Почти вся жизнь
Шрифт:
В этот день Дворец пионеров устраивал экскурсию в Пулковскую обсерваторию. Чистовскому астроному разрешено было к ней примкнуть. Тетя Женя тоже выразила желание ехать вместе с Сережей, но руководитель кружка Григорий Макарович запротестовал:
— Я за ребят отвечаю. Не сомневайтесь, пожалуйста…
— Да, да, не сомневайтесь, пожалуйста, — сказал Сережа.
Григорий Макарович был еще совсем молодым человеком. Сережа представлял себе «настоящего астронома» стариком, убеленным сединами, с властным и проницательным взглядом из-под густых бровей.
Молодость Григория Макаровича, кажется, озадачила и тетю Женю.
— Вы, наверное, еще учитесь? — спросила она.
— Учусь, учусь, — охотно подтвердил Григорий Макарович. — В прошлом году университет окончил, а сейчас в аспирантуре занимаюсь.
Тетя Женя не нашла, что ответить, и обратилась к Сереже:
— Пообедай здесь, во Дворце, а на вечер я сделала тебе бутерброды…
Кто-то из старшеклассников ехидно рассмеялся, и Сережа сказал:
— Ладно, ладно… Спасибо.
Сережа быстро перезнакомился с членами астрономического кружка. Соревноваться с ним в знаниях могла только Валя, девочка из шестого класса. Полненькая, розовенькая, в кудряшках, «настоящая девчонка», которой надлежит без запинки читать стихи на уроке и петь в школьном хоре… А ведь тут астрономия — наука точная, все время приходится иметь дело с цифрами…
Сережа решил приберечь свой главный козырь. То-то удивятся ребята, когда узнают, что город Чистов лежит точно на Пулковском меридиане!
Но по пути в Пулково, когда экскурсионный автобус выехал на Московский проспект, Сережа все-таки шепнул своему соседу, флегматично жующему яблоко:
— Если ехать все прямо и прямо, так можно к нам в Чистов попасть.
Сосед прожевал яблоко и, зевнув, спросил:
— Чистов? Понятия о таком городе не имею…
— Ну, тогда знай, что… — начал Сережа, но вовремя сдержался и замолчал.
— Ребята, — сказал Григорий Макарович, — мы подъезжаем к Пулкову… Сережа, не высовывайся из окна!
Но Сережу трудно было удержать на месте. Он совсем забыл о том, что свою научную репутацию должен поддерживать солидным поведением. Впереди на холме мелькнула какая-то странная башенка с широким куполом, еще одна точно такая же. Как быстро мчится автобус… Ничего толком не разглядишь.
«Закрою глаза и не буду смотреть, пока не приедем», — решил Сережа. Он закрыл глаза и услышал, как Валя рассказывает своей подруге: «Прошлым летом мы жили в Пулкове на даче…»
«Девчонка остается девчонкой, даже если она астроном, — подумал Сережа и еще крепче зажмурился. — Дача!.. „Опорный пункт! Узел сопротивления!“ — вот как называл Пулковскую высоту Вовка Меньшов, мужчина, друг».
Автобус остановился на самой вершине холма. Сережа первым выскочил из машины и быстро огляделся: он помнил Вовкин совет «не теряться» и строгий наказ привезти в Чистов осколок тяжелого снаряда.
Но, по-видимому, чистовский стратег все-таки ошибся. Вокруг мягко зеленели молодые деревья, анютины глазки спокойно посматривали на Сережу, под ногами шуршал свежий гравий… Сколько
Отсюда, с высоты, широко открылся вид на всю местность. Внизу расположился поселок. Сережа видел уютные домики… Вероятно, в одном из них прошлым летом жила Валя.
Было очень тихо, казалось, что где-то поблизости находится источник тишины. Может быть, даже в одной из этих странных башенок под тяжелым металлическим, наглухо закрытым куполом.
— Откроют нам башню, да? — шепотом спросил Сережа.
— Ну конечно откроют, — ответил Григорий Макарович. — Для этого мы сюда и приехали. Только не башня, а астрономический павильон. Здесь находится зенит-телескоп.
— «Сезам, отопрись, сезам, отопрись», — шептал Сережа, когда сотрудник Пулковской обсерватории открывал замок.
— Похож на мой, только больше, — шепнул Сережа Вале, когда они вошли в павильон. — Григорий Макарович, а коронограф мы тоже увидим? — спросил он.
— Сережа, дорогой, увидишь и коронограф. Не волнуйся, все увидишь.
— А большой вертикальный круг? — полчаса спустя спрашивал Сережа.
Григорий Макарович засмеялся:
— Вот это контролер!
С этого момента за Сережей укрепилось прозвище Контролер.
— Ну, Контролер, что еще нам надо посмотреть?
— Менисковый телескоп, — уверенно отвечал Сережа.
Но каждый раз, когда сотрудник обсерватории открывал дверь нового павильона, Сережу снова охватывало нетерпение.
Особенно понравился ему большой пассажный инструмент, установленный неподвижно и прямо по Пулковскому меридиану. Сережа долго допытывался о подробностях его конструкции и даже попробовал срисовать на память.
— Недурно, недурно получилось, — сказал Григорий Макарович, — но только слово «пассажный» пишется через два «с», учти, пожалуйста.
— Григорий Макарович, — упрашивал Сережа, — разрешите одним глазком взглянуть в окуляр.
— Что же ты увидишь? Ведь еще совсем светло.
— Ну, что увижу, то увижу…
Получив разрешение, Сережа прильнул к окуляру. Конечно, Григорий Макарович был прав. Ничего, кроме белого кружка и сетки линий, симметрично расположенных вокруг одной центральной, Сережа не увидел, но оторвать его от окуляра было не так просто. Эта черная нить — Пулковский меридиан — означала для Сережи очень многое. Она связывала его с родным городом, с чистовским Домом пионеров и маленькой обсерваторией, спрятанной между грядками резеды и розовыми кустами…
Наконец Григорий Макарович объявил, что осмотр окончен и что в конференц-зале состоится встреча экскурсантов с известным астрономом профессором Русановым.
— Тот самый, который «Увлекательное путешествие» написал?
— Да, тот самый…
Сережа задумался: встреча с профессором Русановым… Вот кто по-настоящему оценит Сережино открытие!
— Ты что такой бледный? — спросил Григорий Макарович. — Устал? А ну-ка, доставай свои бутерброды…
Но Сережа решительно отказался. В такое время не до еды.