Почти любовь, почти падение
Шрифт:
– Мама, пожалуйста...
– Что? Катя, ты меня убиваешь. Я такого не ожидала. Мы с отцом так радовались, что ты такого положительного молодого человека себе нашла, что у тебя всё хорошо, ты довольна, а тут вдруг такое...
– Мне нужно совсем немного времени, и всё устроится.
– Я уже не понимаю, что ты мне говоришь. Что устроится? Он бросит невесту?
– Я не знаю, - еле слышно проговорила Катя, не желая мать окончательно расстраивать тем, что Воропаеву Андрей вряд ли бросит.
– А кто знает? Катя, - Елена Александровна руку ей на коленку положила и чуть сжала, - подумай.
– Он ведь такой... такой...
– Никак не могла подобрать правильное определение, а Катя вдруг обиделась.
– Я знаю, какой он. Я знаю, мама.
– Облизала сухие губы.
– И я с ума сойду, если он сегодня вечером не придёт. Поэтому и прошу, не говори ничего отцу. Он ведь настоящие военные действия начнёт, если узнает.
– Это точно.
– Вот и не говори!
– Ты как маленькая заладила: не говори, не говори! Но ведь это проблему не решит!
Катя с кресла поднялась и нервно заходила по комнате.
– Нет никакой проблемы. Я взрослая, мама. И я могу встречаться с мужчинами.
– Перевела дыхание.
– Даже со Ждановым. Могу!
– Встречаться можешь. А вот влюбляться в почти женатого человека, и потом плакать, мол, умру, если не придёт, это, извини меня, уже слишком!
– Я не говорила, что умру, - проговорила Катя в сторону.
– Я сказала: с ума сойду.
– Очень большая разница, молодец, успокоила мать.
Они так ни до чего и не договорились. Елена Александровна своё твердила, доводы приводила, что Катя глупость делает, а та в чём-то мысленно с ней соглашалась, но лишь упрямо качала головой, когда мать предлагала всю эту историю со Ждановым поскорее закончить, и вообще, вернуться домой, на время. Они не ссорились, не кричали друг на друга, но понимать отказывались. И расстались, в конце концов, расстроенными и недовольными.
– Мама, не волнуйся, пожалуйста, - говорила Катя, провожая мать до дверей.
– У меня всё хорошо.
– Надолго ли?
– Не знаю, - вырвалось у Кати.
– Но я не могу поступить, как ты говоришь. Если я вернусь домой, то это тоже ничего не решит. Слишком далеко всё зашло.
– За что нужно сказать "спасибо" твоему Андрею!
– не утерпела Елена Александровна.
Катя недовольно нахмурилась.
– Ты нашла виноватого?
– Я и так знаю, что он виноват. Голову тебе вскружил, а отвечать за свои поступки, явно, не торопится. И ведь я тогда ещё видела, какими глазами ты на него смотришь, но я даже подумать не могла!..
Катя печально улыбнулась.
– Это точно, тогда не могла. Никто не мог.
– Вот! Вот в этом и дело, - ухватилась Елена Александровна за её слова.
– Как он к тебе тогда относился, и как сейчас. А ты ему веришь!
Закрыв за матерью дверь, Катя к ней спиной привалилась, и расплакалась. Слёзы сами полились, как только сдерживаться стало не нужно. Пушкарёва их ладонью вытерла, и глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.
– Верю, - пробормотала она сама для себя.
– Хотя и знаю, что это никому не нужно.
Про визит матери, Катя Андрею так и не рассказала. ОнЈ конечно, заметил, что она чем-то расстроена, расспросить пытался, но Пушкарёва лишь заулыбалась в ответ, и Жданов, в конце концов, успокоился, наверное, списав всё на её плохое настроение. Ведь может быть и у Кати Пушкарёвой плохое настроение? Почему обязательно о проблемах думать, их и так предостаточно, новые не нужны, просто настроения нет. Но обмануть можно было Жданова, но не себя. Кате покоя не давала реакция матери на её признание. Мама была настроена против Андрея, причем категорически против. Катя такого не ожидала. Думала, что Елена Александровна удивится, поахает, конечно, беспокоиться будет, но поддержит, ведь не зря Катя ей сказала, что любит. А мама даже слышать ничего не хотела, и была уверена, что дочь совершает огромную ошибку. Повторяла раз за разом, что не нужен ей Андрей Жданов, не для неё он. От этих слов хотелось от отчаяния ногами затопать совершенно по-детски, как бы глупо это не выглядело. Но может это, в итоге, и помогло решение принять? Причём Катя даже долго не стала сомневаться, и Юлиане всё честно рассказала. Та же только невесело кивнула.
– Я этого ждала, - призналась Виноградова, - но не думала, что это так скоро случится.
– Я не говорю, что ухожу прямо сейчас, - попыталась оправдаться Пушкарёва, чувствуя себя неловко.
– Но я буду искать другую работу, и решила честно вас предупредить.
– Ну, что я могу сказать, Катюш?
– Юлиана кончиком карандаша по столу постучала.
– Решение правильное. Тебе нужна была передышка, а теперь, если чувствуешь, что пора, надо двигаться дальше.
– Вы обиделись на меня?
– Что ты глупости говоришь? Просто жалко тебя отпускать.
– Виноградова всё-таки рассмеялась.
– Я сама не думала, что решусь, можно сказать, в одну минуту.
– А это самое правильное, между прочим, а то бы думала да гадала, сомневалась. А раз уж решила, то нужно двигаться вперёд.
Катя натянуто улыбнулась.
– Да...
Совсем некстати появился Миша, в кабинет Виноградовой вошёл, а Юлиана тут же ему рассказала, что Катя решила уволиться. Борщёв на соседний с Катей стул присел и посмотрел с интересом, а Пушкарёва не знала, куда глаза деть. На Мишу смотреть не осмеливалась, а в сторону глаза отвести было бы слишком невежливо. Силилась улыбаться, и терпела разговор о себе.
– Всё-таки решила уйти? Окончательно?
– поинтересовался Миша.
– Жаль. У тебя уже стало неплохо получаться. И у тебя просто дар спонсоров находить. Столько времени ты потратила.
Катя решила, что он специально произнёс это слово "потратила". После возвращения из Риги, где они много времени проводили вместе, но Катя даже за руку себя лишний раз взять не позволяла, а потом и вовсе завела разговор о том, что им лучше остаться друзьями, Миша стал держаться с ней строго официально, но Пушкарёва теперь всякий раз улавливала в его словах некий подтекст. Борщёв по-прежнему был с ней мил и доброжелателен, поклялся, что зла не держит и всё понимает, но иногда Катя ловила на себе его взгляды, изучающие, и от этого ей избавиться не терпелось. Поклялась, что ресторан не бросит, Мише же и поклялась, но для себя решила, что после своего увольнения общение сведёт к минимуму.