Победить любой ценой

Алтынов Сергей Евгеньевич

Эх, Яков Максимович! Как хочется надеяться, что и из этого вонючего болота мы сумеем выбраться. Что не зря ты учил нас всех уму-разуму.

Гвардии майор Сергеев Яков Максимович.

Позывной – Чабан

(пара штрихов к портрету)

Сколько помню Якова Максимовича, он всегда был майором. Некоторые даже пошучивали, что он родился в камуфляже с майорскими погончиками. Что ж, вечный майор – явление не такое уж и редкое, особенно в строевых, не штабных, частях. Мужчина он был не сказать чтобы видный и статный, но симпатичный. Чем-то очень походил на популярного актера времен детства и юности моих родителей Петра Алейникова. Вприсядку, правда, Чабан не танцевал и куплетов «Здравствуй,

милая моя…» не пел, но улыбка у него была точь-в-точь как у Петра Мартыновича – обаятельная, наивная и немного грустная. Так улыбаются честные и, как правило, ранимые люди. В актерстве Чабан себя никогда не пробовал. Родившись в потомственной рабочей семье, Яков Максимович пошел не на завод, а в военное училище. И стал тем, кем стал – командиром спецподразделения разведки ВДВ.

– Кино про Чингачгука видел? – спросил меня Чабан на первых же тренировочных занятиях по метанию холодного оружия.

Я молча киваю. Кто же его не видел? «С наемными убийцами роскошный кавалер и сто индейцев с лицами актеров ГДР».

– Так вот, – продолжил Чабан, крутя одной рукой топор, точно жонглер булаву, – этот, как его… Гойко Митич с этой штукой управляться не умеет. Вот смотри!

Яков Максимович развернулся в сторону ближайшей мишени и, почти не целясь, метнул в ее направлении топор. Топор единожды перевернулся в воздухе, и его лезвие точно вошло в голову фанерного силуэта.

– Топор переворачивается один раз, прежде чем поражает цель, – пояснил Чабан. – А впрямую, как у Гойко Митича, он никогда не полетит. Смотри дальше!

Майор Сергеев вновь взялся за топор и метнул его в самую дальнюю мишень-силуэт. На сей раз топор дважды сделал сальто и точно так же вонзился в плоскую фанерную голову.

– При большом расстоянии топор переворачивается дважды, – кивнул в сторону мишени Чабан. – А вот на большую дальность – увы! Бери топор и тренируйся!

Метать топор оказалось делом нелегким, куда проще было обходиться ножом, штыком или саперной лопаткой. Тем не менее Чабан гонял всех подчиненных ему офицеров и прапорщиков до седьмого пота.

В отличие от меня и большинства других офицеров-десантников Чабан окончил не Рязанское десантное, а Киевское общевойсковое училище. Факультет тактической разведки. Еще в советские времена был чемпионом Киевского военного округа по стрельбе и прикладному многоборью. А также имел разряды по гиревому двоеборью и боевому самбо. По окончании училища – Афганистан. Во время одной из афганских операций Чабана ранило в руку. Осколок мины, пущенный из душманского миномета, угодил чуть ниже локтя. Вырванное мясо, кровища. Чабан кое-как сумел перевязать себя и с помощью подоспевших бойцов был отправлен в госпиталь. Там Чабана сшивали-зашивали, потом отправили в союзный госпиталь. Подлечив основательно, армейские медики пришли к выводу, что капитана Сергеева из рядов воздушно-десантных войск придется комиссовать. Чабану ничего другого не оставалось, как дойти до замкомандующего ВДВ по боевой подготовке и отжаться на руках более пятидесяти раз прямо в его кабинете. После этого Чабан был возвращен в строй. И снова в ДРА. Не ради наград и выслуги. И того и другого у Якова Максимовича хватило бы на четверых. Нет, не мог капитан Сергеев оставить родное подразделение. Спецназ ВДВ как-нибудь без Чабана обошелся бы, а вот Чабан без спецназа… В майорах Яков Максимович застрял по причине довольно дурацкой. Неудачно пошутил в присутствии одного генерала. Генерал был из политработников, хоть и служил в Главном штабе ВДВ. Сергеев в майорах хаживал всего четыре месяца. Только из ДРА вернулся, начались внутренние конфликты в трещавшем по швам Союзе. Горбачев бормотал перед телекамерами свои бессвязные пространные речи, а подразделения десантников мотались из Литвы в Карабах, из Тбилиси в Баку. Целыми полками, а то и дивизиями. Жандармские, не свойственные им функции выполняли, но приказ обсуждению не подлежит. Зачастую на настоящую войну попадали офицеры с солдатами-первогодками. Оружие же без особого распоряжения применять запрещалось. Не война, дескать, а охрана общественного порядка. В том же Карабахе у бородатых отморозков станковые пулеметы, «АКСы», снайперское оружие, мины. А гвардейцы против них с пустыми рожками, в лучшем случае с саперными лопатками. У вэвэшников (внутренних войск) щиты, каски-полусферы, бронежилеты, «черемуха» с «фаллоимитаторами», [32]

