порядке, – попробовал было что-то объяснить Пафнутьев, но тут же почувствовал, как ему в бок уперся холодный срез пистолета.
– Надо,
– А если не захочу?
– Будет то же самое, только суетно и грязно.
– Паша, это не последний наш разговор, мы еще поговорим, и достаточно подробно… Мне поручено объяснить тебе некоторые подробности твоего положения… Юра попросил. А потом ты с ним поговоришь. По телефону. Тогда и будем принимать решение. А пока забирайся, пожалуйста… Там достаточно просторно, машина большая, ехать недалеко, с полчаса… Выдержишь. Понимаешь, не хочется у полицейских оставлять следы… Кто такой, куда, откуда…
И Пафнутьеву ничего не оставалось, как забраться в багажник. Крышка тут же опустилась, со щелчком опустилась – замок сработал.
Он услышал, как хлопнули боковое дверцы и машина тут же тронулась. По шуму мотора догадался, что подъем продолжается. Значит, или же они едут все дальше в горы, или движутся вдоль трассы – во время одной из остановок Пафнутьев услышал гул машин.
Надо было осознать происходящее: слишком резко изменилось его положение – от почетного гостя до пленника в багажнике машины, которая идет неизвестно куда и с какой целью. Впрочем, с какой целью, Пафнутьев не заблуждался, слишком часто в изучении деятельности Лубовского он натыкался на трупы. И соратники его исчезали по разным причинам, и компаньоны, и даже следователи. Холодок дурных предчувствий охватывал Пафнутьева все сильнее, несмотря на разогретую испанским солнцем крышку багажника.
В его положении хорошо было то, что ему хотя бы не связали руки, а это вполне могло произойти, тут его похитители явно допустили оплошность, слишком уж гладко у них все произошло.
Изогнувшись, Пафнутьев попытался обшарить багажник. На просторах России в подобных багажниках всегда полно всякого добра – молотки, домкраты, разводные ключи, всевозможные ломики, которые в отчаянный, предсмертный момент можно было бы пустить в дело. Но здесь его ожидало разочарование – уровень автомобильного обслуживания в Испании был настолько отлажен, что в инструментах не было никакой надобности. Мастерские через каждые несколько километров, магазины запчастей, заправочные станции со всем комплексом обслуживания – десятки миллионов туристов ежегодно, что вы хотите!
И все-таки российская предусмотрительность, российская дорожная бестолковость дала себя знать – выпростав вперед руку, Пафнутьев нащупал крышку канистры. Да, водитель, выросший на бескрайних наших просторах, на странных наших дорогах, по которым можно было проехать сотню километров и не встретить не то чтобы заправочной станции, а даже простого указателя – куда едешь и что тебя ждет впереди. Водитель, прошедший такую школу, просто не мог довериться самому лучшему обслуживанию, он должен был о себе позаботиться, не доверяясь хваленому Западу.
Легонько, чтобы не услышали в кабине, Пафнутьев постучал
В этом что-то было, несмотря на всю безысходность положения, в котором оказался Пафнутьев, в канистре таилось если и не спасение, то хотя бы шанс на спасение.
Сигарета? Можно попросить сигарету, как говорится, напоследок. Дадут? Вряд ли… Это только короли перед казнью позволяли приговоренным обратиться с последней просьбой, от этих костоломов сигареты не дождешься.
Спички? Спичек нету. Попросить? Не дадут.
Стоп!
Канистра стоит на дне багажника горловым отверстием кверху… Может, ее положить? В этом что-то есть – Пафнутьев, чуть сдвинувшись в сторону, положил канистру набок с таким расчетом, чтобы можно было, вылезая, незаметно откинуть крышку…
Ощупывая карманы, Пафнутьев сквозь ткань пиджака наткнулся на что-то твердое, что-то маленькое и совершенно ему незнакомое… Предмет был плоский, скользкий, шелковая ткань кармана не позволяла его ухватить…
И тут Пафнутьев почувствовал, что машина остановилась. И в этот же самый момент понял, что именно лежало у него в кармане – это была перламутровая зажигалка, которую подарила Маша на прощание. Вряд ли ее можно как-то использовать, но… Но в зажигалке таилась подсказка.
Машина остановилась – это Пафнутьев почувствовал по толчку, – его резко бросило вперед, и он ткнулся лицом в канистру. Хлопнули дверцы машины, послышался скрежет ключа в замке, и когда крышка багажника открылась, Пафнутьев на какое-то время был попросту ослеплен ярким солнцем.
– Вылезай, Паша, приехали, – услышал он голос Славы. – Разговор есть.
– Поговорим. – Пафнутьев нарочито замедленно приподнялся в багажнике. В тот момент, когда он собой прикрыл канистру, ему удалось откинуть крышку, а едва ноги коснулись земли, Пафнутьев развернулся и как бы обессиленно присел на край багажника, полностью перекрыв его нутро – в таком положении никто не мог видеть ни канистры, ни хлещущего из горловины бензина.
– Отойдем в тень, – сказал Слава, – там есть скамейки, столик… Присядем.
– Подожди, дай дух переведу… После темноты ничего не вижу… Угости сигареткой, Слава! По старой памяти…
Слава с подозрением посмотрел на Пафнутьева, вынул из кармана пачку, встряхнул ее так, чтобы из надорванного уголка показались сигареты. Пафнутьев, не торопясь, взял одну, пошарил в кармане, вынул зажигалку, прикурил. Все это время он внимательно осматривался по сторонам и высмотрел все-таки, высмотрел, что площадка, на которой они остановились, заканчивается обрывом. Он не мог знать, насколько глубок этот обрыв, насколько далеко в глубине следующая площадка, да это сейчас и не имело значения – у него был шанс, и он просто вынужден был его использовать.