Побег из Фестунг Бреслау
Шрифт:
– Едва успел, герр лейтенант. – Парень вынимал из сумки документы. – Потому что там, на бумажной фабрике – как он называл отдел документов – все уже заканчивают пить свой кофеек и отправляются домой.
– Спасибо.
– Я там всегда достану, что вы прикажете. А они такие вещи говорят, что слушать страшно.
Шильке вытащил из ящика стола пачку печенья и угостил парня.
– И что же они говорят?
– Прошу прощения у герра лейтенанта, - продолжил парнишка с набитым ртом, - но они там говорят, чтобы вы слишком не заносились, потому что шеф вас не любит и, похоже, отошлет вас на фронт, на передовую. Господи, как бы мне хотелось на фронт.
– Давай сделаем так, что это я о тебе позабочусь. Равно как и о твоем будущем.
– Яволь, герр лейтенант. Когда ваша семья правила в нашей деревне, так все было хорош.о Я знаю, что только вы обо мне позаботитесь. Знаю.
Шильке слегка улыбнулся. Он подсунул печенье парню, чтобы тот напихал себе карманы. Его частный источник информации действовал превосходно и требовал награды. А печенье и так было лежалым.
Лейтенант отправил парня и закурил очередную сигарету. Ну ладно… Похоже, что теперь Холмс был его последней альтернативой. Чтобы не назвать все это последней спасательной доской.
Он начал изучать документы. Удивительно, расстрелянные парни из третьего отдела в своей профессии были хороши. В бумагах новых фактов вроде бы как и не было. Агент польской разведки, не расшифрованные материалы прослушивания, списки частот и… Выстрел в самое яблочко. Им удалось обнаружить его логовище. Самого агента захватить не удалось, зато им достались его личные вещи. Шильке просматривал отдельные позиции списка. Остановился на книге "Закат и падение Римской Империи".
Шильке поднялся из-за стола и подогрел остатки чая. Закат и падение Римской Империи? Парни из тройки нашли еще и личное письмо какой-то женщине из Швейцарии. Незавершенное. Черт подери! У этих агентов в голове все мешается. Сидят на самой передовой, под постоянной угрозой и… пишут любовные письма женщинам в Швейцарию. При этом нагло пользуются услугами германской почты! Какое хамство! Шильке покачал головой. Этот тип нравился ему все больше и больше. Была в нем наглость. Тем более, что женщина, которую он соблазнял, была немкой, жительницей Бреслау.
Лейтенант горячечно просматривал содержание копии. Ничего конкретного, весьма красивое письмо о не исполненном чувстве, только Шильке, который и сам написал множество подобных писем, не дал себя обмануть. Женщина Холмсу была для чего-то нужна, так что он исполнял ее ожидания. Наверняка она на него работала, письмо было слишком личным. Женщину из Швейцарии не удалось перехватить и допросить, следовательно, Шильке должен был ее предупредить. Она укрылась в американском посольстве еще до того, как кто-либо успел ей помешать. А вот интересно, с какими документами.
В письме, и вправду, не было ничего любопытного или конкретного. Помимо одного предложения: Как обычно "перед", я прошел от клёцки до Непомуцена, пока не очутился на Песке, находя успокоение в виде спокойной воды. Господи Боже, и что же все это должно было значить? Клёцка, Непомуцен, песок. Шильке достаточно долго жил в этом городе, чтобы сказать: "Ich bin ein Breslauer" (Я – бреславец). "Клёцка" – это такое каменное "нечто" на вратах собора [11] , Непомуцен – это памятник перед собором Святого Креста [12] , а "песок" – это церковь Святейшей Девы Марии и прекрасная набережная. Но вот что означает "перед". Шильке размышлял какое-то время. Даты! Он глянул на цифры, выписанные на обозначениях документов. И "перед" тоже стало ясным – чертов крутой деятель, который успокаивался перед операцией. Письмо было написано за день до покушения на Лиске. Холмс, просто-напросто, прогуливался по Тумскому Острову [13] . И глядел на Одер.
11
Имеется в виду монументальный кафедральный собор Иоанна Крестителя (1158 г., первый готический храм на польской земле, был почти полностью разрушен весной 1945 года, затем восстановлен). Именно к нему примыкают "клёцковые ворота" (а не являются воротами собора). В материале:дается подробное объяснение "клецкам".
12
Памятник Яну Непомуцкому на Тумском острове (польск. Pomnik 'sw. Jana Nepomucena na Ostrowie Tumskim) — барочный памятник Яну Непомуцкому на Тумском острове Вроцлава в Польше. Памятник был изготовлен в 1730—1732 годы; согласно хроникам, он был открыт в мае 1732 года и стоил 2049 флоринов. Это самая большая статуя святого в мире; она установлена перед соборной церковью Св. Креста и католическим детским домом. Памятник изготовлен из песчаника и в плане похож на греческий крест. На основании постамента размещены четыре сцены из жизни святого. Во Вроцлаве имеется еще четыре памятника Непомуцену.
13
Тумский (польск. Ostr'ow Tumski, Острув-Тумский, нем. Dominsel, Доминзель) — бывший речной остров на Одре. Тумский — древнейшая часть Вроцлава, расположенная в старом русле Одры. Название острова переводится как "Кафедральный остров" в честь построенного здесь кафедрального собора Святого Иоанна Крестителя. На территории Тумского сохранились руины некоторых строений, датированные ещё IX веком. – Это Википедия. Но увидеть нужно самому, здесь никакая Википедия не поможет. Горячо рекомендую.