а у десантников лишь приклад да пустая магазинная коробка. Тем не менее именно ВДВ мятежные края утихомиривали быстро и оперативно. И почти без потерь… Ну а Горбачев (в то время, когда гвардейцы целостность государства отстаивали) почему-то срочно вылетал за границу, а по возвращении делал вид, что ничего не знает и ничего не слышит.

32

«Черемуха» и «фаллоимитаторы» – слезоточивый газ и резиновые дубинки.

В батальон, которым командовал Чабан, прибыл генерал-штабист. Долго и нудно объяснял политику партии и руководства страны. Чабан и другие офицеры битых полтора часа треп этот слушали, а когда генерал наконец закончил, майор Сергеев произнес следующую фразу:

– Воздушно-десантные войска плюс Военно-транспортная авиация равняется Советская власть в Закавказье.

– А также в Прибалтике, – поддержал Чабана другой офицер.

Второму остряку ничего не было, а на Чабана генерал вызверился. И ладно бы только словами. В штаб бумагу соответствующую накатал. Взысканий-наказаний Чабану не было, но в майорах застрял он навечно.

Как ни старались Чабан и ему подобные майоры-капитаны-подполковники сохранить державу, все прахом пошло. Правители кремлевские одним росчерком пера страну уничтожили. СССР распался, и по армии, частям ВДВ был нанесен жестокий, незаслуженный удар. Дивизии ВДВ, дислоцированные в бывших союзных республиках, или остались там, или были переведены в другие области. За границей России оказалось целых пять десантных дивизий. Приезжали офицеры в Россию, на родину, а там ждало их разбитое корыто. Оставлены благоустроенные военные городки, учебные базы, техника. На новых местах все приходилось начинать с нуля… Денежное довольствие в те годы выплачивалось раз в четыре месяца. Многие писали рапорта, всеми правдами-неправдами стремились покинуть войска. Чабан держался. Даже разговаривать на эту тему не любил.

– Не Кремлю я присягал. Не Ельцину, не Горбачеву… Людям, что за нашими спинами, им я присягу давал, – так говорил Чабан, прекращая любые споры.

И в самом деле. Спасенных людских жизней было за Чабаном немало. В том же Карабахе. Целые караваны беженцев сопровождали десантники из Армении в Азербайджан и наоборот. Женщины, дети, старики… А по кустам особи мужского пола с автоматами, пулеметами. Так и ждут, чтобы караван тот изрешетить, испепелить, ни одного ребенка, ни одной старухи в живых не оставить. Но между беженцами и бандитами стоял живой «щит» – бойцы ВДВ. Стоял не на жизнь, а на смерть.

Раз уж пришлось вытащить из родного угла отошедшего от боев пятидесятилетнего дяденьку, без пяти минут дедушку, то, стало быть, и спецназу без Чабана туго. Вспомнил я и про топор, и про другие науки Якова Максимовича. Посмотрел на понурого военврача. Спецназовец ВДВ действует исходя из реально сложившихся обстоятельств. Эту истину Чабан вбил нам крепко. Пересилил обстоятельства, поставил себе на пользу – считай, победил.

– Эй! – окликнул я военврача.

Тот молча повернул ко мне голову. План дальнейших действий складывался в моей голове уже сам собой.

Валентин Вечер.

Начальная стадия разведмероприятия

– Из-за тебя, придурка, здесь паримся! – зло сказал я военврачу. – Что молчишь?

Тот и в самом деле молчал, непонимающе глядя на меня. Кентавр тоже молчал, вмешиваться не торопился. Я поднялся со своего места, вплотную подошел к военврачу и неожиданно ударил его по скуле. Начальник госпиталя оказался на полу.

– Козел, – громко произнес я, отметив, что наверху послышалось шевеление. Охрана явно следила за всем происходящим в нашей компании.

Врач закашлялся, попытался подняться, но я ударил его второй раз. Уже не так сильно.

– Если нас теперь всех по твоей милости завалят? – гневно продолжил я, подняв начальника госпиталя за воротник.

– Простите, мужики, – только и произнес он.

Охрана явно наблюдала за нами, но вмешиваться не торопилась. Если я просто его отдубасю, охранник, пожалуй, и бровью не поведет. А если убью? Охраннику-то что… Нет, тут надо сделать так, чтобы охранник не мог не спуститься к нам. И завлечь его можно было только одним способом.