Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III
Шрифт:
– Зато производит ваш дохлый дракон! – вертелось у меня на языке.
– Это пахнет одежда – я еще не стирала ветровку.
Долговязый навис надо мной, словно коршун:
– Завтра с утра на работу! – он сунул мне в руки помятый листок. – Здесь направление и адрес. И не вздумайте с нами шутить!
– А то что? В тюрьму посадите?
– Нет, не в тюрьму, – прошипел незнакомец и едко прищурился. – Мы отдадим вас в инкубатор. Будете производить для нас потомство, – и добавил, смакуя эффект. – Уж я найду вам применение! В моем ведомстве вас научат смирению – остаток жизни проведете
От этих слов мне стало дурно, я снова провалилась в пустоту, и триумф долговязого остался за кадром.
На следующий день я вышла на работу. Мои губы дрожали, в душе клокотало, голова разрывалась от планов спасения Ваньки.
Равнодушно кивнув посетителям, я прошла в кабинет, закрыла за собою дверь, достала из сумки справочник, открыла в разделе «Детские центры и учреждения». Итак, что мы имеем: четыре лицея и два интерната – один для одаренных, другой для умственно отсталых. Три лицея и элитный интернат находятся в черте старого города – ими придется заняться в первую очередь. Математический лицей находится за окружной, а интернат для дурачков указан без адреса, но с телефоном, другими словами, секретный объект. А может, и вовсе они неотсталые? Может, помнят побольше других? Пожалуй, придется его отыскать.
В дверь робко постучали.
– Войдите! – приказала я.
Вошел мужчина средних лет.
– Вы на прием?
– Простите, не хотел вас отвлекать, но через час у меня начинается смена, – посетитель робко протянул талончик. – Здесь написано «восемь ноль-ноль».
Я посмотрела на часы: четверть девятого.
– Извините, первый день на работе, никак не освоюсь.
– Ничего, – улыбнулся мужчина. – Я знаю, как это бывает.
– Присаживайтесь! С чем пожаловали?
– Зрение падает… ну прямо на глазах! Простите за каламбур! – тут посетитель сдержанно хихикнул.
– Садитесь! – Я любезно улыбнулась. – Посмотрим, куда падает ваше зрение…
День выдался долгий и напряженный. Мешала головная боль, а еще постоянные мысли о Ваньке. Когда ушел последний пациент, ухмыляясь в усы, словно мартовский кот, меня уже откровенно мутило от местных мужей с их навязчивым флиртом и явно завышенной самооценкой.
Я сняла трубку, обзвонила один за другим три лицея в надежде выяснить хоть что-нибудь о новичках. Обнаружилось, что два из них закрылись еще летом ввиду катастрофического недобора, а в последнем со мной отказались общаться.
– Никакой информации не даем! Обращайтесь к инспектору за разрешением!
Интернат для одаренных детей на поверку оказался женской гимназией и вслед за лицеями выпал из списка.
К математикам я прозвонилась уже утром перед самой работой, поинтересовалась, много ли в этом году новичков. Мне ответили, что в этом году первоклассников не набирали, а приняли трех новичков: двух мальчиков десяти и двенадцати лет и одну восьмилетнюю девочку.
Итак, что мы имеем: таинственный лицей с хамоватым начальством и целым потоком детей из закрывшихся школ плюс интернат для умственно отсталых. Не мешало бы выяснить, с какого возраста здесь набирают в школу? Если с семи, то шансов еще меньше: Ваньке стукнуло шесть с половиной, а значит, придется искать его
– Можно?
– Можно! Входите!
В кабинет как-то боком протиснулась хрупкая барышня, опустилась на стул, протянула талон.
– Мой личный номер Шесть, мое имя Глафира. Я к вам записана на восемь.
– Что беспокоит? – спросила я без особого интереса.
– Совсем плохо вижу, особенно вдаль.
Я провозилась с пациенткой полчаса и нашла у нее миопическое нарушение рефракции, а по-простому – близорукость.
– Примерьте очки! – распорядилась я. – Ваша полка вторая. Выбирайте любые.
Этот массивный стеллаж я уже успела оценить по достоинству, равно как и местную особенность бесплатно выдавать очки. Мало того, что под рукой надежный консультант, ты экономишь кучу денег, не говоря о золотом рабочем времени.
Глафира выбрала очки, нацепила их на нос, уставилась в зеркало:
– Ну вот, теперь я настоящая училка!
– Вы учительница? – похоже, мой вопрос прозвучал слишком резко.
– Ну да, учительница, – смутилась барышня.
– А где преподаете?
– В городском лицее.
– Девятый сектор, строение пять?
– Ну да, теперь все там работают, – барышня смотрела на меня с любопытством и легкой иронией, похоже ее забавляла моя возбужденность.
– А с какого возраста вы принимаете в школу?
– С шести, – улыбнулась она близоруко.
– Как хорошо!
Я уже отпустила поводья: нужна была информация, и за нее я готова была на любой, даже глупый поступок.
– А можно попасть к вам в лицей? У вас там пропускной режим?
– Понимаю вас! – вздохнула пациентка. – Сейчас так трудно встретить интеллигентного человека! Все научные центры за окружной… и адвокатские конторы, и больницы. В старом городе сплошь торгаши и банкиры, а местная элита засела в Ратуше и близко никого не подпускает. Только в школе и встретишь приличных людей. Но я вас разочарую: в нашем лицее работает мало мужчин, вы не найдете там достойного партнера.
Все это время я бестолково хлопала глазами, пока окончательно не убедилась: мадам уверена, что я ищу себе культурного самца. Мысль о том, что я усердствую ради ребенка, не приходит в ее безмятежную голову. Инстинкты материнства у населения вытравлены на корню! Все это горько и печально… и в то же время очень кстати: я снова остаюсь вне подозрений!
– Проведите меня в ваш лицей! – попросила я ангельским тоном и кротко взглянула на пациентку. – А я за это осмотрю детей. Проверю зрение у первоклашек.
Барышня поерзала на стуле, потеребила пуговицу на жакете, повздыхала, поморщилась… и согласилась:
– Я поговорю с нашим директором (кстати, очень солидный мужчина), – тут она заговорщицки подмигнула. – Хочу предупредить: на него имеет виды наша завуч – у нее после физика ни одного партнера за год.
– Обещаю вести себя скромно. Займусь кандидатами рангом пониже, – тут я позволила себе улыбку. – Тем более, физик уже на свободе!
Энтузиазм собеседницы померк на глазах. Я поняла, что брякнула очередную глупость: