Почему мне нужна только ты?
Шрифт:
– Да, умерла, - жестко подтвердила Вилия. – Я так старалась показать тебе, что тебя ожидает в будущем, и, зная, как ты боялась этого брака, надеялась, что, испугавшись, ты не захочешь дальше жить. Но ты не умерла. Почему?! – последние слова, она чуть не выкрикнула во весь голос. – Я спрашиваю, почему?
– Да как же я могла так поступить? – чуть не плача ответила Леэль. – Ты пожертвовала собой, чтобы уберечь, чтобы спасти меня, а я так бы просто ушла и бросила, оставила тебя на растерзание этого зверя? Я не могла этого сделать, не могла!
– Леэль слышала, как в темноте Вилия не то выругалась, не то рыкнула, в страшной досаде. Потом, недолго помолчав, она вдруг сказала каким-то тоскливым голосом: - Знаешь, Леэль, я иногда думаю, что ты мое проклятие.
– Я?! – изумилась
– Ты все время встаешь на моем пути. Всегда, с самого детства.
– Как с детства? Я узнала о тебе всего несколько дней назад, до этого я даже не подозревала о твоем существовании! – В ответ Вилия засмеялась неприятным безрадостным смехом.
– Ты не подозревала, а вот я знала о тебе много лет!
– И что все эти годы я как-то мешала тебе жить?
– Да мешала! – с вызовом ответила Вилия. – Ты жила во дворце со своим отцом, а я в Храме в окружении жриц…
– Они тебя обижали? – ахнула Леэль. Вилия скривилась, но лгать она не хотела.
– Нет, конечно. В раннем детстве меня все опекали и баловали. В Храмах у жриц редко рождаются дети. Такие случаи можно пересчитать по пальцам. Бывает, что жрица безумно влюбляется в мужчину, заранее зная, что никогда не будет рядом с ним. В таких случаях она просит благословения Верховной Жрицы и если такое благословение будет получено, то она может родить ребенка, девочку. У жриц всегда рождаются девочки, которые навсегда остаются с матерями в Храмах. Мужчину в известность не ставят, этот ребенок принадлежит только матери.
Вот таким ребенком я и была. Мое детство было безоблачным и счастливым, до тех пор, пока я не увидела тебя. Нам было по восемь лет и мне уже разрешали присутствовать на службе. В один из таких дней ты пришла в Храм со своим отцом, матерью и маленькой сестрой. Одного взгляда хватило, чтобы понять, насколько мы внешне похожи. Я была настолько потрясена, что немного проследила за вами, когда после окончания службы вы всей семье шли к карете. Ты что-то сказала отцу и он, смеясь, взял тебя на руки и подбросил высоко-высоко. Ты смеялась так счастливо, так беззаботно. У меня никогда не было отца, и в этот момент я ощутила страшную зависть и боль.
Я спрашивала маму о тебе, но она страшно рассердилась и запретила мне бывать в Храме во время службы… но уже ничего нельзя было изменить. Я думала о тебе, выведывала любые сведения, я мучительно хотела знать, почему мы так похожи.
Разумеется, мой интерес к тебе не означал, что я думала о тебе днем и ночью, я просто не забывала о тебе. Лет в тринадцать мне осторожно объяснили, что мы дочери одного отца – вот это был шок. Самое удивительное, что твоя младшая сестра, также похожая на меня, не вызывала в моей душе никаких чувств, но ты… Потом стало легче, я почему-то решила, что меня изберут Верховной Жрицей, и я считала это справедливым, считала, что это достойная компенсация за то, что мой отец находился рядом, но не подозревал о моем существовании. Я стала учиться, стараясь от матери перенять все ее знания, весь ее опыт… Но и тут меня ждало разочарование – с стала всего-навсего одной из младших жриц. Мама немного утешила меня, объяснив, что знания, которые она мне передала, помогут стать главной помощницей Верховной Жрицы, к которой она будет обращаться за советом и помощью.
Потом я узнала, что Дэвэр выбрал в жены тебя. Я совсем успокоилась, я чувствовала, что, когда ты покинешь наш мир, мне станет легче дышать. И тут… И тут новое известие. Наша Богиня Маилла выбрала Верховной Жрицей тебя! Свет померк у меня перед глазами, такая обида затопила сердце: ну почему все самое хорошее достается тебе? Почему?
Я пришла в такое отчаяние, поскольку сама мысль, что я буду вынуждена тебе подчиняться, была для меня невыносима! Я просила маму перевести меня в один из самых удалённых Храмов. Что угодно – только подальше от тебя. Мама обещала так сделать, как только ты пройдешь посвящение, и Богиня признает тебя достойной. Я согласилась. Однако, все пошло не так как хотелось моей маме. Дэвэр потребовал тебя вернуть.
