Победителей не будет
Шрифт:
– Не что угодно… и не везде. Нужно точно знать место, и такие хрупкие вещи при неумелом переносе просто разорвет на куски. Люди перемещаются и вовсе очень осторожно. Должен быть начертан контур. Я его вчера рисовал, – Кай утер сок с подбородка и с охотой продолжал рассказывать. Эл пришло в голову, что поговорить юному ученику мага тут особо не с кем. – Контур говорит магу, что перемещаться безопасно. Если переместиться без него, можно попасть в стену или в дерево. Это очень опасно. Можно погибнуть.
– А как она
– Это особый порошок. Он притягивает заклятья переноса. Она перенеслась к нам и попала точно в мой контур. Я… я вчера нарисовал его хорошо, – гордо поделился мальчик – Магистр прямо по центру попала. Обычно вечно куда-то на краешек, а вчера… – он резко умолк, потому что в шатер вошел маг.
Кай тут же ссутулился, от гордой улыбки не осталось и воспоминания. Он торопливо дожевал и отошел от стола. Эл потянулась за маской.
– Нет, – остановил её маг. – Оставь.
Эл послушно сунула маску в сумку. Ну прекрасно, теперь еще и так он будет её унижать.
– Сходи к Андеру, Кай. Узнай, когда и куда мы снимаемся.
– Да, мастер, – Кай поклонился и стрелой вылетел из шатра.
Эл сидела на брошенной на пол подушке. Она нерешительно протянула руку к кувшину с медовухой. Глянула на мага. Он усмехнулся, налил себе вина в кубок и снова развалился на своем ложе, пристроив рядом обгоревшую шкатулку.
Ехидно глядя на Эл, он приоткрыл крышку так, чтобы Эл не было видно содержимое, и достал оттуда белоснежный кленовый лист. Сердце Эл пропустило удар.
– Знаешь, что это? – спросил маг, поворачивая лист за ножку.
– Да, милорд, – не дыша ответила Эл.
– Такие же, только в десяток раз слабее, великий Святозар Воскреситель раздает своим солдатам перед боем, – маг с ненавистью глядел на лист. Тот искрился в свете жаровен, как свежевыпавший снег. – Он насыщает их своей магией, и они могут исцелять. Этот, как ты видишь, просто горит от силы, – маг посмотрел на неё. – Одного такого хватит, чтобы исцелить твое лицо. Ты снова станешь красивой как когда-то, и люди к тебе станут добрее, может, даже кто-то из мужчин польстится на милую мордашку, и ты познаешь любовь как плотскую, так и духовную. Вот он, твой шанс, послушница.
Эл глядела на лист. Он сверкал белизной, как простыня, на которой никогда не спали. Чистый, словно сердце ребенка. Эл взволнованно облизала губы, но тут же одернула себя.
– Это магия врага, – ответила она хмуро. – Она мне не нужна.
– Врага? – маг откинул голову, поворачивая лист так и сяк и любуясь его светом. Эл постыдно не могла отвести от листа взгляда. Она только слышала о таких – белых листьях. Среди солдат они были легендой, но никто вживую не видел. – Разве Святозар Воскреситель враг тебе?
– Он враг моей страны, – отрезала Эл.
Маг усмехнулся.
– Он просто служит своему королю так же, как вы служите своему. Мне
– Но южане не безразличны мне.
– Он ведь их не убивает.
– Он воскрешает нордов, что убивают южан, – напомнила Эл как магу, так и самой себе. – И его магия мне не нужна, – подытожила она тихо. Так было правильно, нельзя ей брать магию Святозара Воскресителя, это позор для неё, нидаленской сестры Обители.
– Подумай еще раз, – маг повернул лист, края вспыхнули ослепительным блеском. – Твоё лицо будет прекрасным, как прежде, – он чуть наклонился и зашептал. – Никто не узнает. Скажешь, что это сделал я, и всё. Что тебе эти норды и эти южане? Думай о себе, послушница. Тебе жить и тебе выбирать. Стань снова прекрасной, тебя ведь ранит твое уродство, я же вижу.
Сердце Эл заныло в груди. Стать снова прекрасной? Снова улыбаться и не ловить на себе взгляды полные презрения, отвращения и жалости. Неужели это возможно?
Вот же он, листок Святозара Воскресителя, известный всем южанам, ненавистный и желаемый. Нередко солдаты обыскивали павших нордов в поисках таких листков. Но если и находили, то выглядели они как обычные жёлтые или зелёные кленовые листья, едва подернутые белым блеском. Святозар воскрешал лишь самолично, но исцеление он мог творить и вот так, через предметы. И кленовые листья Воскресителя покупались и продавались даже в их рядах. У Эл не было таких денег, чтобы купить листок. Да и к чему – она могла излечить себя, если случалось пораниться или захворать. А чтобы исцелить её лицо нужен был целый ворох слабых листьев… или вот такой, как держал их маг. Один, но белоснежный, напитанный силой так, что почти светился.
– Я… я не знаю… – пробормотала Эл. Маг пододвинулся к ней и протянул листок.
– Возьми его. Никто не узнает. Исцели себя, послушница. Твоей стране не станет от этого хуже.
Эл прикусила губу. Она не должна, это магия врага, но ведь и правда кому от этого станет хуже? Вот же он, только руку протяни…
Эл, замирая от ужаса и надежды, протянула дрожащую руку к листку. Но не успела она коснуться его, как тот вспыхнул ярко-оранжевым пламенем. Эл отдернула ладонь. Листок сгорел в считанные секунды.
Маг расхохотался так, что, казалось, шатер повалится им на головы.
Эл смотрела на горстку пепла, что осталась от её надежды на исцеление. Маг гоготал, утирая слезы.
– Ох, ну и повеселила же ты меня, послушница! – с трудом справившись с собой, выдохнул он.
Эл с минуту сидела недвижно. Маг утер слезы, поглядел на неё и хмыкнул.
– Выходит твоя мордашка тебе всё-таки дороже, чем родная страна, а? – усмехнулся он. – Враг или нет, а ты готова была взять…
Эл вскочила на ноги, подхватила повязку и сумку. Что там говорил маг, она уже не слышала – так кровь шумела в ушах.