Побеги любви
Шрифт:
– Вы отобрали у меня больше чем достаточно. Теперь вы хотите еще и лишить меня возможности отомстить. Нет.
Он рассердился на такой ответ. Он даже хорошенько встряхнул ее. Но она все равно не хотела сообщить ему нужные сведения. Наконец он немного успокоился и отпустил ее. Тут подъемный мост опустился прямо перед ними, и она спохватилась, что теряет время, и не рассказала ему остального, того, что вскоре он услышит от других – и это будет не в ее пользу.
– Вы так и не спросили, мой лорд, за что я должна была попасть в темницу.
– Ты
Она поморщилась от его сердитого ворчания.
– Это не признание, а правда, насколько я знаю. Я должна была быть обвиненной в краже предмета большой ценности у одной из леди. Предмет бы нашли в ваших покоях, что подтверждало бы мою вину. Это оправдывало бы «допрос» по поводу предполагаемых других краж. Надежда была, что от меня мало что останется к вашему приезду и что из-за пыток я потеряю ребенка. Я не собиралась страдать по ложному обвинению, поэтому ушла еще до того, как оно было сделано.
– И если ты виновна, то говоришь мне это, чтобы оправдаться.
– Я не виновна в этом. Это Милдред подслушала разговор двух леди и предупредила меня. Вы можете спросить ее…
– Ты думаешь, мне неизвестно, что ради тебя она соврет что угодно? Подумай получше о том, что может подтвердить твою невиновность.
– Вы понимаете теперь, почему я была вынуждена уйти, – горько проговорила она. – Я не могу оправдать себя чем-либо, кроме того, что уже рассказала. И это вам придется искать доказательства, что тот, кто обвиняет меня, лжет, – или вам придется наказать меня со всей вашей строгостью.
– Черт возьми, чем ты им так насолила? Почему такая враждебность к тебе?
Ровена замерла. Его вопрос говорил, что он верит ей – или пытается поверить.
– Я здесь ни при чем, – просто ответила она. – Это не меня хотят уязвить, а вас. С моим уходом, возможно, обвинение и не будет предъявлено. Это бессмысленно. С моим возвращением, однако, она может все же решить прибегнуть к обману.
Они остановились перед башней и задержались там на некоторое время; пока воины спешивались, уводили лошадей, оруженосцы собирали вещи. Ровена внезапно спросила:
– Почему вы вернулись так скоро?
– Нет, не уходи от нашего разговора. Скажи, кто эта леди, которая хотела достать меня через тебя, ты должна сказать.
Она соскользнула с лошади, прежде чем он успел ее задержать, однако остановилась, подняв к нему лицо, и ответила:
– Не спрашивайте меня. Если она изменила свое намерение, тогда она обелила себя и не должна быть наказана за то, что задумала в порыве гнева. Если ж нет, то вы очень скоро узнаете, кто она.
Он помрачнел еще больше, это было хорошо заметно при свете окружавших их теперь факелов. Холодный озноб пробежал у нее по спине, потому что он был похож сейчас на дьявола, когда сидел вот так и, глядя на нее сверху, решал ее судьбу.
– Я решаю, что заслуживает наказания, – предупредил он ее. – Поэтому не думай, что тебе удастся скрыть от
Она отвернулась и пошла прочь, слишком сердитая, чтобы беспокоиться сейчас о том, что могла привести его в бешенство своим поведением. Поэтому Ровена не видела, как медленно на его лице проступила улыбка и не слышала последовавшего затем смеха. Но его люди видели. И многие из них удивлялись, что это так забавляет лорда, когда он отдает приказы по укреплению защиты замка.
38
Шум, доносившийся из большого зала, означал, что уже началась вечерняя трапеза. Ровена могла его слышать, поднимаясь по лестнице, и она замедлила шаги. Она внутренне похолодела, вспомнив, что ей сейчас предстоит.
Ровена собиралась пройти прямо в кухню, чтобы перекусить, но передумала. Как можно пройти, чтобы не заходить в большой зал? Может быть, тогда выйти наружу и обойти по двору? Нет, первые капли долго надвигавшейся грозы уже полились, когда она вошла в башню.
Уоррик нашел ее сидящей на ступеньках в темноте. Он отпустил сопровождавших его людей, и тогда они остались лицом к лицу. Она не поднимала на него глаз, хотя ему казалось, что она узнает его. Она даже не пыталась объяснить, почему она здесь находится.
Наконец он спросил:
– Что ты здесь делаешь? Я думал, ты заедаешь эту прогорклую пищу изысканными блюдами Блуэ, от которых тебя не тошнит.
Ровена пожала плечами.
– Я тоже хотела так сделать, и очень, но мне нужно пройти через зал, чтобы попасть в кухню.
– И что?
– Мне бы хотелось, чтобы вы были рядом, если меня будут обвинять.
Ровена не могла понять, почему эти слова заставили Уоррика поднять ее на руки и поцеловать, но он поступил именно так. Уоррик был насквозь промокший, но она не обратила на это внимания. Она прижалась к нему, в его поцелуе не было страсти, но тепло, безопасность, его сила – и нежность. Она чуть не расплакалась, почувствовав все это после того, что ей пришлось вынести за последние сутки.
Потом он усадил ее обратно, все еще поглаживая рукой по щеке и улыбаясь.
– Пойдем, – сказал он мягко и повел ее вверх по ступенькам, обняв одной рукой за талию. – Я не хочу, чтобы ты опять ругалась на меня.
– Нет, я не думаю.
– Тогда иди есть, – сказал он, подталкивая ее к ступенькам кухни.
– А вы?
– Я уверен, что сам смогу разобраться во всем этом без твоего присутствия, хотя, когда ты покушаешь, можешь принести мне бутылку моего нового вина – и передай, чтобы нам приготовили ванну.
Это не было оговоркой, «нам», и румянец еще не схлынул со щек Ровены, когда через некоторое время она вошла на кухню. Когда она вошла туда, все было нормально. Работа не прекратилась при ее появлении. Не было и подозрительных взглядов. Только Мэри Блуэ заметила ее и подскочила к ней, как боевая лошадь на полном скаку.