Побег
Шрифт:
– Стой!
– в беспокойстве закричал Льош.
– Пыхчик, остановись!
Пыхчик оглянулся и ступил на зеленую прогалину.
– Да стой же ты! Куда ты дурень ле...
Ноги у Пыхчика подкосились и он, широко раскинув руки, стал падать на мох, но еще не коснувшись его подстилки, распался на куски и кровавым месивом разбрызнулся по лужайке. До слуха донесся резкий шипящий звук, над останками Пыхчика поднялось легкое облачко пара, и вся поляна вдруг оказалась затянутой редкой серебряной паутиной, развешенной между деревьями сантиметрах в двадцати-тридцати
"Межмолекулярная деструкция", - машинально отметил Льош. Он повернулся к драйгеру. Все оцепенело смотрели на поляну, и только у Портиша под окладистой бородой беспрерывно дергался кадык.
Паутина вибрировала и звенела малиновым звоном, словно ее теребил лапой гигантский паук, а из ее центра, из той самой странной белесой точки, медленно, клубясь туманом, конденсировался огромный молочно-белый шар с прозрачными прожилками. Наконец он окончательно оформился и двинулся в сторону останков Пыхчика. В малиновый звон вибрирующей паутины вмешались частые резкие звуки лопавшихся струн длинные осевые нити, крепившие паутину к основанию деревьев, вытягивались и, достигнув предела натяжения, отрывались от деревьев и исчезали в шаре. А шар тотчас беззвучно выплевывал новые нити, которые с силой, так что тонкие деревья вздрагивали, впивались в подножья их стволов.
С драйгера осторожно спустился Микчу.
– Че эт, а?
– шепотом спросил он, заглядывая в рот Льошу. Льош промолчал. С трудом оторвавшись от жуткого зрелища, он только вздохнул.
– Смерж?
– спросил снова Микчу.
– Нет, - буркнул Льош и неожиданно подумал, что белесый шар действительно очень похож на смержа.
– Кажется, нет... Будем надеятся, что это местная форма жизни.
– Когда кажется, надо креститься, - сказал Кирилл. Он слез с блюдца драйгера и теперь косолапо, разминая затекшие ноги, пробирался к ним, держась за борт машины.
– Почему ты так думаешь?
Льош вспыхнул и сцепил зубы. Выдержка впервые покинула его.
– Тебе по пунктам перечислить, или как?
– прищурившись процедил он.
Кирилл стушевался.
– Извини, - сказал он, отводя глаза.
– Характер у меня такой, въедливый... В лагере я считал тебя просто беспочвенным прожектером...
– Мягко сказано, - сардонически усмехнулся Льош.
– Извини, - снова сказал Кирилл и посмотрел прямо в глаза Льошу.
– Но все же, почему ты так думаешь? Как я понимаю, ты хотел сказать, что смержи к этой планете не имеют никакого отношения?
– В том-то и дело, что имеют...
– тяжело вздохнул Льош.
– Но это не родина смержев - слишком уж велико различие между флорой леса и лагеря. Скорее всего, здесь что-то вроде базовой планеты смержей.
– В общем-то для меня не имеет большого значения, где мы находимся. На планете смержей или еще где-то, - проговорил Кирилл. Но умереть я предпочитаю на свободе, пусть даже так, как Пыхчик. Но не в лагере. А еще лучше - с василиском в руках.
Лара перевесилась через борт драйгера.
– А я вообще не собираюсь умирать, - тихо сказала она.
"Ну, что ж, правильно, - подумал Льош.
– Многие, очень многие хотят вырваться из лагеря, чтобы жить. Просто жить. Бороться их нужно еще учить..."
Из-за бортика платформы высунулась голова Василька.
– Что мы будем делать дальше, Льош?
– просипел он.
– Уходить в лес. Пешком. Драйгер пора бросать.
Беглецы стали осторожно слезать с драйгера на землю. После тряски на железной платформе земля казалась мягкой и податливой, как на болоте. От драйгера никто не отходил - после гибели Пыхчика ощущение свободы, предоставленное лесом, сменилось боязливым предубеждением к нему. Портиш остался на платформе и принялся подавать василиски. Испанец перебросил ремень одного василиска через плечо, крякнул от тяжести и взял еще один.
– Любопытно, - проговорил Кирилл, беря в руки василиск, - зачем у василисков сделаны приклады и, тем более, зачем смержам нужны на них ремни?
Он вопросительно посмотрел на Льоша, но тот промолчал, и тогда Кирилл, отойдя в сторону, на свободную от бурелома прогалину, принялся долбить раструбом василиска твердую землю.
– Кирилл, что ты там делаешь?
– удивленно спросила Лара.
– Могилу рою, - спокойно ответил он.
– Надо же Энтони похоронить по-человечески...
Льоша словно ударило. Похоронить Энтони... А Пыхчик? Он подхватил василиск под мышку и зашагал к его останкам.
– Куда, ты, Льош?
– крикнула ему в спину Лара, но он не обернулся. И тогда вслед за ним кто-то, с треском ломая бурелом и отчаянно сопя, стал продираться сквозь заросли.
Льош не дошел шагов двадцать до места гибели Пыхчика - здесь уже все было затянуто звенящей паутиной, а над останками пучился медузой мутный белесый колпак, и сквозь его толщу были видны страшные кровавые куски, подпрыгивающие и дергающиеся, словно варящиеся в мутном желе.
"Все, что я для тебя могу", - сцепив зубы подумал Льош и поднял раструб василиска.
Он нажал на спуск, и малиновый звон, источаемый паутиной, тотчас смолк. Медузообразный комок мелко задрожал, а на его поверхности, в том самом месте, куда был направлен раструб василиска, образовалась небольшая воронка. И все. Льош повел василиском в сторону, воронка переместилась по поверхности белесого колпака, но и только.
– Diablo! [*] - чертыхнулся рядом с ним Испанец, и Льош от неожиданности вздрогнул. Он слышал, что за ним кто-то продирался сквозь чащу, но что это будет Испанец...
– Un momento, amigo! [**] - бросил Испанец Льошу и сорвал с плеча василиск. По белесому колпаку заструилась вторая воронка, затем, через некоторое время, третья.
– -----[*] Дявол! (испан.) [**] Минутку, друг! (испан.) ------
Льош опустил василиск.
– Идем, - сказал он, глядя в сторону.
– Мы ничего здесь не сделаем, только разрядим василиски.
Он посмотрел на Испанца, стоявшего широко расставив ноги и с трудом удерживающего на локтях два тяжеленных ствола, и положил руку ему на плечо.