Победить дракона на выборах
Шрифт:
– А какая из голов правит сейчас?
– Спросил Персифаль.
– А, - улыбнулся Толстый, - тут удача тоже на нашей стороне. Сейчас у власти правая голова, и это нам на руку.
– Как же на руку?!
– удивился Персифаль.
– Она же злее и агрессивнее средней, насколько я знаю? Ее реакция на мое участие в выборах может быть абсолютно непредсказуемой.
– Именно это усиливает наши шансы на выборах. В нашем народе тоска по "сильной лапе" чередуется с усталостью от мертвой хватки такой лапы. Поэтому головы так гармонично правят нами, сменяя друг друга и обеспечивая преемственность власти. Сейчас как раз в народе накопилось
– Ну а реакция пусть вас не беспокоит. До выборов Дракон не станет вас трогать, чтобы не показать свой страх проиграть. Напротив, думаю, он примет этот вызов и сделает все, чтобы победить на выборах с подавляющим преимуществом. Его самонадеянность сыграет с ним злую шутку.
Персифаль замолчал на минуту. Со стороны могло показаться, что он размышляет, однако, решение он принял еще вчера.
– Я согласен, - коротко ответил он после паузы.
– Отлично!
– пожал ему руку Толстый.
– Это мужественное и благородное решение. Освободив наш Город от гнета Дракона, вы прославите свое имя в веках. Вам поставят памятники. Будут называть вашим именем улицы, корабли и детей...
Внезапно, тревожный и настойчивый колокольный звон прервал их разговор. Звон раздавался с колокольни недостроенного нового городского собора. Персифаль и Толстый вскочили со скамейки и, как и другие горожане прогуливающиеся в парке, поспешно двинулись в сторону площади, чтобы выяснить что же случилось. Преодолев людской затор у ворот парка, Персиваль и Толстый оказались на площади. Причина набата стала понятна еще задолго до подхода к Собору. Из-под перекрытий основного здания храма валил черный густой дым, и вырывались красные языки пламени.
Главный колокол еще не был установлен, и поэтому жалобным стоном завывали только малые колокола. Вокруг собора суетились люди с ведрами и баграми в руках, пытающиеся своими силами справиться с пожаром. В это же время ворота замка распахнулись, и из них быстрым шагом появились городские стражники. Часть из них тут же приступила к тушению пожара, а вторая половина выстроилась полукругом возле Собора, оттесняя зевак из опасной зоны.
– Вот те раз, вот те два, - задумчиво протянул Толстый.
– Уже второй пожар за три дня.
Тушение длилось несколько часов. Одни горожане помогали стражникам справиться с огнем, как могли, другие, сменяя друг друга, глазели на происходящее из-за спин плотного кольца солдат. Только уже ближе к вечеру черный дым над Собором сменился на серый. К счастью, удалось предотвратить распространение пожара на соседние здания. Однако становилось понятно, что храму нанесен непоправимый урон. Центральный шпиль с золоченой пятиконечной звездой покосился так, словно готов был рухнуть от любого дуновения даже самого слабого ветерка.
Епископ и его сыновья не пострадали во время пожара. Только его жена получила ожоги, спасая из пламени своих детей. Теперь они все вчетвером сидели прямо на мостовой, завернувшись в пледы возле немногочисленных пожитков, спасенных из пекла. Стражники и горожане, тушившие пожар, старались приободрить Епископа и его домочадцев, как только могли.
Когда тушение пожара уже подошло к концу, люди начали расходиться. Многие, по привычке,
Епископ и его семья, оставшиеся без крыши над головой, разместились так же в трактире. Им отвели самые лучшие из имеющихся в "Крыльях и хвосте" комнат. Священник ни на секунду не отходил от постели своей жены, пострадавшей на пожаре.
Вечером трактир был полон завсегдатаев. Теперь для Персифаля они уже не были просто горожанами. Лица всех посетителей были ему знакомы. Большинство из них он уже знал и по именам.
Персифаль подсел за стол к компании, в которой активно обсуждался сегодняшний пожар в Соборе. Среди тех, кто сидел за столом, был непосредственный участник тушения, который теперь рассказывал остальным детали происшествия во всех подробностях.
– Внутри Собора все отделано мрамором и золотом, повсюду хрустальные люстры, дорогие картины, ковры да шелка. Изысканная посуда и мебель. В общем, богатство и роскошь, как во дворце, - заворожено описывал тот, размахивая руками, словно он вновь оказался внутри церкви, и теперь проводил своим друзьям экскурсию по ней, показывая все достопримечательности.
– Как же так?
– удивлялись остальные.
– А ведь Епископ утверждал, что храм еще не достроен?
– Не только достроен, но и полностью отделан и украшен. И никакой это не собор, а настоящий дворец. Прохвост Епископ просто нас всех водил за нос! За наш счет он отгрохал себе хоромы и жил в них в свое удовольствие!
– А мы ему верили все это время! Отдавали последнее, чтобы он купался в роскоши! И этот оказался мошенником! Куда же смотрит Дракон?!
– восклицали возмущенные горожане. И сами же отвечали, - да с ними все ясно! Епископ - потомственный Друг Дракона. Еще его дед, будучи поваренком при дворе Последнего Короля подкармливал Дракона объедками, когда тот только вылупился. А когда Дракон подрос и занял трон, то сразу же сделал бывшего поваренка ключником и главным распорядителем замка. А после устраивал всех его отпрысков на прибыльные должности и закрывал глаза на все их делишки.
– А жена Епископа обгорела, спасая вовсе не детей, - продолжал свой рассказ участник событий.
– Она тащила из огня огромный сундук с золотом и бриллиантами. Я своими глазами это видел. Да только сундук забрали стражники и унесли в замок. Так что напрасно она старалась. Все равно они остались ни с чем.
– И поделом! Это бог их наказал за жадность и вранье!
– продолжали возмущаться слушатели без всякого сострадания к Епископу и его семье.
– Это золото и бриллианты куплены на украденные у нас деньги! Их надо было раздать людям! Это гнев Господа испепелил Собор, построенный на лжи и мздоимстве!
В этот вечер ни Епископ, ни его домочадцы не спустились в общий зал. Ужин им был подан в комнаты, которые они занимали. Персифаль уже попрощался со своими новыми приятелями и собирался идти к себе в комнату, когда к их столу протиснулся крохотный беззубый лысоватый старичок, похожий на гнома из легенд.
– Перси! Сынок!
– прокричал, сильно шепелявя, старик, раскинув руки и бросаясь к юноше.
– Ты ли это?! Столько лет прошло!
Видя замешательство Персифаля, старичок отпрянул на шаг и спросил: