Почти цивилизованный Восток
Шрифт:
Там, на Западе, это как-то… не впечатлило бы, наверное. Но здесь? В самом сердце цивилизованного мира?!
– Виновен, - поднялся второй. – Именем огненной ложи. Виновен.
– Но хоть ты…
– Без имен, - третий встал. – Виновен.
– Виновен, - эхом отозвался четвертый.
– Приговор подтверждаю.
– Я не… я не буду это пить! – голос человека сорвался на визг. Он попятился, но наткнулся на Чарльза. – Это из-за тебя, ублюдка! Ты… все знали, что у меня нет денег! И он… он откуда узнал? Сволочь, тварь…
Чарльз
– Не стоит, - попросил он вежливо. – Я не понимаю, что происходит.
Зазвенел колокольчик. И на пороге появились двое в старинных одеждах, различимые лишь цветом париков. Они застыли, видом своим показывая, что готовы действовать. И человек в маске тоже ощутил эту готовность. Он как-то сник. И руки его безвольно повисли. И сам он сгорбился, сделавшись донельзя жалким.
– Прекрати, - с упреком произнес управляющий. – Мы долго терпели твою безответственность. Твою слабость. Все твои пороки, ибо никто не свят. Но сейчас твои действия… причинили не просто ущерб. Они поставили под угрозу само существование братства.
– Я… я все исправлю! В конце концов, это просто… просто приглашения! Все их раздают! Вон кто-то ему сунул…
– После долгого обсуждения кандидатуры и поручительства еще двух братьев.
Стало быть, дружище Байни не один состоял. Кто еще? Кто из тех, с кем Чарльз встречался в клубе, в обычном клубе, которых великое множество, завсегдатай этих вот аукционов?
И не только зритель.
– Ты же… ты счел себя самым умным.
Зубы черепа сверкали позолотой. Но они были кривоватыми, да и вместо клыка виднелся выточенный под него камень.
Неужели все-таки настоящий?
– И сейчас, дорогой наш… брат…
От этого слова человек в маске дернулся было.
И оглянулся.
На ряженых.
На тех, кто встал у стены. На Чарльза… а если попросит помощи? Если…
– В зале присутствует некий Бальтазар Азерос… если ты о нем слышал.
Чарльз вот слышал. Имя так точно. Слишком уж необычное, цепляющее… но вот что именно? В голове пустота. И не отпускает ощущение, что все это – спектакль, который разыграли специально для Чарльза.
– Ищейка… - выплюнул кто-то из старших.
Лазурный?
Или огненный? Или еще какой? А и плевать.
Ищейка, стало быть из полиции… имя надо запомнить. На всякий случай.
– И как знать, что ему удалось разнюхать.
– Но… но эту проблему можно решит? – в голосе обвиняемого прозвучала робкая надежда. – Это же… это просто человек… сегодня есть, а завтра…
– Проблему решат, - спокойно ответил Старший брат. – Но правила клуба весьма однозначны. Брат, по вине которого существование клуба поставлено под угрозу, должен быть исключен.
– Я требую суда…
– Суд состоялся. И голосование в каждой из лож подтвердило, что ты, дорогой мой, безусловно, виновен… мне жаль… мне очень жаль…
– Я…
Он все-таки огляделся.
– Вы его взять решили? Конечно… кого ж еще… вам просто понадобилось место… освободить…
– В Клубе уже появилось свободное место. Седьмой брат, к сожалению, занемог. Так что нет, дело не в этом. Мы просто хотим показать, что правила клуба одинаковы для всех. Ты… был весьма полезен. И мы ценим это. И потому я лично подношу тебе последнюю чашу.
Управляющий взял череп с подставки.
И протянул.
– Испей. И не держи зла.
Руки у человека в белой маске дрогнули. Но чашу он принял и удержал. Поднес к губам. Приподнял маску. Даже сумел сделать глоток. Потом другой. И третий.
Как его не стошнило-то?
Допив, он перевернул кубок.
– Ни капли…
Он обвел комнату взглядом.
– А вы все… вы пожалеете… вы… все тут… пожалеете…
– Будьте добры, проводите гостя. И позаботьтесь, чтобы он добрался до дома в целости и сохранности, - Управляющий махнул рукой. – А я прошу прощения, что вы стали невольным свидетелем… присаживайтесь. Кандидат.
Прозвучало веско.
И пугающе.
Чарльз молча опустился на указанный стул. И спина сама собой выпрямилась.
– Хотите о чем-то спросить?
Такой ласковый голос. Столько внимания…
– Что с ним будет? – Чарльз сглотнул и отчетливо понял, какого именно вопроса от него ждут.
– Ничего! Вы подумали, что в чаше яд? – Управляющий рассмеялся. Смех у него был неприятно-дребезжащим. И пальцем погрозил. – Экий вы… затейник.
Что хотел сказать?
– И не попытались остановить?
– Боюсь, это было бы неразумно с моей стороны, вмешиваться в дела клуба, членом которого я не являюсь.
– Пока не являетесь, пока… но спешу вас успокоить. Никакого яда. Вот, возьмите. Можете сами взглянуть.
Чарльзу протянули череп.
Кость была тепловатой.
– Это…
– О, это череп основателя клуба. Он был весьма эксцентричным человеком. И всего себя… да, да, безусловно, всего себя отдал клубу… до конца.
Еще смешок.
А камни пылают ярко. И… они что, думают, будто Чарльз способен определить отраву на вкус? Или по запаху? Пахло вином, сдобренным какими-то травами.
– Чаша – скорее символ. Её подносят тем, кто решился встать на путь познания, и тем, кто свернул с этого пути не туда, как наш бедный брат. Он слишком потворствовал собственным страстям. Это его и сгубило…
– Значит…
– Сегодня он вернется домой и напьется с горя. Он будет зол и обижен, и это, несомненно, плохо скажется, что на душе его, что на теле. Завтра он проснется с головной болью и той же обидой, которую в силу особенностей характера станет переживать долго. Возможно, он будет искать встречи. Многие так делают. Вернется сюда, но… он не получит более приглашений. И стало быть, не сумеет найти дом.