Поцелуй осени
Шрифт:
Он отдернул руку от экрана и случайно задел Лику по щеке. Она обернулась, встретилась взглядом с его бледно-голубыми, ничего не выражающими глазами. Пирс все еще нависал над ней, облокотившись о стол, руки его, словно случайно, кольцом сомкнулись вокруг ее плеч. И неожиданно обстановка опустевшего тихого офиса, мерцающие за стеклом бесчисленные окна окружающих небоскребов, запах бумаги вскружили ей голову, заставили сердце учащенно биться. Разве не такой должна быть первая ночь любви в этой удивительной, такой не похожей на ее родину, стране, в этом помешанном на работе и карьере городе? Лика потянулась к Пирсу и нежно дотронулась губами до едва заметной ямочки
С тех пор она несколько раз ночевала в его просторной, стильной квартире. Иногда, в выходные, они ездили куда-нибудь в Нью-Джерси, посмотреть на настоящую Америку, так отличавшуюся от бешеного Нью-Йорка. Одноэтажные постройки с маленькими земельными участками, небо нависает так, что можно пощупать облака рукой. Останавливались в небольших уютных отелях или просто устраивали барбекю на поляне. Вековые дубы, странным образом выросшие на довольно каменистой почве, скрывали в своей тени небольшие стада любопытных косуль, и те изредка выходили из своих убежищ, разглядывая парочку с неподдельным и серьезным интересом. Лике казалось это таким необычным — вот только что они были в самом центре мира, только что покинули Уолл-стрит, проехали под мостом, и через какие-то сорок минут оказались в дремучем лесу. Рядом пасутся олени, белки берут орешки прямо с рук, где-то высоко, в самых верхушках крон могучих дубов и сосен, поют лесные птицы. Совсем как в детстве, когда она ходила по подмосковным лесным чащам вместе с дедом. Лике становилось почему-то необыкновенно хорошо и спокойно от этой мысли, от этого, казалось бы, странного сравнения… Но домой к себе Лика Пирса никогда не приглашала, словно оберегая личную территорию от вторжения чужого мужчины, а может, опасаясь, что после этого их чудесные, ни к чему не обязывающие отношения перейдут в нечто большее, что осложнит и отяготит ее только что обретенную настоящую свободу.
И вот теперь Пирс впервые переступал порог ее жилища. Он споткнулся в темноте, чертыхнулся, и Лика включила свет.
— Что это у тебя здесь? — Пирс, потирая ушибленную ногу, подбородком указал на расставленные в комнате картонные коробки, на одну из которых он и налетел так неудачно.
— Вещи, — пожала плечами Лика.
— Какие вещи?
— Ну, мои вещи, из России.
Пирс недоверчиво вскинул брови, затем двумя пальцами извлек из одной коробки белую, довольно поношенную кроссовку.
— Ты удивительная женщина! — заключил он. — За полтора года так и не удосужилась разобрать вещи?
— А зачем? — удивилась Лика. — Если мне что-то понадобится, я достану. И к тому же… Мне так больше нравится. Дорожная атмосфера, понимаешь? Сегодня я здесь, завтра надоест — сорвусь и уеду.
— Если ты согласишься на мое предложение, — сказал Пирс, — то сорваться куда-то в ближайшее время тебе не удастся.
Они прошли в единственную комнату с огромным, во всю стену, окном. Уходящее солнце расцвечивало ярко-оранжевым расписанные граффити стены шумевшего вдалеке Чайна-тауна. Эта просторная, выкрашенная в голубовато-белый цвет комната, почти без мебели — лишь широкий диван, компьютерный стол, два кресла и низкий стеклянный столик на колесах, служила Лике одновременно гостиной, спальней и кабинетом.
Пирс опустился в кресло. Лика, заинтригованная его
— Хочешь выпить? — спросила, неубедительно изображая радушную хозяйку.
— Да, виски, если можно, — отозвался Джонсон.
— Посмотри, там за диваном, в коробке должны быть стаканы, — махнула рукой Лика.
Сама же отправилась на крохотную кухню, не приспособленную для приготовления блюд сложнее яичницы, вытащила из полупустого холодильника початую бутылку виски. Пирс с иронией следил за ее манипуляциями.
— Ты прямо какая-то бездомная, — пошутил он.
— Я не бездомная. Просто мой дом — везде, — уверенно возразила Лика.
— Ну и прекрасно, — перешел к делу Пирс. — Тогда мое предложение тебе тем более покажется интересным. Видишь ли, у нас появилась идея сделать серию очерков о живущих в Нью-Йорке нелегалах. Это должен быть острый злободневный материал. Придется встречаться со всяким криминальным элементом, с людьми, живущими на улицах, ночующими в парках. Они, конечно, не захотят идти на контакт, будут прятаться. В общем, придется как следует попотеть. Скорее всего проект растянется на несколько лет. И вот я решил привлечь тебя.
— Хм, заманчиво… — протянула Лика, стараясь не выдать мгновенно вспыхнувшего в ней интереса.
Если чему она и научилась за время своей журналистской практики, так это — не соглашаться ни на какое задание сразу, для начала выяснить все детали, подводные камни, ну и, разумеется, немного набить себе цену. Казалось бы, с Джонсоном у них были особые отношения, позволяющие оставить эти игры, но многолетняя, годами выработанная привычка всякий раз оказывалась сильнее ее добрых намерений.
— Это будет бомба! — продолжал живописать Джонсон. — Очерки наделают много шуму и, конечно, принесут огромную известность всем, кто примет участие в проекте.
— Угу, — Лика кивнула и подалась вперед, пристально глядя на Джонсона. — Так если это такой звездный проект, почему бы тебе самому им не заняться, а?
— Черт, да я бы с удовольствием, — отмахнулся Пирс. — Это уж всяко поинтересней, чем править чужие тексты в душном кабинете. Но я редактор отдела, у меня свои обязанности. Я не могу все бросить и провести ближайшие два года, скитаясь по трущобам.
Звучало резонно. Лика еще некоторое время помолчала, потирая пальцем переносицу, старательно изображая глубокие раздумья, и, наконец, возвестила:
— Ну что ж, я согласна.
— Вот и отлично! — обрадовался Пирс. — Завтра сможешь подъехать в редакцию? Поработаем над планом проекта. Договорились. Ну, за восходящую звезду международной журналистики! — Он потянулся к ней и легко стукнул стаканом с плескавшимся в нем виски о ее стакан.
— И за ее бессменного редактора, — улыбнулась Лика в ответ.
Они выпили, помолчали немного. За окном на пересеченном башнями небоскребов темнеющем небе остывали полосы летнего заката.
— Слушай-ка, — заговорил Пирс. — А у тебя тут, в этих ящиках, не завалялось случайно вечернее платье?
— Гм, можно поискать, — протянула Лика. — А в чем дело?
— Ну, в общем, я предполагал, что мы договоримся, и позволил себе прихватить кое-что, чтобы отметить сегодня вечером наш исторический договор.
Пирс с видом доброго волшебника из сказки извлек из внутреннего кармана пиджака два билета, протянул их Лике.
— Ты любишь балет?
— О господи! — поморщилась она. — Честно говоря, терпеть не могу!
— Почему? — изумился он. — Я думал, вы, русские, помешаны на балете…