Под британским флагом
Шрифт:
— Почту везете? — задал я следующий вопрос, потому что что-то было не так.
— Только письмо для триестского грузовладельца, — ответил он.
— Давайте его сюда, — потребовал я.
Шкипер сплавал на свой бриг и привез письмо, написанное на дорогой, тонкой и белой, бумаге и скрепленное красно-коричневым сургучом, причем оттиск сделан государственной печатью. Когда я сломал печать, шкипер возмущенно охнул, но больше не издал ни звука. В письме говорилось, что бриги должны будут забрать трофейные мушкеты, доставленные в порт французами, и отдать первый транш оплаты, равный восьми тысячам девятистам испанских песо.
— Что же вы не сказали, что деньги везете?! — возмутился я.
— Ты не спрашивал про деньги, — ответил говорливый шкипер, а его коллега опять покивал.
Деньги
70
В Гибралтар пришел пакетбот с почтой, и меня ждала целая пачка писем. Я сложил их столбиком по датам и начал читать по порядку, чтобы не потерять интригу. Никогда не понимал людей, которые читают книги с конца. Первые письма были от жены и содержали подробности протекания беременности. Женщины уверены, что мужчинам это интересно. Я нескольким своим женам пытался объяснить, что муж — это не подружка. Есть темы, которые надо обсуждать только со своим полом. Я ведь не рассказываю ей устройство корвета или какие блесны лучше для ловли тунца. Хватает ума понять, что жена будет поддакивать, но не будет слушать. Женщины умеют изображать заинтересованного слушателя и даже поддакивать, абсолютно не воспринимая услышанное, а мужчины — нет. Мужчина или в теме, или «заткнись, дура!». Потом было письмо от четы Тетерингтон, в котором сообщалось, что они стали дедушкой и бабушкой. Ах, да, и меня вскользь извещали, что я стал отцом дочки, которой по семейной традиции дали имя Фион. Я порадовался за сына, ежели такой родится. У него будет старшая сестра, значит, вырастет счастливым. Вот у Джеймса Тетерингтона-младшего сестра была не старшей, поэтому и погиб в бою.
К моему удивлению, Дороти Деладжой искренне обрадовалась рождению дочери у нас. Это при том, что воспринимает Фион, как соперницу. Наверное, для Дороти соперница Фион и моя жена Фион — это две разные сущности, которые не пересекаются даже во мне. При этом своего мужа Петера и меня она все чаще воспринимает, как одно целое. Просто днем ОНО имеет одно тело, а ночью — другое.
Сдав захваченный бриг и рапорт о его захвате, мы отдохнули недельку и опять отправились на промысел. На этот раз я решил пройтись вдоль восточного берега Пиренейского полуострова, чтобы заглянуть в какую-нибудь французскую синьорию и пополнить наши продовольственные запасы. Есть казенные харчи не хотелось, а тратить во время войны деньги на еду — это верный признак плохого солдата. Следуя вдоль испанского побережья, старался держаться подальше от него, чтобы нас не заметили даже случайно. Мне сказали, что в Картахене и Барселоне стоят испанские фрегаты, встреча с которыми в мои планы не входила. Я не собирался геройствовать на благо Британской империи. Почести мне ни к чему, а нынешний чин вполне устраивает. Я тут приятно провожу время и заодно делаю себя богаче. Всё остальное — для юных мичманов.