Что тогда творилось с моей мамой. Она день и ночь стояла на коленях перед ликом Маиллы и умоляла ее подать хоть какой-нибудь знак, как ей теперь поступать. Так случилось, что именно в этот момент я вошла в Храм, неся в руках поднос с пожертвованиями Маилле. Меня ослепил солнечный луч, ударивший в лицо. Я зажмурилась и чуть не выронила поднос из рук. Мама недовольно и с яростью оглянулась, поскольку нарушать ее общение с Богиней, не дозволено никому. Но ни одного гневного слова не слетело с ее уст. Наоборот, ее лицо и вся ее фигура выражали такое удивление, такое потрясение, что я испугалась не на шутку. Еще раз поклонившись статуе, мама быстро поднялась с колен и приказала мне следовать за нею. В своих покоях она усадила меня против себя и твердо и спокойно сказала: «Вилия, наша Богиня хочет, чтобы ты вместо Леэль отправилась во дворец Дэвэра и стала его женой!».
Слова мамы были для меня, как гром среди ясного неба, я не знала, что ей ответить, поскольку такая мысль вообще не приходила мне в голову. Видя мою растерянность, мама погладила меня по щеке: «Вилия, иди к себе в комнату и хорошенько все обдумай. Если ты откажешься, никто не будет тебя принуждать к этому браку». Еще пока я шла в свою комнату, смысл маминых слов стал постепенно доходить до меня. «Я могу стать женой Правителя самой могущественной империи во всех известных мирах!» – не буду притворяться, тихо сказала Вилия, глядя на Леэль, но это была первая мысль, что пришла мне в голову, а вот потом… Потом я очень остро осознала, что я являюсь никой ненужной и неценной вещью, которой соглашаются пожертвовать, чтобы сохранить самое важное и дорогое! – почти прокричала Вилия и было заметно, что эта мысль для нее до сих пор очень болезненна.
– Я уже собиралась отказаться, со злорадством представляя, какие проблемы возникнут из-за моего несогласия, как вдруг я подумала о том, что если я займу твое место во дворце, то ты со своей теперешней внешностью не сможешь стать Верховной Жрицей. То есть тебе бы так сильно изменили внешность, что мы больше не были бы похожи. Эта мысль мне так понравилась, что я согласилась ехать вместо тебя к Дэвэру, хотя слухи о нем и меня очень сильно пугали. Но, видишь ли, я знала нечто такое, что давало мне крошечный, призрачный шанс сохранить рядом с Дэвэром жизнь и здоровье.
– И что же это такое? – с трудом выдавила Леэль, не зная как теперь общаться с сестрой, та вызывала у нее одновременно и гнев, и жалость.
– Ты же жила несколько дней в Храме? – не отвечая, прямо на вопрос, уклончиво спросила Вилия. – Тебе хоть и совсем немного, но рассказали о том, что происходит между мужчиной и женщиной за дверями закрытой спальни? – Леэль поняла, о чем говорит Вилия, и ее передернуло от отвращения, поскольку все, рассказанное жрицами, у нее, кроме страха и ужаса, ничего больше не вызвало. – Ничего ты не понимаешь, - с жалостью сказала Вилия, - Все то, о чем ты думаешь с таким неприятием и брезгливостью – часть жизни. Во всяком случае, семейное счастье во многом зависит именно от того, есть или нет гармония между супругами в спальне. И хоть я никогда не была с мужчиной, но я много знала об этих отношениях. Вот с этой призрачной надеждой, я и отправилась к Дэвэру. Вот только…
– Что только? – быстро переспросила Леэль.
— Вот только Дэвэр был мало похож на утонченно-изысканных мужчин нашего мира. Слабый огонек крошечного светильника и бешенное неуправляемое пламя – вот как бы я их сравнила. Я, к несчастью, а может и к счастью, об этом не подозревала, и с крошечной надеждой, что смогу найти путь к сердцу Дэвэра, я отправилась в его дворец.
Условия моего представления принцу были невыносимо унизительные, но знаешь что? Я заставила себя представить, что это не я, а ты ползешь на коленях по мозаичному полу, сразу стало легче. Дэвэр с одного взгляда понял, что я, это не ты. Гнев его не поддавался описанию. Меня подхватили под руки и понесли в его комнаты, - голос Вилии дрогнул, а Леэль охватило чувство такой жалости, такого сочувствия, что от гнева не осталось и следа. Она схватилась руками за прутья решетки, изо всех сил желая утешить, успокоить сестру. Но Вилия не нуждалась в утешениях, тряхнув головой, словно отгоняя тяжелые мысли, она продолжила.