Почему языки такие разные. Популярная лингвистика
Шрифт:
Способ второй. Морфема может соединять два корня в единое слово, находясь при этом между ними (именно от латинского inter "между" образовано лингвистическое название таких соединительных морфем — интерфикс). Этот тип морфем вам, должно быть, лучше знаком, чем циркумфиксы, — вы, наверное, сразу вспомнили и водОлаза, и ледОход, и пылЕсос, и камнЕтеса, и многие другие слова. Действительно, в русском языке два интерфикса — о и е, а способ образования новых слов с помощью соединения корней довольно распространен. Этот способ образования слов широко использовался древними индоевропейскими языками — особенно много таких слов в древнегреческом и санскрите (об этом свойстве санскрита мы еще поговорим позднее). Если вы читали русский перевод знаменитых поэм Гомера "Илиада" и "Одиссея", то, должно быть, заметили, что
Там —
Властвовал царь Апкиной, многоумием богу подобный.
(начало Песни шестой: Одиссей у феаков)
Многие "гомеровские" слова прижились и в русском языке. Так, мы, вслед за Гомером (и Жуковским), привычно называем Одиссея хитроумным, а олимпийских богов — небожителями.
Если говорить о современных языках, то одно из первых мест по количеству сложных слов занимает немецкий язык, причем в нем тоже есть несколько разных интерфиксов: — п-, -s- и др. Надо, однако, заметить, что интерфиксы в языке вовсе не обязательны, но, если их нет, это совсем не значит, что в языке нет сложных слов. Вот, например, венгерский язык ненамного отстает от немецкого по увлечению сложными словами, однако интерфиксами этот язык не пользуется. Да и в немецком языке есть немало сложных слов, образованных без интерфикса. Есть они и в русском, хотя русский язык старается такого избегать; но такие образования, как иван-чай или диван-кровать, являются именно сложными словами, хоть и маскируются русской орфографией подо что-то промежуточное. Тем не менее мы говорим: любуюсь иван-чаем, а не любуюсь иваном-чаем, так что это — самые настоящие сложные слова. Венгерские сложные слова все как раз такие, в них, если следовать нашему сравнению, один паровоз сразу цепляется за другой.
Только вот можно ли считать интерфикс настоящим вагоном между паровозами? Ведь он ничего не "везет", потому что интерфиксы, в общем-то, ничего не значат. В русском языке, например, о или е не добавляют ничего нового к значению слова и "по смыслу" ничем друг от друга не отличаются (ведь ни у того, ни у другого собственного смысла нет). Нет, не похож интерфикс на вагон — скорее уж какой-нибудь буфер.
Способ третий. Морфема может вклиниваться внутрь корня, как бы разрывая его, — тогда она называется инфикс. Инфиксы используются в языках редко. Они были в латинском языке, где, правда, не передавали никакого самостоятельного значения, а только помогали образовывать настоящее время некоторых глаголов. Например, латинская глагольная форма fid-it означала "он расколол" (корень — fid-), а форма того же глагола find-it означала "он раскалывает": внутрь корня вставляется носовой инфикс — п-. Это — остатки древнего индоевропейского спряжения; интересно, что похожие инфиксы сохранились и в литовском языке, где, например, глагол lipti "прилипать" образует такую форму настоящего времени: limpu (-и — как и в русском, окончание первого лица единственного числа, а инфикс в этом слове — т-).
Похожим образом используются инфиксы и в других языках, где они есть, — например, в языках, на которых говорят очень далеко от нас, на Филиппинских островах в Тихом океане. Один из главных филиппинских языков — тагальский — как раз и знаменит (в числе прочего) своим пристрастием к разного рода инфиксам. Без инфиксов в тагальском языке не бывает ни прошедшего времени, ни настоящего. Вот, например, от глагола с корнем hanap (это значит "находить") форма прошедшего времени выглядит так: humanap. Сможете ли вы обнаружить в ней инфикс? А как будет выглядеть форма прошедшего времени от тагальского глагола sulat "писать"?
