Почта в Никога-Никогда
Шрифт:
— Я все-таки попробую… — только и сказал он.
В другой раз врач, государственный служащий, приказал бить кнутом ремесленника, позволившего себе невиданную дерзость — потребовать платы за работу. Свидетелям, показания которых не нравились судье, освежали память, отмеривая в перерыве по сто ударов, прямо во дворе здания суда, после чего, вполне «убежденные» подобным аргументом, они говорили все, что нужно…
Мелкие и крупные жалобы разбирались тоже довольно своеобразно. Один поселенец встретил на улицах Хобарта спекулянта, который с помощью всяких махинаций отобрал у него зерно. Поселенец стал громко жаловаться прохожим на бесчестный обман. Поблизости случайно проходил военный комендант, к которому обманщик обратился с жалобой об оскорблении личности. Суд состоялся прямо на улице и продолжался ровно пять минут. Поселенец был приговорен к тремстам ударам, и к приведению приговора в исполнение приступили немедленно. В течение часа двести ударов пали на спину бедняги. Вдруг разнеслась весть, что в порту появился корабль, прибывший из Англии. Палач наскоро отвесил приговоренному еще несколько ударов кнутом, которые должны были символизировать оставшуюся сотню, и побежал к набережной с криком:
— Что новенького в Англии?
Жертва экзекуции, благодаря счастливому случаю спасенная от смерти, осталась лежать на мостовой в луже собственной крови.
1 июня 1816 года «Хобарт-таун газетт» описывала публичную продажу одной женщины с аукциона ее мужем. Покупатель объяснял, что поскольку она ни молода, ни хороша собой, то стоит не более галлона рома и двадцати овец. «По заинтересованности участников аукциона можно было сделать вывод, что если на рынок поступало бы больше таких предложений, то торговля шла бы весьма оживленно», — писала газета.
Мешочек из шкуры кенгуру
Не окунулся ли я слишком глубоко в историю при моих попытках отыскать ключ к пониманию австралийских обычаев и образа жизни?
Я хочу напомнить, что последний каторжник умер совсем недавно — в 1938 году; он скончался в доме для престарелых в Перте, столице штата Западная Австралия. В Австралию этот человек прибыл в 1864 году не по собственной воле, а как «вынужденный иммигрант», то есть каторжник, привезенный в кандалах. Белое население Новой Каледонии — тоже потомки каторжников, и я сам мог убедиться, что о происхождении здесь не принято говорить. Точно так же и в Австралии до недавнего времени пытались затушевать очевидные факты. Опубликованная в 1929 году официальная история штата Западная Австралия ни одним словом не упоминает о каторжниках, которых завозили туда в массовом порядке.
В 1931 году при сносе старых зданий полиции в Тудиэе в упомянутом штате наткнулись на мешочек из шкуры кенгуру с пачкой писем. Установили, что они были адресованы одному из каторжников. Получил он их от своих родных из Йоркшира. Большинство членов исторического общества, куда были переданы письма, высказалось… за их уничтожение. Началась бурная дискуссия. Особенно яростно защищали своп позиции сторонники тезиса о том, что эта страница истории Австралии должна быть забыта.
Каторжникам не полагалось надгробий; только много позднее, когда наконец отказались от такого рода мести умершим, стали ставить камни, на которых до сих пор можно прочитать надписи, сильно пострадавшие от времени и поросшие мхом: «Тот, кого преследовали несправедливые судьи, сосланный на чужбину…» Дожди целого столетия на могут смыть следов причиненного зла. Из своих могил один мертвецы обвиняют других.
Удовлетворение Кишу
Неприязненное отношение к бывшим каторжникам в последнее время радикально изменилось. Извлекаются из забвения имена тех, кто не был сломлен каторгой, кто строил жизнь на великом материке.