Лейтенант глянул на стоящий на письменном столе старомодный календарь. Через три дня Крупманн желает схватить Холмса. У него, у Шильке, всего два дня, чтобы добраться до него. За день до операции он может встретиться с ним на Тумском острове. А как его узнать?
Мрачные размышления снова прервал стук в двери.
– Войдите!
Снова Хайни. На сей раз чем-то возбужденный.
– Герр капитан, докладываю, что устроил вам автомобиль на сегодняшний вечер!
– Что?
– Устроил машину, я буду за рулем, - именно это его более всего и возбуждало. Начальство отдало кубельваген на ремонт. Он должен был продлиться до завтра, но мастерская уже сделала, так что я забрал машину для герра лейтенанта. Ну так, тихонько.
– А откуда ты знаешь, что на сегодня мне бы пригодилась машина?
Парнишка несколько смешался, но не сильно.
– Ну… ведь герр лейтенант, с этими женщинами так… - Он понятия не имел, как высказаться. – Ну да… поближе оно, ну… В общем, я подумал, что такую фройляйн лучше подвезти на машине, чем трамваем. Я когда я буду за рулем, так я и на морозе могу подождать, потому что…
– Знаю, потому что обожаешь автомобили. Хайни, ты гений!
– Спасибо, герр лейтенант. К вашим услугам, герр лейтенант.
Бедный парень. Водить он научился в гитлерюгенде. Вроде как и молод для фронта, но ведь его и так бы забрали, если бы не тихая опека Шильке. Он, попросту, не мог позволить, чтобы мальчишка пропал. Уж слишком много трупов, слишком много юных трупов. Сам Шильке, к сожалению, был неизлечимым, несгибаемым пацифистом. Он исправлял ошибки Господа Бога на столько, на сколько мог, в тех делах, которых мог сам исправить. Своим незначительным в глобальном масштабе образом. Ну а война отталкивала его сильнее всего.
– Так я могу отрапортовать? Буду ждать у подъезда.
– Можешь. И не жди. – Шильке нашел в кармане какую-то мелочь. – Сходи в кино. Я буду только вечером.
– Яволь! Благодарю, герр лейтенант!
Шильке кивнул. Он снял с полки толстенный том и углубился в чтение "Заката и падения Римской империи".
Этим вечером Рита выглядела ослепительно. Короткая, скроенная по русской моде шубка подчеркивалась длинным, связанным в бедуинском стиле шарфом. Длинная и узкая, спускающаяся ниже колен юбка прекрасно экспонировала замечательные икры. Шильке пришлось ей помочь сесть в автомобиль, поскольку – естественно – девушка была на высоких каблуках. Похоже, он уже начинал влюбляться. Кубельваген был открытый, если не считать полотняного навеса, так что, когда Рита уселась, он прикрыл ее ноги пледом. Рита приняла это настолько тактично и сдержанно, что лейтенант даже сглотнул слюну. Только она умела заявить столь решительно: "Да, я женщина", и я ценю, что ты обо мне заботишься. Да, ты – мужчина, и я осознаю все опасности. Так что риски принимаю на себя по собственной воле". Девушка соблазняла его, как только хотела, но ведь и он сам осознавал опасности, все те крючки и хитрости, которые могла готовить противоположная сторона. Но ему нравились эти женские джунгли неоднозначностей. Ему нравились их недосказанности, мастерские обманы, сотворение ауры, которая могла оказаться всего лишь дымовой завесой. Он хорошо чувствовал себя в этом лесу, ведь лейтенант был опытным охотником, стремящимся к цели, но умело обходящем замаскированные ловушки и засады. Учеба в Лондоне дала ему очень многое в этом плане. Хотя сами англичанки не слишком много дали ему сведений об искусстве истинных европеек с континента. Вот тут он встречался с истинными чемпионками. Но сражения он любил. Обожал возбуждающие стычки, разведку боем, разведывательные действия на территории врага. Вот это была его стихия. К сожалению, и для женщин – тоже. Здесь равный мерялся силами с равным. И потому-то все было столь возбуждающим. Никакой форы ни для кого, никаких извинений, пленников ни одна из сторон не брала, да и кому нужны неудачники. Это была старая континентальная Европа со всей своей, черпаемой из опыта столетий, изысканностью. Мир, уходящий куда-то в забытье, в свои уютные, пожелтевшие листы старинных атласов.
Хайни умело вел машину по улицам этого большого, замечательного города. Поначалу Шильке желал, чтобы влюбленный в автомобили парень мог проехать максимально длинную дистанцию, так что выбрал гостиницу на Бартьельнер Брюке. Но после кратких раздумий понял, что выбор был неудачным. То был летний ресторан, куда приплывали на лодках. Сейчас же, зимой, он наверняка будет пустым и не освещенным. Поэтому сменил цель поездки на Зюд Парк. Сейчас как раз они ехали мимо темной на фоне лунного света водонапорной башни, напоминающей одновременно и готический, и суперсовременный замок ужасов. Здание было громадным, пугающей в серебристом отсвете своими торчащими конечностями, ажурной конструкцией и всеми тайнами, которые она уже скрывала, и которые будет скрывать в будущем. Они проехали небольшую бензозаправку, свернули и доехали практически до железнодорожной насыпи. Там Хайни припарковался у китайского уголка. Парень показал своим пассажирам, что он уже обладает определенным классом: выскочил, словно на пружине, открыл двери со стороны женщины, снял плед и подал руку, чтобы пассажирка могла опереться, выходя из автомобиля. И где он, черт лысый, этому научился? Ах, ответ был прост: ведь парень смотрел бесчисленное количество кинофильмов. Когда Рита вышла, Хайни вытянулся в струнку и прищелкнул каблуками. Способный хлопец! Будут еще из парня люди!