Побег из Фестунг Бреслау
Шрифт:
– А что хочешь взамен?
– Все, что вам известно о группах, которые вывозят произведения искусства из Бреслау, и вообще, из той же оперы. У вас это хорошенько проработано, а данная территория вам вообще до лампочки, так что, может, поделитесь?
– О'кей.
– А если бы ты что-нибудь услышал относительно Мартина Бормана и Бреслау…
– Борман, - задумчиво повторил Боу. – Слишком большая рыба для моей удочки.
– А ты просто попробуй. Из принципа "а вот если бы каким-то чудом…".
Англичанин кивнул.
– Насколько я понимаю, об этой беседе не узнает ни твое начальство, ни мое, так?
– Правильно понимаешь. Ты у нас вообще ужасно интеллигентный тип.
Им помешала пара солдат, которые несли раненного в шинели, которую держали с двух сторон.
– Герр доктор! Герр доктор! – Оба, тяжело дыша, положили раненного прямо на снег. – Кго надо перевязать!
– Где? Здесь?
– Ну, так ведь санитарный пункт тут?
– Но он для перевязки не подходит. Здесь нет операционной.
– Герр доктор, он сейчас умрет.
– В этом я не сомневаюсь. – Английский шпион склонился над лежащим, лицо которого было покрыто снежными хлопьями. Они не таяли, как у других. – Ладно. – Боу кивнул первому солдату. – Идем со мной за носилками.
Когда они исчезли в плотном тумане, Холмс и Шильке из любопытства склонились над лежащим. Тот не издавал каких-либо звуков, не шевелился. Глаза у него были открыты, и всем казалось, что он глядит прямо на них.
– Это где же его так ранило? – спросил Шильке у другого солдата.
– В Дойч Лисса, герр капитан.
– Я неверно спросил. Куда его ранило?
– В живот.
– Почему же он не стонет?
– Стонал. А теперь я не знаю, почему не стонет.
– Может, я вам поясню, - сказал Холмс, указывая на крупную снежинку, попавшую лежащему прямо в глаз. Веко даже не дрогнуло. Глаз остался широко раскрытым.
– Господи Боже, - солдат опустился на корточки возле мертвого товарища.
Боу, который вернулся вместе с санитарами, даже не пришлось наклоняться. Он похлопал второго солдата по плечу.
– Слишком поздно. Все равно, шансов у него не было.
Шильке с любопытством глядел на лица окружающих людей, например, санитаров, которым хотелось лишь вернуться в теплое помещение. Здесь их ничего не интересовало, слишком много уже видели. На лица солдат, опечаленных судьбой собрата. На лица поляка и англичанина, которые стояли с безразличными минами. Для них это просто еще одним врагом меньше. А для него?
"Цундапп", естественно, не завелся. Так что они ругались во все заставки. Черт подери, это же Гандау! На трамвай нечего было и рассчитывать, ведь большинство машин были превращены в уличные баррикады. Военные машины по дороге не имели права никого подбирать без специального приказа, так что наша парочка могла или идти пешком, или ожидать весны. К счастью, какой-то раненый сапер сказал им, что надо сделать. Мотоцикл следовало просто поджечь. Не понимая, они глянули на советчика.
– А не взорвется? – спросили они одновременно.
– Нет, если все сделать, как следует. Я уже так делал в России.
Сапер смочил тряпку в бензине, подложил под двигатель и действительно поджег. Когда те инстинктивно отскочили, поглядел на них с презрением.
– Не бось… Нужно только следить, чтобы не попалить шины.
Но наша парочка до конца не была уверена. Только мужик через пару минут и вправду запустил движок.
– Прогрейте его хорошенько и можете ехать дальше.
Шильке дал саперу две пачки американских сигарет, которые были принят с огромной благодарностью. Затем он подошел к Холмсу, который осторожно прокручивал регулятором газа.
– Слушай, а что это за черные автомобили Черчилля?
– Легенда такая.
– Я серьезно.
– Где-то в начале войны англичане договорились с немцами, что втихую проведут одно дельце на голландской границе. Они выслали двух агентов, чтобы те вели переговоры, а немцы…
– Господи, только не говори, что они сделали то, о чем я подумал…
– К сожалению. Они схватили агентов, подвергли обычным пыткам, а потом убили.
– Как я догадываюсь, тайных агентов выслал лично Черчилль?
– Ммм… Для него это было настолько чудовищным нарушением джентльменского соглашения, что Германии никогда не простил. В течение всей войны специальный отдел отмечал случаи пыток его парашютистов, агентов, тихотемных [46] . А теперь, когда у англичан уже имеется собственный фронт в Европе…
– Черные автомобили кружат за линией фронта и тихонько, по носам, вылавливают палачей.
46
Тихотемные (cichociemni) - польские солдаты-десантники, обученные в Великобритании для выполнения спецзаданий, которых воздушным путем перебрасывали в оккупированную Польшу. Они помогали подполью в борьбе с гитлеровцами, занимались разведкой и диверсиями, воевали в партизанских отрядах. Само их название говорит о том, что они действовали в строжайшей тайне, часто под покровом ночи. См., например,
– Именно так. Под каждый тайник, под каждый лагерь военнопленных в конце концов подъедет машина дьявола и отвезет палача к месту назначения.
– Без суда?
– А за что их судить? И зачем? Для Черчилля они не джентльмены.
В каком-то смысле Шильке даже испытывал восхищение. Это было очень даже по-английски. В том числе и факт, что командующий единолично примет вину на себя. Зная таланты британцев скрывать правду относительно собственных преступлений, дело наверняка увидит дневной свет только лишь через много-много лет после смерти Черчилля, а так же тех, кто выполнял его приказы. И что тут поделаешь?
Движущийся в самых различных направлениях, с массой резких поворотов способ мышления Холмса шел на пару с его "науками о жизни", которые он пытался вдолбить в голову Шильке. "Если желаешь чего-то достичь, сначала спроси сам себя: а чего я на самом деле хочу". Но ведь это же очевидно. Только для Холмса ничего очевидного не было. По его мнению, люди, как правило, все делали ради того, чтобы их одарили аплодисментами. К примеру, шикарный автомобиль им был нужен не для удобства передвижения, а только для того, чтобы другие люди им тоже восхищались. Так что на самом деле следовало бы задать себе вопрос: "А чего я хочу на самом деле?". Автомобиль? Или комфортное самочувствие? Ведь если нуждаешься в этом втором, то, может, удастся решить проблему как-то по-другому? Так что вначале всегда вопрос: чего на самом деле хочешь? Шильке хотел иметь свой собственный, эффективный, небольшой отряд, в действия которого никто бы не вмешивался. Что хуже всего, отряд, составленный исключительно из его людей, а, следовательно, и поляков. Но ведь такое невозможно.