Побеги любви
Шрифт:
Ей хотелось бы самой узнать, насколько велика его армия. В Киркбурге было много воинов, и еще больше Гилберт собирался нанять на деньги Лионса. Успел он это сделать? Весьма интересный вопрос.
Была некоторая надежда, что ей удалось посеять сомнения относительно плана Гилберта – беспрепятственно проникнуть в замок. Если хоть какие-то сомнения возникли у него сейчас, то до вечера они увеличатся. Может, он придет в конце концов к выводу, что его план не сработает.
Тогда, он, возможно, вспомнит про свою угрозу ей и использует ее как средство проникнуть в замок. Тогда она сможет улучить момент и предупредить кого-нибудь. Потому
Да, возможно, что он захочет использовать ее, и у него не возникнет подозрений, что она захочет помочь человеку, который держал ее в плену. Он знает, что она ненавидит его, но он будет предполагать, что Уоррика она ненавидит еще больше.
Она почувствовала себя несколько лучше – пока не припомнила, что ожидает ее в темнице Фулкхеста. Приступила ли Беатрис к розыгрышу своего фарса до того, как узнала, что Ровена сбежала? Если нет, то возможно, что она и не будет ее обвинять, удовольствовавшись тем, что Ровены нет.
Поимка злейшего врага Уоррика может быть принята во внимание, если станет известно, что это благодаря Ровене. Может быть, даже не посадят в темницу. Может, они будут благодарны ей. – Нет, она опять размечталась впустую. Но по крайней мере это может вынудить проклятого тюремщика задуматься, стоит ли трогать ее до тех пор, пока не вернется Уоррик.
Но если на ней будет висеть обвинение в воровстве…
Она не сможет ничего поделать тогда. Что бы ни ожидало ее внутри крепости, она узнает это только, если Гилберт решит использовать ее. Однако сейчас она уже не испытывала пылкого желания, чтобы он ее использовал.
Она начала присматриваться к мужчинам, которые ее окружали, заинтересованная в том, чтобы найти кого-нибудь, кого она сможет убедить покинуть отряд Гилберта, не выступая открыто против него и не вызывая его гнев, который наверняка обернется против нее.
Из шести человек, которые были с ней, только двое наверняка из Киркбурга. Естественно, Гилберт взял с собой наиболее верных ему людей. Если бы ей все же удалось поговорить с кем-нибудь из киркбургских рыцарей, но так, чтобы не слышали другие люди Гилберта…
Когда один из них упомянул о еде, она почувствовала, что голодна. Но она не стала доставать еду из своей сумки и отошла подальше от группы. Она рассчитывала, что кто-нибудь из них захочет принести ей поесть, и надеялась, что он будет из Киркбурга.
Но ей не повезло. Человек, предложивший ей еду, носил незнакомый ей герб, и, спросив его имя, она догадалась, что он из Эмбрея.
Она поблагодарила его и отказалась от еды, сказав, что еще не голодна, хотя ее желудок бунтовал против такой лжи. Она подождала, пока они кончили есть и опять сели отдыхать, и затем подождала еще немного, молясь, чтобы Гилберт не вернулся раньше времени. Его не было. Наконец она посмотрела прямо в глаза одному из рыцарей Киркбурга и сказала, что все же теперь она проголодалась.
Он вскочил и достал провизию из своих собственных запасов и, после того, как она поблагодарила его, небрежно заметила:
– Я удивлена, что вы сами ввязались в это дело, которое к вам не имеет отношения. – Затем она высказала догадку: – И ведь вам за это не платят.
Он не отрицал, сказав:
– Я поклялся Киркбургу. И лорд Гилберт…
– Не имеет на него никакого права, так
Он молчал некоторое время. Было похоже, что он потерял дар речи. Потом складка, достойная самого лорда Уоррика, прорезала его переносицу.
– Почему вы говорите мне это, леди?
То, что она вспомнила Уоррика, подсказало ей ответ.
– Я не хочу умирать, но мой сводный брат не слушает меня. Он одержим идеей убить Фулкхеста, и неудивительно, так как Фулкхест поклялся разорить его. Однако Гилберт не знает этого человека так хорошо, как узнала его я, будучи в плену. Вы легко возьмете его замок, да, но вы никогда не выйдете оттуда живыми, также как и я, так как Гилберт тащит меня туда.
– Вы не понимаете, леди. Мы возьмем заложников, собственных дочерей лорда.
– Вы думаете, что для этого воинственного лорда дочери имеют какое-то значение? План Гилберта сработал бы против любого другого человека. Но этот лорд не беспокоится ни о своих дочерях, ни о ком-либо другом. Он пожертвует ими без малейшего сожаления, также как и своими людьми в замке. Он осадит свою собственную крепость, но не предложит никаких условий, не примет никаких соглашений. Все, о чем он думает, – только месть. О, этот северный дракон поклялся, что никто не перейдет ему дорогу без отмщения.
– Что, если вы ошибаетесь?
– Что, если я права? Вам разве обещано что-то такое, ради чего стоит идти на страшный риск?
– Вы думаете, что я отвращу вашего брата от этой, может быть, и безумной цели?
Она отошла с ним в сторону, и другие с любопытством поглядывали на них, гадая, о чем они могут говорить. Почему эти мужчины так недоверчивы? Ладно, нужно пойти на хитрость.
– Гилберт не послушает и вас, если узнает, что то, о чем вы говорите, исходит от меня. И он не поблагодарит вас за эти хлопоты. – Затем она вздохнула, как бы опомнившись. – Извините меня. Я не должна была говорить вам о своих страхах, просто я думала, вы можете спасти себя и кого-либо из ваших друзей, поскольку это не ваша война, и вы не обязаны быть здесь. Я думала тогда просить вас, чтобы вы взяли меня с собой, если решите уехать, но теперь я осознаю, что вы не можете мне в этом помочь. Воины Гилберта остановят вас. Может, мне все же удастся убедить его послать меня в Эмбрей. Да, попробую.
Она отвернулась от него, молясь про себя, чтобы он ничего не сказал людям Гилберта. Когда она осмелилась оглядеться, то увидела, что он разговаривает с другим рыцарем из Киркбурга – и очень горячо.
Неужели ей все-таки улыбнется удача? Если эти двое сейчас смогут придумать отговорку, чтобы вернуться в основной лагерь, где полно людей из Киркбурга, может быть, ряды армии Гилберта сильно поредеют. Если это случится достаточно скоро, Гилберта известят и он будет вынужден изменить свой первоначальный план. Он, конечно, будет рвать и метать, но что сможет поделать? Ведь он-то знает, что у него нет прав на армию Лионса. Она может напомнить ему… Нет, ей не следует этого делать.