Поклонники таланта Эгона Эрвина Киша, к числу которых принадлежит и ваш слуга, с удовольствием узнают об удивительных последствиях его пребывания в Австралии перед самым началом второй мировой войны. Его живой ум привлекла личность Фрэнсиса Говарда Гринвея, одного из тех людей, которые бродят по свету, соединяя в себе редкие таланты к творчеству с полной неспособностью найти нм практическое применение. Он — каторжник — создал произведения искусства, которые, хотя и были изуродованы грубыми руками тюремщиков в соответствии с их низменными вкусами, сохранили печать величия. Губернатор помиловал Грннвея, но его преемник решил, что держать этого художника и архитектора при себе в качестве свободного человека невыгодно, и уволил его. На этом кончаются официальные свидетельства о жизни Грннвея. Умер он в бедности и был похоронен в безымянной могиле.
Так вот, описывая собор св. Якова в Сиднее, где на мраморных досках увековечены имена выдающихся людей эпохи, Киш утверждал, что архитектором этого собора был не кто иной, как Гринвей, что именно он построил самые высокие здания в Сиднее. По словам Киша, еще сто лет назад Гринвей предложил смелый проект моста для порта; он намеревался возвести его именно в том месте, которое сто лот спустя было признано наилучшим для этой цели. «Как не сказать о той несправедливости, которая была допущена по отношению к создателю великих ценностей, ведь среди бесчисленных мемориальных досок в соборе нет даже доски в его память».
Эрвин Киш был бы удовлетворен, если бы узнал, что его замечания не остались без последствий. Уже после отъезда журналиста был поставлен камень, который возвещал всем и вся: «Памяти Фрэнсиса Гринвея, мастеров и рабочих, построивших храм». Вместе с тем это единственный памятник, поставленный Австралией каторжникам.
Последний рейс «Отаго»
Люди, которые живут на Тасмании, называют огромную Австралию просто материком, а себя — тасманийцами в отличие от австралийцев, то есть жителей этого материка. Остров представляет собой штат Австралийского Союза со столицей в Хобарте.
Определения типа «наибольший — наименьший» всегда порождают во мне неуверенность, но когда говорят, что Тасмания — самый гористый остров в мире, то невольно оглядываешься. И действительно, куда ни посмотришь — горы. Горные склоны сплошь покрыты лесами, бумага из их дерева могла бы, как говорят, удовлетворить потребности издательства на Флит-стрит в течение целого столетия. Однако истинную славу принесли Тасмании ее сади. Океанские корабли, которые заходят почти в центр города Хобарта, по всему миру развозят яблоки из садов Тасмании. Маленький остров засыпает мировые рынки плодами с его яблоневых деревьев. Тасмания поставляет также груши на крупнейшие рынки Европы.
Остров полон историей. Когда я прибыл сюда из Польши в поисках вчерашнего дня, то еще застал жалкий остов парусника «Отаго», ободранный сборщиками металлолома, которые никак не могут прокормить прожорливые доменные печи Японии. А в декабре 1964 года дело уничтожения завершили американцы, забрав оставшиеся пять тонн металла с останков некогда гордого корабля.
Так закончилась поражением многолетняя кампания, которую вел Ежи Мальхарек из Хобарта, имеющая целью сохранить если не весь корабль, то хотя бы отдельные его части. Это грустная история. Парусник «Отаго» когда-то курсировал между Австралией и островом Маврикия. В 1888 году его капитаном был поляк, Теодор Юзеф Конрад Коженевский, всего два года назад ставший подданным Его Королевского Величества. В мировую литературу он вошел как Джозеф Конрад.
На Тасмании, пятая часть которой все еще недостаточно исследована, раньше всех оказался польский путешественник Павел Стшелецкий. Сейчас дерево, в тени которого некогда стоял его лагерь, находится под охраной. Местным поселенцам оно служило почтовым ящиком: в большое дупло бросали почту и соответственно доставали корреспонденцию, принесенную почтальоном.
О раннем периоде истории Тасмании, которую называли сначала Вандименовой Землей, свидетельствуют только постройки. Старое название было отвергнуто, от него веяло ужасом. Островом Сокровищ называли Тасманию романтические певцы. История его омыта кровью и слезами. Стоит побывать на этом острове хотя бы ради того, чтобы увидеть свидетельства жестокостей одних людей по отношению к другим.