Почти любовь, почти падение
Шрифт:
– Всё у тебя получится, ты же умница.
Катя улыбку на лицо нацепила, не понимая, что ещё её беспокоит помимо умирающего вида Жданова. Было что-то ещё: в его глазах, печальном наклоне головы, нежелании сегодня восстанавливать силы после похмелья. Складывалось такое ощущение, что он собирается на этом стуле у окна весь день просидеть.
– Ты вчера весь день провела с Бощёвым, да?
– неожиданно спросил Андрей. Чай цедил, и в Катину сторону не смотрел, предпочёл вид из окна. А ей вопрос не понравился. Совсем не понравился. Но постаралась ответить спокойно, и даже чуточку небрежно.
– Нет, с чего ты взял?
– Нет?
– Нет, Андрей. Только обед. И то, только потому, что у него была встреча со спонсором.
– Опять спонсоры.
– Андрей невесело хмыкнул и тяжёлой головой мотнул, отчего слегка затошнило.
– Он уже половину Москвы обедами накормил, и ужинами. И всё равно никому не нужен. Тебе его жалко, признайся.
Катя повернулась.
– Не говори глупостей. Миша - отличный повар, он очень талантливый. И у него всё обязательно получится.
– Да?
– Да. Только ему нужно помочь. Юлиана в него верит.
– А ты?
– И я.
– Отлично.
Пушкарёва руку в бок упёрла, глядя на Андрея.
– Ты в душ пойдёшь?
Он поднял на неё глаза, и от его взгляда в первую секунду у Кати мороз по коже пошёл. Но Жданов совсем недолго её взглядом посверлил, а после предложил:
– Пойдём со мной.
Катя продуманным движением очки поправила, затем беглым взглядом оглядела свой деловой костюм, в который уже успела облачиться.
– Я как-то к этому не готова, Андрюш. И ты тоже.
Жданов усмехнулся, уже без всякого раздражения, но не удержался от едкого замечания.
– Конечно, тебя же принц в белом ждёт. Тебе не терпится уйти.
– Принц в белом?
– А что? Он не принц? Он же идеальный. Малиновский так вчера и сказал...
Катя сразу потемнела лицом.
– Твой Малиновский пусть оставит все свои мысли и замечания при себе. Я знать не хочу, что он тебе сказал. Тем более обо мне. Это так обязательно, обсуждать меня с ним?!
Андрей моргнул, удивлённый её вспышкой гнева.
– Я не обсуждаю.
– Правда?!
– Катя, успокойся. Я не обсуждаю с ним... нас с тобой. Просто он вчера увидел тебя с этим...
– Конечно, он увидел!
– Катя даже рукой взмахнула, настолько разозлилась.
– И промолчать он не мог! А знаешь почему? Потому что сплетник последний! Я даже представить могу, с каким лицом он тебе это говорил!.. А ты слушаешь его, и веришь ему! Ты мне не веришь, а ему веришь!
– Зачем-то схватила со стола кухонное полотенце, в сердцах швырнула его на подоконник, после чего заявила: - Я иду на работу.
Андрей руки на столе сложил, не спуская с Кати глаз. Она ещё по кухне бестолково пометалась, после чего направилась к двери. А Жданов нахмурился.
– Катя, - позвал он в последний момент. Она вернулась, правда, в глаза ему смотреть не хотела.
– Почему ты так настроена против Ромки? Я чего-то не знаю?
Пушкарёва упёрлась взглядом в окно.
– Всё ты знаешь.
– А мне кажется, что ты врёшь.
– А за что мне его любить? Он ничего хорошего для меня не сделал. Или тебе напомнить?
– Не надо. Просто это странно. Если ты так злишься на него из-за... того, что было... Ты на меня в первую очередь злиться должна, а ты на Ромку. Практически ненавидишь его.
– Вот ещё, - она вполне искренне фыркнула, возмутившись.
– Велика честь.
– И тише добавила: - Я пойду.
– Катя, - снова окликнул её Андрей. Поднялся и вышел из кухни вслед за ней.
