Почти любовь, почти падение

Риз Екатерина

– С интересного, - с готовностью поддакнул Малиновский, а Андрей его локтем пихнул.

– Заведи себе подружку. Уже пора, совершеннолетний.

Рома сделал вид, что над шуткой друга посмеялся, а после снова поинтересовался:

– А если серьёзно, кто она?

– Не твоё дело.

– Судя по тому, в каком состоянии ты вчера пребывал, и что сегодня явился отглаженный и даже способный меня подначивать, тебе достался неплохой вариант.

– Точно.

– Какой вариант?
– Кира появилась из-за угла и посмотрела с интересом. Правда, в глазах настороженность.
– Хвалишься новой пассией, Андрюша?

Жданов с шага сбился, на Воропаеву уставился, не зная, как реагировать на её появление и слова, но после головой покачал.

– Нет. Советую Ромке свою завести.
– Киру аккуратно обошёл и продолжил свой путь по коридору.

Кира с Романом поотстали, а когда за Андреем дверь президентской приёмной захлопнулась, Кира негромко поинтересовалась:

– И кто она? Я её знаю?
– Голову повернула, и они с Малиновским глазами встретились.

– Понятия не имею. Это тайна покрытая мраком. Самому жуть, как любопытно.

Воропаева невесело хмыкнула.

– Тайна? И от тебя скрывает? Не нравится мне это.

Уже через три дня Катю пригласили в "Зималетто". Сначала позвонила Виктория, и официальным голосом оповестила, что с Катей желает говорить президент компании, а после в трубке возник уже более живой и приветливый голос Пал Олегыча. Он даже не таился, радовался, шутить пытался, с Катей разговаривая, и не замечал, что та все слова из себя выдавливает. Она сразу поняла, зачем Жданов-старший звонит, ведь Андрей её предупреждал, что совсем скоро всё закончится, но Пушкарёва не думала, что настолько скоро. На стул опустилась, слушая пал Олегыча, а пальцы в край стола вцепились, с такой силой, что костяшки побелели. И ей не жалко было "Зималетто", ей себя было до ужаса жалко, пусть это и эгоизм высшей пробы. Когда телефон отключила, уже слёзы едва сдерживала. Всё, финишная черта почти пройдена. И кто бы знал, как страшно.

– Это даже хорошо, что отец не стал ещё ждать, - говорил Андрей, противореча её собственным мыслям. И Катя даже радовалась, что в комнате темно, она сама настояла на том, чтобы выключить свет, не могла смотреть ему в лицо. Боялась, что Андрей поймёт, что она совсем не видит повода для радости. Но Жданов был доволен, так же, как и его отец, и весь вечер выглядел воодушевлённым, и даже о будущем говорил, что с ним давно не случалось, правда, все разговоры сводились к будущему "Зималетто". Катю от себя не отпускал, она сидела, прижимаясь спиной к его груди, и позволяла его рукам мучить себя. Голову на плече Андрея пристроила, глаза закрыла, и слушала его рассуждения о том, как всё будет.
– Но теперь нужно держать ухо востро, и Воропаева даже близко не подпустить к компании.

Катя чуть выгнулась, навстречу его ладоням, руку подняла, чтобы пальцы в волосы Андрея запустить, а он вовремя голову повернул и поцеловал её.

– Ты с ним говорил?

– О чём? Показать ему, что я за ним слежу? Нет уж.

– А то он этого так не знает.

– Да пусть знает.
– Ладони Андрея спустились к Катиному животу.
– Но он не любит играть в открытую, вот я и не собираюсь давать ему шанс.

Катя чуть потянулась, крепче прижимаясь к Андрею, когда почувствовала, что настроение у него меняется, и руки уже не просто гладят, они начали уже знакомую игру, а Жданов всё сильнее заводится, ещё и от разговоров о предстоящей борьбе с Воропаевым за место президента компании.

– Если честно, я никогда не понимала, зачем Александру Юрьевичу "Зималетто". Что он будет с ней делать? Ему терпения не хватит.

– Дело не в "Зималетто", милая, дело в том, что поставлено на кон.

– Что же?

– Отцовское дело. Я бьюсь, чтобы порадовать своего, а Сашка - своего. Пусть того и в живых уже нет. Но это дело семейной чести, если хочешь.

Катя еле слышно усмехнулась.

– Как в романе.

Андрей жарко дышал ей в затылок, затем губы к Катиной шее прижались.

– Скажи мне, чего ты хочешь, - зашептал он. И добавил, почувствовав Катино настроение: - И ни слова про Воропаева, не порти момент.

– Какой момент?
– Она в его руках развернулась, за шею Андрея обняла и повалила на подушки.

– Особый, - выдохнул он ей в губы.

– У нас такой момент каждый день. А иногда дважды в день.

Андрей довольно засмеялся.

– Говори, говори, мне нравится ход твоих мыслей.

– Про момент или про их количество?

– Про количество.

– Это совсем не романтично, Жданов.

– Совсем, - согласился он, переворачивая Катю на спину.
– Но слышать это от тебя, очень заводит, честно.

Катя обняла его за шею, и на поцелуй ответила, правда, от следующего увернулась.

– Андрюш, ты не боишься, что завтра всё изменится?

– А что может измениться?

– Я не знаю, я просто боюсь, - призналась Катя, не в силах держать это дальше в себе.

Андрей от её груди оторвался, секунду помедлил, а потом Катю в уголок губ поцеловал.

– Я очень постараюсь, чтобы ничего не изменилось. Ты мне веришь?

У неё вырвался лёгкий вздох.

– Верю, - успокоила она его, надеясь, что в её голосе не проскользнуло ни тени сомнения.

На следующий день в "Зималетто" они поехали по отдельности. Андрей с утра излучал энтузиазм и энергию, пока в ванной брился, даже парочкой искромётных шуток Катю решил порадовать через открытую дверь, а та на кухне спряталась и обдумывала то, что сегодня случится.

– Прекрати переживать.
– Жданов подошёл к ней сзади, и руки на плечи положил. Наклонился, чтобы губами к её волосам прижаться.
– Вот увидишь, всё будет хорошо. Там дел на пять минут. Ты сама вечером над собой смеяться будешь.

– На пять минут?
– переспросила она.

Андрей кивнул.

– Именно.

И почему её это не радует? Подумаешь, каких-то пять минут, которые, возможно, изменят всю её жизнь.

Андрей уехал первым, а Катя больше часа перед зеркалом крутилась, не зная, как ей лучше одеться. То ли поскромнее, чтобы в "Зималетто" пришла, похожая на прежнюю, Катя Пушкарёва, или наоборот, постараться всех поразить, чтобы не думали, что она боится потерять свою значимость, с порога показать, что она в себе уверена, а на все их насмешки и неподобающие мысли ей наплевать. И в итоге отвергла все деловые костюмы, которых у неё развелось в избытке, надела летнее платье, не шикарное, но привлекающее внимание своей лёгкостью и элегантностью, волосы наверх забрала, а на шею - золотой кулончик в виде грозди винограда, подарок Андрея, но ведь об этом никто не знает? И она не собирается делать вид, что забежала в "Зималетто" на минутку, между важными встречами. Она идёт туда, отказываться от своего прошлого, а это очень серьёзно, и она не собирается притворяться безразличной.