Побег из Фестунг Бреслау
Шрифт:
– Черт…!
– Дави на газ!
– Так впереди же пробка.
– Тоже мне, причина. – Холмс вытащил из кармана какой-то конверт и, размахивая им, закричал унтер-офицеру, управлявшему движением: - А гауляйтер здесь уже проезжал?
– Здесь не было никакого гауляйтера.
– Ага, но ведь Гандау – это в ту сторону?
– Так точно!
– Тогда пропускай!
И он толкнул Шильке, чтобы тот ехал дальше. Тот тронулся с места, все еще с красными пятнами на лице, пытаясь избежать взгляда изумленного унтера.
– И вот как вами управлять? – крикнул он, когда они уже отъехали дальше. – Ведь поляки не признают никакого порядка. Для вас нет ничего святого.
– Вот именно так и управляемся, - буркнул себе под нос Холмс.
Они проехали мимо странного конвоя, составленного из самых различных грузовиков вместе с повозками, которые тянули лошади.
Наша парочка предпочла не вникать, что было грузом этого конвоя. Достаточно было доносящихся стонов.
– Где же это мы так получили по заднице? – спросил Шильке.
– Похоже, в Дойч Лисса [43] .
– Но ведь аэродром еще не обстреливают?
– Похоже, что нет. Но не забывай, что генерал Глуздовский [44] не телеграфирует мне ежедневно, сообщая о своих планах.
– Глупо было бы погибнуть от собственных пуль.
Холмс заломил руки.
– Во-первых, это русские пули, а не мои. Во-вторых, а не знаю, как можно погибнуть умно. В кровати, после долголетней, переполненной страданиями болезни? Тогда уже я предпочту русскую пулю.
43
Во времена войны отдельный город – Deutsch Lissa, а теперь район Вроцлава – Лешница (Le'snica), располагающийся в 12 км к западу от центра.
44
Генерал Владимир Глуздовский – командующий 6 армией, атакующий Бреслау (Вроцлав)
До Шильке дошло, что он ляпнул ужасную глупость, и на сей раз ничего не ответил. Он припарковал мотоцикл на небольшом, зато свободном подъезде возле временного контрольного пункта для больных. Оба сошли, чтобы размять кости. Было чертовски холодно, дыхание тут же превращалось в пар, и оба сомневались, а запустится ли старенький "цундапп" после часовой стоянки. Холмс передал часовому листок с информаций, какого врача следует вызвать. После этого они спрятались под раскидистым деревом, которое укрывало, по крайней мере, от громадных и липких снежинок, падающих все гуще и гуще.
У врача, появившегося в дверях, халат был наброшен на мундир. В правой руке у него был стетоскоп. Он огляделся по сторонам, после чего подошел под дерево.
– Это вы меня вызывали?
– Невероятно, - перебил его Холмс. – Гляди, Дитер. Джулиен Боу, первое место в списке студентов медицины в Лондоне, в мундире СС сортирует больных для эвакуации. Можешь такое представить?!
– Вот черт! – Врач упустил стетоскоп, который тут же исчез в сыпучем снегу. – Черт!
– Нет, нет, все это не так, как думаешь, - удержал его Холмс жестом руки. – Дитер здесь лишь за тем, чтобы во время беседы с нами не случилось ничего плохого, уважаемый союзник.
До Боу все дошло только лишь через какое-то врем. Он оттер пот со лба.
– Ну ты меня и напугал, русак.
– Я не русский, а поляк.
– Догадываюсь, что это, похоже, еще хуже?
– Ммм… - ответил на это Холмс улыбкой на все тридцать два зуба.
Боу откопал в снегу свой стетоскоп. Теперь он оттирал его полой безупречно белого халата. У СС всегда было снабжение лучше, чем у остальной части армии. Английский шпион явно злился.
– Так вы теперь уже вместе с абвером? Ручка в ручку? – пытался иронизировать он.
– Ты мне про абвер не напоминай, чтобы я не напомнил тебе о тех гестаповцах, которых ты высылал на запад. Все на востоке чрезвычайно заслуженные, и русские им этого никогда не забудут. А самое паршивое, что тебе тоже.
– Откуда ты знаешь? Впрочем… - Врач пожал плечами. – То была операционная необходимость.
– Называй как хочешь, но как только сюда придут Советы, они так тебе об этом припомнят, что Лондон ты уже никогда не увидишь.
Англичанина что-то мучило. Он вынул из кармана небольшую коробочку и высыпал на ладонь несколько микроскопических гранулок.
– Ты серьезно?
– Да. Я пришел с конкретным предостережением.
– Ладно, тогда я смоюсь как можно скорее. Но какова еще цель твоего визита.
Холмс расплылся в своей невероятно невинной, буквально мальчишеской усмешке. Затем стряхнул снежные хлопья, осевшие на воротнике комбинезона.
– А что я могу о тебе знать? Для Британии Бреслау – это третьеразрядный театр военных действий, ты же у нас слишком крупная шишка, чтобы подсчитывать сколько танков проехало в какую сторону. Впрочем, для этого нужны русские, поскольку это их театр и их марионетки. Но, похоже, я знаю, что удерживает тебя в Бреслау.
– Ну, и что же?
– Но это всего лишь чистая дедукция.
– Ну, говори.
– Черные автомобили Черчилля?
Боу резко высыпал гранулы, что держал в ладони, в рот и начал их интенсивно сосать.
– Чего хочешь и что предложишь помимо предупреждения?
Шильке пихнул Холмса в бок.
– Ты гляди, какой разговорчивый англичанин! И где только такой хранился?
Холмс рассмеялся и разложил руки. Боу, слыша акцент Шильке, глянул весьма внимательно.
– Вы что там у себя в НКВД, все закончили элитарные учебные заведения в Англии?
– Не все. Только те, что от сержанта и ниже.
– Господа, господа, - успокаивал их Холмс, хотя веселился на всю катушку. – Немного более серьезности перед лицом крайне важной ситуации.
– Тут даже ситуация кого-то уважила? – удивился [45] Боу. – Что за страна.
– Ты поосторожнее, а то мы в этом снегу сделаем поле для гольфа и будем препираться под стаканчик грога. Слушай, Джулиен. Вместе с Дитером мы составим список людей, которых твой шеф не любит, возьми его и, заботясь о собственной заднице, вали отсюда.
45
Непонятно, на каком языке ведется эта беседа. Если на немецком, то откуда Боу выловил "оксфордский" акцент у Шильке? Если на английском, то разведчики слишком уж беспечны… Или на польском, ибо только на нем становится возможной прелестная игра слов. " Troche powagi w obliczu donioslej sytuacji" (Немного серьезности перед лицом важной (значимой) ситуации), - говорит Холмс. А Боу замечает: " To juz nawet sytuacja na kogo's doniosla?" (Даже ситуация уже на кого-то донесла?). Понятно, что Автор писал для поляков, не слишком веря в то, что его творения станут переводить на другие языки.