Почти рукописная жизнь
Шрифт:
Удивительно, я никогда не любил того, что он делает. Но его преданность искусству меня поражала. Когда я пересматривал этот его эфир, я вспомнил, что часто не доверял его страстным высказываниям. А тут, пересматривая, про себя просил у него прощения за недоверие. Потому что он, конечно, был предан, беззаветно предан искусству, друзьям, жене… Он мужественно и бесстрашно держал удар критики и неприятия его произведений. Как хорошо, что я пересмотрел эту программу, и как жалок по сравнению с его высказываниями и его поведением во многих моментах был я, сидя в той самой студии, на том же стуле, на котором когда-то сидел он.
Думаю об этом.
19 января
Приезжали друзья из Кирова, прилетели на денёк. Я их давно зазывал, но они нашли время только теперь. Всё-таки недоверчиво относятся соотечественники к новым внутрироссийским маршрутам. Ездят в новогодние каникулы по проторенным австрийским или немецким местам… И ведь скучают там, изнывают от скуки… А потом говорят, как чудесно отдохнули, и не готовы признаться, что не хватило фантазии ни на что другое.
А тут прилетели ко мне друзья из Кирова. А я очень люблю удивлять и даже поражать впервые прибывших в Калининград людей. Люблю влюблять в этот благоприобретённый мною город, ландшафт и образ жизни.
А ведь прибыли друзья, когда город непривычно сильно засыпан снегом и холодно. Нет чтобы прилететь пораньше, чтобы прогуляться под тёплым январским дождиком. Ну ничего, мы попили отличного глинтвейна на берегу моря, покатались по городу, а потом по нему же прошлись ночью, от заведения к заведению, потом они с трудом проснулись и улетели восвояси, но зато обязательно вернутся. Для меня это было радостное событие: приятно и радостно делиться тем, что дорого.
Вчера же окончательно закончил редакцию рассказа, теперь он готов. Надо садиться писать другой, но это не просто. Раньше легче давалось, и писал я быстрее. Но сейчас, держа в руках уже готовый рассказ, я понимаю, что и текст стал намного плотнее, и материал твёрже, а стало быть, требуется гораздо более сложная обработка и более тонкий инструмент.
Завтра утром на четыре дня полечу с семейством в Париж. Очень давно обещал детям Диснейленд. Вот и нашёл теперь время между двумя рассказами. Конечно, сейчас в Париже прохладно, зато не будет больших очередей: в Диснейленде можно полдня простоять в очередях к аттракционам.
Там была однажды только старшая дочь, десять лет назад. С тех пор она ждала, а всё не получалось. Двое остальных никогда не были в Диснейленде, у меня всё не находилось времени. Мне и самому там очень нравится. Всё-таки чудесное изобретение и творение рук человеческих. У старшей нынче последние зима и весна детства. Последняя возможность ещё в качестве ребёнка и школьницы с родителями и младшими куда-то съездить. А младшая даже представить себе не может, куда её везут…
Не был в Париже пять лет, со времён последних парижских гастролей. Так это удивительно! Не то, что пять лет не был в Париже – до тридцати четырёх лет я в Париже не был ни разу… Удивительно то, что, кажется, я был там совсем недавно. Ну вот совсем-совсем! Только пальтишко, которое я там купил и которое ощущал новым, заметно пообносилось… Меня это удивляло. Но вот подсчитал, сколько лет не был в Париже, и перестал удивляться.
Очень не хочется отрываться от рабочего стола. Последние годы, и это меня огорчает, с трудом получаю радость от путешествий, от этого и путешествия стали редки и довольно коротки. Меня огорчает то, что я стараюсь меньше путешествовать. Раньше я ждал и предвкушал дальние поездки, а теперь, если я где-то, и не по работе, постоянно пульсирует в голове тревожная мысль: а я бы мог сейчас писать.
Я устаю от этой постоянной мысли в то время, когда мог бы, что называется, расслабиться и отдохнуть. Причём эта мысль не даёт мне покоя, даже когда нет никакой возможности работать. Даже тогда, когда время специально выделено для того, чтобы не работать, когда есть все условия, чтобы не думать о воплощении какого-нибудь замысла. Эта мысль не отпускает, когда и замысла-то серьёзного нет. Меня это огорчает и лишает самых простых радостей… А случаются дни, когда я не могу совладать с ленью, и весь день получается заполнен необязательными телефонными разговорами, едой без аппетита, телевизором без смысла… Вот такие дни я не люблю больше всего.
Но завтра у нас будет первая в этом году совместная вылазка. И я очень надеюсь, что всё пройдёт хорошо, без нервотрёпки и накладок. А ещё удастся хоть немножко насладиться тем, чем Париж славится… Плюс ко всему, надеюсь, сделать всем нарядные и необходимые покупки… Ну и себе что-нибудь куплю… В Париже.
20 января
В 21.30 на ТК «Культура» будет показан творческий вечер, прошедший в феврале 2012 года в ЦД актёра.
Там прозвучали отрывки текста из на тот момент существовавшего только в планах спектакля «Прощание с бумагой» и вторая часть «Эссе о водке» – «Водка и коллективное бессознательное». Говорят, в запись частично вошли и «вопросы-ответы», из которых состояла как минимум половина творческого вечера…
26 января
Думали, что вернёмся позавчера, но пришлось переночевать в Риге. И не просто так… Вообще эта поездка собрала максимальную концентрацию погодных неприятностей.
Летели в Париж через Ригу. Обидно лететь из Калининграда в Париж через Ригу, потому что сначала нужно лететь в противоположном направлении, а потом, по сути, пролетать над Калининградом. Так-то лёту от нас до Парижа час сорок, а из Риги почти на час больше. Но это ерунда… Провели целый день в Риге в ожидании рейса. В Риге было холодно, красиво и совершенно безлюдно. Было аж –17 С! Поспали у друга в гостях. Перед вылетом парижский знакомый сообщил, что в Париже снегопад, да такой, что… И, будучи французом, он не нашёл, как назвать подобный снегопад по-русски. В Париже нас долго продержали в самолёте. И хоть мы прибыли по расписанию, встречающим пришлось долго нас ждать, так как была большая очередь на въезд в аэропорт из-за снега, очередь из самолётов! А на вылет было вообще чёрт знает что, аэропорт был набит людьми до отказа. Не знаю более неудобного и дурацкого аэропорта, чем Шарль де Голль. Потом мы очень долго ждали багаж, который получили весь мокрый и облепленный тающим снегом. Встречающие нам сказали, что из-за снега в Париже не работал общественный транспорт, и большинство такси тоже. В городе вдоль дорог стояли заваленные талым и грязным снегом машины и на тротуарах была снежная каша. Парижу категорически не идёт такое убранство.
Из-за снежной каши, из-за холода Париж был непохож сам на себя. Мы долго добирались до того места, где был наш ночлег и приют. Измотанные и голодные, поспешили найти еду. Было как раз такое время, когда всё забито. Все едят, и в хорошем вкусном месте невозможно найти свободный столик. Мы побродили по нескольким кварталам в районе авеню Монтень, что называется, поцеловали двери нескольких заведений. В какие-то рестораны даже стояли очереди… Мы бы тоже подождали, но дети, особенно младшая, которой ещё нет и трёх, ждать под мокрым снегом была не готова. В итоге мы быстро промокли. Особенно быстро промокла обувь…