Поцелуев мост
Шрифт:
– Ты охрану имеешь в виду? Думаешь отдельный от нормалистов пост завести?
– Я о другой, серьезной крыше говорю. Нужно найти лиц, заинтересованных в процветании нашей галереи. Каких-нибудь коллекционеров привлечь, торговцев антиквариатом…
– Таня, моя галерея – не коммерческое заведение. Честно говоря, боюсь, если большие деньги начнут здесь прокручиваться. Я хочу, чтобы галерея оставалась культурно-просветительным учреждением.
– Ты сама видишь, что культурно просвещать тебе не дадут. Тебе нужно солидное прикрытие. Но любой защитник должен иметь коммерческий интерес.
– А если поискать другое место, где-нибудь на окраине?
– Так ты и будешь по всему городу метаться? Нет, ищи сильного покровителя.
– Я согласна, Таня, мне с управлением галереей не справиться. Нужен хороший менеджер. Кстати, когда Гальчик эту должность занимала, у нас таких проблем не было.
– А ты забыла, что это с подачи Гальчика от тебя и добились подписи на строительство гаража рядом с галереей?
– То гаража…
– Думаешь, они с самого начала не знали, что за гараж вырастет на этом месте?
– Ой, Таня, совсем ты меня запутала. Не буду спорить, Гальчик тоже во всей этой истории оказалась замешана. Но возможно, ее просто подставили. Никогда не поверю, что она сознательно меня обманывала. Но сейчас речь не о ней. Мне нужен управляющий. Может, ты согласишься стать исполнительным директором галереи?
– Я бы с превеликим удовольствием, подруга. Но я не осилю. У меня ни образования, ни связей…
– Образование у Ренаты есть, но она…
– Да, она художница, и этим все сказано. Слушай, может, у тебя среди иностранцев благодетели найдутся? Какие-нибудь последователи монархистов, потомки старых дворян?
– Если бы мы занимали старинный особняк, можно было бы подумать. А это постройка брежневского времени, эконом-класс, что называется.
– Ладно, ты думай, и я поспрашиваю.
Матвей, провозившись с трубой в туалете, так и не присоединился к нашему с Татьяной обсуждению. Возможно, просто забыл о моем приглашении. Позже он позвонил мне уже из дома и сказал, где его искать в случае чего. Я еще поработала в галерее, потом тоже отправилась домой. Я была очень расстроена. Не раздеваясь, плюхнулась в прихожей на стул и попыталась все же обсудить с Матвеем волнующую меня проблему. В его лице я нашла не союзника, но, как всегда, утешителя. Он с нежностью снял туфли с моих ног, надел мне тапочки и в ответ на мои жалобы обстоятельно изрек:
– Лена, пойми, мы не можем устоять против хорошо организованной силы. Я думаю, за Коровцом стоят застройщики этой территории, у них – прикормлена власть, ну и так далее. Алексей, сама понимаешь, лишь пешка в этой игре.
– Не такая он и пешка, играет на два лагеря.
– В любом случае, тебе надо искать могущественного покровителя. Я тебе давно говорил, что управление – не женское дело. Нужен сильный мужик, имеющий интересы в торговле картинами и всей этой мутотени.
– И Татьяна так говорит.
– Татьяна – практичная баба. Слушайся ее. Кстати, пошли посмотришь, какие полочки я сварганил в кухне под окном. Там, рядом с батареей, как раз место пропадало!
Матвей помог мне снять плащ, и я послушно побрела за ним в кухню.
– Когда ты успел? – удивилась я, взглянув на свежевыструганные дощечки-полочки, встроенные ниже подоконника. Самодельная пристройка совершенно не гармонировала с итальянским кухонным гарнитуром.
Я постаралась скрыть неудовольствие.
– Хотел сделать тебе сюрприз, мастерил, когда тебя не было дома. Нравится?
Матвей принял мое молчание за одобрение. Конечно, поделка безвкусная, но я понимала Матвея. Он чувствовал себя в моем доме гостем: все не его, все чужое. Наконец, и он приложил руки к обустройству нашего семейного гнездышка! Я похвалила Матвея и поинтересовалась, чем же мы займем эти дополнительные полочки. Он задумался, потом предложил поставить сюда баночки с пастами и моющими жидкостями.
– Они будут слишком на виду здесь, некрасиво, Матвей.
– Ты огорчилась, что я сделал полочки без твоего ведома? – Что-то в моей интонации насторожило Матвея. Все-таки у него есть интуиция. – А я думал, тебе понравится!
– Мне нравится. Но у нас даже не все шкафчики гарнитура заполнены, потому я и спрашиваю.
– А если коробку с инструментами сюда перенести?
– По-моему, в стенном шкафу в прихожей они неплохо себя чувствуют.
– Тогда давай, Лена, сюда игрушечную посуду поставим. Лизонька придет, ей как раз по росту будет.
– Детская посуда? Хорошая мысль! Надо купить набор.
– А я уже купил!
Матвей быстро сбегал в свою комнату и принес оттуда красочную коробку с нарисованными игрушечными кастрюльками и чайниками. Слишком подозрительно все совпало: и этот посудный набор, и тайком сделанные полочки.
– Признайся, Матюша, ты сразу замыслил шкафчик под игрушки Лизоньки?
– Нет, Леночка, как-то само собой получилось. Хотел и ей и тебе угодить, а получилось, что только девчонке радость.
Матвей так и не рассеял мою тревогу о галерее, но немного отвлек.
Перед сном я решилась позвонить Игорю, но автоответчик голосом уехавшей Вероники сообщил: «Мы подойти не можем». Однако за словом «мы» сейчас, вероятнее всего, скрывались Игорь и Рената. Что ж, пусть остаются в счастливом неведении о беде, нависшей над галереей.
Этой ночью мне снились беспокойные сны. Один из них я запомнила отчетливо, потому что мне приснилась покойная мама. Она суетилась в своей квартире в Купчине, где жила последние годы своей жизни. Обстановка квартиры почти в точности копировала реальную, однако было и отличие – за стеной, где по жизни располагалась лестница, находилась еще потайная комната. Дверь в нее была приоткрыта. Однако мама не давала мне посмотреть, что там, в темноте. Она выговаривала, что я редко ее навещаю, совсем забыла. Я вроде как оправдывалась, но своих слов не слышала, только запомнила чувство вины и волнение. И еще я хотела проникнуть в потайную комнату. Я попыталась отпихнуть маму, но она своим телом загораживала проход, тоже толкая меня. Все же мне удалось заглянуть в темноту. На меня пахнуло сыростью и холодом, но я ничего не разглядела.