Способ четвертый. Морфема не только разрывает корень — она и сама разрывается. Таким экзотическим способом (для нас, конечно, а не для тех, кто говорит на этих языках) ведут себя трансфиксы. Корень и трансфикс представляют собой как бы две гребенки, вставленные друг в друга зубцами (какие уж тут вагоны!). Чрезвычайно широко используют трансфиксы все семитские языки — арабский, древнееврейский и современный иврит, амхарский и др. В семитских языках корень может состоять только из согласных, а трансфиксы обычно (хотя и не всегда) содержат только гласные; получается, что слово может существовать, только если одно накладывается на другое по определенной схеме (семитологи так часто и говорят: схема образования множественного числа, настоящего времени и т. п.). Знаете ли вы, кто такой факир? Может быть, вы думаете, что это просто фокусник? Нет, по-арабски это слово означает прежде всего "бедняк", "(странствующий) нищий"; оно образовано от глагола со значением "быть бедным". Глагольный корень здесь состоит из трех согласных: F-Q-R (q — особый гортанный согласный арабского языка, произносящийся глубже, чем русское "к"), а трансфикс, образующий существительные со значением "тот, кто…", — это — a-ii-. Если наложить корень и трансфикс друг на друга по определенной схеме, как раз и получится слово faqiir. Вот еще некоторые слова с тем же корнем и другими трансфиксами:
faqura "он был бедным; он нуждался";
afqara "он стал бедным, впал в нищету";
ufqira "его довели до нищеты";
fuqr "бедность, нужда";
fuqaraa "бедняки, беднота".
Конечно, в арабском (и в других семитских языках) есть не только трансфиксы, но и префиксы с суффиксами, однако, даже присоединяя к корню, например, префикс, говорящие всё равно должны позаботиться о том, чтобы вставить в него и трансфикс — ведь иначе корень нельзя будет даже произнести! Возьмем другой арабский корень: S-R-F, со значением "возвышаться; быть знатным, благородным" (именно с ним связано слово "шериф" — арабское sariif "знатный, благородный, честный"). Вот какие могут быть слова с этим корнем:
ya^srufu "он благороден";
ista^srafa "он поднялся, взошел";
ta^sriif "почет, почести";
musta^sraf "терраса, балкон".
Как видите, арабское слово может иметь префиксы (уа-, ta-, ista-, musta-), но каждый префикс требует своего набора гласных, вставляемых между согласными корня (арабисты называют это "огласовкой"). Например, глагол "быть высоким" с помощью префикса ista- превращается в глагол "подниматься" (так сказать, "делать себя высоким" с точки зрения арабского языка), а этот глагол — с помощью другого префикса — в существительное "терраса" (так сказать, "место, куда поднимаются" — это ведь имеется в виду терраса в южных домах под жарким солнцем), но при этом огласовка корня тоже меняется. Арабские слова устроены чрезвычайно логично, просто эта логика использует несколько странные для нас средства. Но если привыкнуть, окажется, что трансфиксы — очень продуманная и красивая система.
5. Как сшить две морфемы. Агглютинация и фузия
Таким образом, теперь мы с вами умеем отвечать на первый из двух вопросов, которые мы задавали в разделе 3 этой главы, — напомню, это был вопрос о том, как ведут себя морфемы по отношению к корню. Оказалось, что все морфемы во всех языках строго делятся на группы, так что ни одна из них не оказывается в двух группах одновременно. При этом морфемы — представители одной группы могут только предшествовать корню (префиксы), другой — только следовать за ним (суффиксы); кроме того, морфемы могут обрамлять корень (циркумфиксы), вклиниваться в него (инфиксы), разрывать корень и одновременно разрываться сами (трансфиксы), соединять два разных корня друг с другом (интерфиксы).
Остался второй вопрос: об отношении морфем друг к другу, то есть о том, как они соединяются друг с другом внутри одной словоформы. Лингвисты говорят в таких случаях о проблеме "морфемных швов" и тем самым используют в разговорах о морфемах другое сравнение: целое слово как бы сшито из нескольких разных лоскутков-морфем (ведь и корень тоже — морфема). Но языки различаются тем, какие они предпочитают делать швы на стыке лоскутков. В некоторых языках все швы явные; можно было бы сказать, что лоскутки-морфемы не пришиваются, а просто прикладываются друг к другу или гладко приклеиваются: один лоскут кончается, потом начинается другой, они не мешают друг другу, и края их хорошо видны. Так (или почти так) устроены тюркские языки, индонезийский, эскимосский; близки к такому состоянию языки банту, финно-угорские языки, японский и многие другие языки мира.