Мы прошли Питиузские острова, которые принято считать часть Балеарского архипелага. Два самых крупных острова — Ибица и Форментера в двадцать первом веке будут молодежными мекками. На первом буду тусоваться ди-джеи и плясуны, а на втором — нудисты. Была у меня мысль поселиться там. В то время в Испании был закон, по которому получаешь вид на жительство, если покупаешь недвижимость ценой около полутора сотен тысяч евро, точно не помню. Я мог себе такое позволить. Собирался купить домишко на одном из Балеарских островов, перегнать туда яхту и заняться на ней перевозкой нудисток, но не успел. Теперь здесь можно поселиться без всяких видов на жительство
После этих островов повстречали тартану «Дева Розария» водоизмещением тонн семьдесят. Она шла под испанским военным флагом из Барселоны в порт Маона Минорке, везла туда двадцать рекрутов и снабжение. Экипаж состоял из шестнадцатилетнего лейтенанта-коммандера, боцмана и семи матросов. У испанцев для получения чина и продвижения по служебной лестнице в военном флоте главными все еще являются знатное происхождение и связи. Идальго с рождения умеет командовать кем угодно и чем угодно, а если имеет влиятельных родственников, то делает это с пеленок и просто великолепно. Само собой, воевать с нами они не собирались. Увидев английский флаг, попробовали было удрать, но после первого же выстрела передумали. Перегрузив на корвет часть провизии — сыры и вино, я отправил ее в Гибралтар. Призовую партию из двух матросов и четырех морпехов возглавлял мичман Роберт Эшли. Уверен, что, несмотря на малое количество охраны, испанцы будут сидеть в трюме тихо, не нарываться на английский штык или пулю.
Сами пошли дальше на север. В районе Перпиньяна вечером поджались к берегу и встали на якорь. Десант из двадцати корсиканцев отправился на баркасе за провиантом. Еще засветло они приметили крупную синьорию неподалеку.
До середины ночи шла перевозка награбленного на корвет. Бочки с вином, корзины с сыром, хлебом, крупами и связанных по несколько штук кур, уток и гусей разместили в кладовых и на орудийной палубе. Баранов на берег пригнали корсиканцы с полсотни. Я разрешил взять два десятка, иначе на корабле не развернешься. После чего, пользуясь теплым бризом, пошли на юг, к Гибралтару.
71
Требака (трабакколло) — это двухмачтовое судно с рейковыми парусами и двумя кливерами на выдвижном бушприте. Фок-мачту, немного наклоненную вперед, ставят в четверти длины судна от форштевня, а грот-мачту, длина которой равнялась утроенной ширине судна — в четверти длины от ахтерштевня. Обе мачты без штагов — снастей стоячего такелажа, поддерживающих в диаметральной плоскости. Паруса были неперебрасываемые, при лавировке находились то на подветренной, то на наветренной стороне мачты. Фал крепился на одну треть длины рея от нижнего конца, а галс — на мачте или палубе. Попавшаяся нам требака носила имя «Изольда», имела водоизмещение сто шестьдесят тонн и везла на Майорку разный ширпотреб: одежду, обувь, постельные принадлежности, посуду, хозяйственный инвентарь… На судне находился и владелец груза — купец с Майорки, мужчина лет тридцати с кучерявой головой и бегающими, выпученными, карими глазами. Может быть, глаза выпучились и забегали от страха, но кучеряшки на голове точно были натуральные. Купец был доставлен на корвет вместе со шкипером требаки. Первым делом предложил мне на корявом английском языке откупное в сумме триста песо, что по самым скромным расценкам не превышало десятую часть стоимости груза.
— Это военный корабль Королевского флота, а не приватир! — грозно рявкнул я на испанском языке. — Судьбу приза будет решать комиссия Адмиралтейства в Гибралтаре!
Купец сразу сник, а шкипер — пожилой худой испанец с длинным крючковатым носом и «заячьей» верхней губой — хмыкнул самодовольно.
— Я ему предлагал выйти вечером с попутным бризом. Это место мы бы проходили ночью, — поделился со мной шкипер. — Он решил, что я хочу содрать лишнее, и потребовал выйти утром.
— Это твое судно? — спросил я.
— Нет, хозяин — неаполитанец, перебравшийся в Валенсию, — ответил шкипер. — Флаг поменял, чтобы французы не захватили, а вышло вон оно как…
— А ты что сделал не так? — поинтересовался я, потому что предположил, что на это судно собрали приборзевших фраеров.
Время от времени в одном месте (на судне, в доме, а в будущем — в самолете или поезде…) собирают всех уродов и наказывают скопом.
— Мне предлагали тартану поменьше, которая ходит вдоль берега между Валенсией и Барселоной, но я купился на более высокую зарплату, — рассказал он.