Почему это случилось? Техногенные катастрофы в России
Шрифт:
Подобных примеров в России, к сожалению, пока нет. В этом отношении мы недалеко ушли от советского общества, в котором, как правило, «народ безмолвствовал» и тихо, замирая от ужаса, ждал приближающейся беды… Так и сейчас: зная о катастрофическом состоянии объектов энергетики, мы предпочитаем закрывать глаза на опасность — до тех пор, пока не грянет беда.
В Советском Союзе правительство побоялось рассказать правду о Чернобыльской катастрофе. Но ведь тогда никто и не потребовал сказать народу правду!
Черный юмор о черной были: «Начнем сначала, гомо сапиенс?..»
Наверное, нет таких трагедий, над которыми человечество не пыталось
И неудивительно, что в народе возникло огромное количество анекдотов и шуток, связанных с последствиями Чернобыльской катастрофы. Их можно назвать народным комическим эпосом Чернобыля… Наверное, самый короткий и одновременно самый жутковатый анекдот, появившийся после этой аварии, имел хождение в двух вариантах, в зависимости от того, в какой из советских республик его рассказывали: «Хороший был народ — украинцы», или «Хороший был народ — белорусы».
А в столице Украинской республики мрачно шутили, что все «киевляне делятся на веселых и находчивых; находчивые — это те, кто уже сумел уехать, а веселые — которые остались и теперь рассказывают друг другу анекдоты про Чернобыль».
Другой анекдот воспроизводит сообщение диктора по радио: «В Киеве сегодня облачно, небольшие осадки, температура до 300 градусов».
В некоторых анекдотах можно увидеть крамольный политический подтекст, недвусмысленно свидетельствующий о катастрофически низком доверии народа к власти позднего СССР: «Коммунизм — это советская власть плюс дезактивация всей страны». Чернобыльская авария словно бы подводила окончательный итог всей советской истории, одним из первых лозунгов которой был незабвенный ленинский тезис: «Коммунизм — это советская власть плюс электрификация всей страны». Из того же разряда «чернобыльской антисоветчины» и такая политическая частушка:
Спасибо Партии родной За доброту и ласку, За мирный атом над страной И семь рентген на Пасху.Острословы предлагали новую редакцию известной фразы Николая Гоголя: «Редкая птица долетит до середины Припяти — зараженной радиацией реки».
А этот анекдот больше похож на философскую притчу:
«На Земле закончилась третья мировая война, рассеялось над руинами радиоактивное облако, и к единственному выжившему человеку подходит обезьяна, бьет его дубиной по голове и спрашивает:
— Ну что, гомо сапиенс, начнем все сначала?»
За грехи отцов
Петербург Достоевского, город мистический, мрачный и загадочный — этот образ Северной столицы невозможно представить без Сенной площади, где, казалось бы, навечно переплелись мифы и реальность, лиричность белых ночей и отталкивающие черты «брюха Петербурга»…
В 1999
Павильон станции метро «Площадь мира» (ныне «Сенная площадь») был возведен по проекту архитекторов Арона Гецкина и Виктории Шуваловой на месте снесенного в 1961 году храма.
Здесь, на одной из старейших городских площадей, 20 июля 1753 года архиепископом Санкт-Петербургским Сильвестром была торжественно произведена закладка нового храма во имя Успения Пресвятой Богородицы. Но еще раньше на этом же месте был возведен деревянный храм во имя Христа Спасителя, а точнее — «во имя всемилостивого Спаса происхождения Честных древ честнаго животворящего Креста Христова», что празднуется 1 августа. Новый храм по проекту архитектора Андрея Васильевича Квасова и на средства купца Саввы Яковлева строился уже в камне. Его строительство было закончено в 1762 году, на колокольне установили пятнадцать колоколов. Главной святыней храма стал иконописный образ Успения Божией Матери. В народе эту церковь называли Спас-на-Сенной. При церкви существовали богадельня и приют для детей, действовало Общество для вспоможения бедным прихожанам, в приходе храма подвизались блаженная юродивая Анна Ложкина и известный странник Александр Крайнев, носивший пудовые вериги. Среди прихожан Спаса-на-Сенной в разные годы можно было увидеть Гавриила Державина, Николая Лескова, Николая Некрасова, Федора Достоевского… До революции считалось, что Спас-на-Сенной — своего рода символ не столичного и «блистательного», а простонародного Санкт-Петербурга — купеческого, мещанского и крестьянского.
Храм, являющийся уникальным архитектурным памятником позднего барокко, пережил революционное лихолетье, годы ленинградской блокады, когда он был даже выбран как один из ориентиров для немецкой артиллерии, но во времена последней хрущевской волны богоборчества судьба Спаса-на-Сенной была решена: под предлогом строительства станции метро храм взорвали, предварительно сняв с него всю позолоту и драгоценные металлы.
Ленинградская архитектурная общественность, узнав о планах руководства Метростроя уничтожить Спас-на-Сенной, даже обращалась с письмом в адрес министра культуры СССР Е.А. Фурцевой, в котором просила предотвратить гибель храма. Из министерства культуры пришел ответ, где сообщалось, что решение вопроса о судьбе церкви Успения Пресвятой Богородицы поручается группе московских специалистов под руководством академика архитектуры Н.В. Баранова. Архитекторы вскоре прибыли в Ленинград и, осмотрев храм, пообещали доложить ситуацию в правительстве и принять меры, чтобы разрушение уникального памятника отечественной архитектуры XVIII века было остановлено.
Но уже на следующее утро после отъезда московской комиссии Метрострой начал форсировать решение вопроса о сносе храма. Помог им и главный архитектор Ленинграда В.А. Каменский. Взрыв храма был назначен в ночь с 1 на 2 февраля 1961 года. Но буквально за сутки до этого в Ленгорисполком пришло письмо министра культуры СССР Е.А. Фурцевой с запрещением разрушать храм Успения Пресвятой Богородицы, «имеющий уникальное историко-архитектурное значение крупного культового сооружения середины XVIII века».
Письмо это оперативно направили в здание на площади Островского, где размещалось управление Ленметростроя. А дальше произошли довольно странные события — письмо как-то «затерялось», метростроевцы решили сделать вид, будто послание министра либо «запоздало», либо вообще не «дошло»… А потому геростратам из Метростроя надо было торопиться! В стены храма подрывники уже закладывали заряды. Была также проигнорирована инициатива института им. Н.К. Крупской, который высказал пожелание взять на свой баланс здание бывшей церкви для приспособления его под сценическую площадку театрального факультета.