Она оглянулась.
– Я не хочу больше об этом говорить. И я, правда, опаздываю.
Жданов одним плечом к стене привалился.
– Вообще-то, я хотел, чтобы ты меня поцеловала.
Катины руки, которые поправляли причёску, замерли. Потом обернулась, и несмело шагнула к Андрею. Он только руку протянул, а она уже сама его обняла, правда, сказала:
– Не буду тебя целовать.
Жданов спорить не стал, понимающе хмыкнул и небритой щекой к её щеке прижался.
– Я не отдам тебя никакому кулинару, поняла? Пусть даже не мечтает.
Она коротко рассмеялась, посильнее к нему прижалась, стараясь почувствовать его, всего целиком и таким, каким он сегодняшним утром проснулся. Вот только в голове крутилась предательская мысль, что Жданов играет в собственника, а на самом деле сам не знает, что будет с ней делать, если Катя решит всё-таки ему на милость сдаться.
Уже через пять минут после Катиного ухода, Андрей знал, как они проведут сегодняшний вечер. Так хотелось чего-то удивительного, спокойного, чтобы хоть на время обо всех проблемах позабыть. Кате сделать приятное, он ведь знал, что и как она любит, поэтому все мысли о ресторанах тут же отмёл, за ненадобностью. Только дома, только вдвоём, и, возможно, это поможет им разрешить возникшие между ними в последние дни недоразумения. Обиды, недомолвки, мысли, которые они друг от друга таили, очень Андрею мешали. Хотелось обратно его Катю, чтобы самому решать её проблемы. Конечно, лучше бы читать Катю, как открытую книгу, - что было бы проще?
– но этого Андрею почему-то не хотелось. Он даже не верил, что с Катей Пушкарёвой такое возможно. При всей её кажущейся простоте, у неё внутри столько тайн и загадок пряталось, что оставалось этому только удивляться, и не уставать их разгадывать. Он порой даже боялся спрашивать, о чём она думает. Лежали рядом, молчали, Андрей по её телу рукой водил, и украдкой Кате в лицо заглядывал, и никогда не мог точно сказать, что у неё на уме. Несколько раз спрашивал, но каждый раз получал такие ответы, что всерьёз терялся. Например, однажды она после такого вопроса, она на полном серьёзе вылила на Андрея поток каких-то экономических терминов, цифр, и Жданову только удивляться оставалось, откуда у неё в голове это взялось, да ещё в два часа ночи, да к тому же, после секса. Что-то непостижимое. Иногда Жданов задумывался о ней, замирал, и сам себя на этом ловил. Однажды посреди отцовской речи от всего отрешился, вспоминая Катю прошлым вечером, незаметно для себя улыбаться начал, и только поймав удивлённый взгляд Малиновского опомнился. С ним раньше такого никогда не было, и это завораживало. И он даже знал, как всё это называется, одним необыкновенным словом, которое, наверное, нужно произнести вслух, желательно, глядя Кате в глаза, но Жданов решил это сделать после того, как, наконец, выяснит всё про её отношения с Борщёвым, и разберётся с этим. И тогда уже поговорит с родителями, и, наверное, с Кирой ещё раз, чтобы не ставить Катю в неловкое положение. Он всё подготовит, он расчистит им дорогу, уничтожит все препятствия, никому не позволит Катю расстраивать, ни одним плохим словом или даже сомнением. Даже своей любимой мамуле этого не позволит. Пора уже родителям принять и его выбор, и сделать это с достоинством. Нужно будет им это объяснить.
– И где ты вчера был? Где ночевал?
– Малиновский легко подстроился под его широкий шаг.
Жданов бросил на него косой взгляд.
– А я должен отчитываться?
– Усмехнулся.
– Признавайся, Ромка, на какую разведку ты работаешь. На моих родителей или на Киру?
Рома ответил лёгкой улыбкой.
– Мне любопытно, вот и всё.
– Любопытничаешь, как подросток. Хочешь, расскажу тебе про вечера наедине с женщиной? С чего начать? С ужина и свечей, или сразу с интересного?