Под британским флагом
Шрифт:
Я был уверен, что английский флот все еще в Лиссабоне, но повстречал его возле мыса Сан-Винсент. К десяти линкорам добавились еще пять под командованием контр-адмирала Уильяма Паркера, переброшенных сюда из флота Канала. Плюс четыре фрегата, мой корвет, восемнадцатипушечный бриг «Ворон» и десятипушечный тендер «Лиса». По мнению адмирала Джервиса, этих сил было достаточно, чтобы справиться с девятнадцатью испанскими линейными кораблями. Он приказал построиться в две колонны, соблюдая дистанцию в одну милю, и следовать к противнику, держа утлегарь на гакаборте, то есть, вплотную друг к другу. Головной корабль левой линии следовал, держась на траверзе второго корабля правой, которую возглавлял семидесятичетырехпушечный «Каллоден» под командованием опытного капитана Томаса Трубриджа.
65
Ночью
В десять утра ветер разогнал туман, и мы увидели перед собой испанский флот из двадцати семи линейных кораблей. Были еще фрегаты и транспорты, но их никто не считал. Испанский флот был разделен на два отряда. В первом, где находился корабль с флагом командующего, было восемнадцать линкоров, во втором — девять. В одиннадцать часов на нашем флагмане подняли сигнал «Строить линию баталии впереди и позади «Победы», по способности». Корвет «Хороший гражданин» репетовал этот сигнал, о чем мичман Джон Хедгер сделал запись в журнале. Если нам сейчас вломят, следственная комиссия будет изучать судовые журналы всех участников и делать неутешительные выводы. Каждая запись может кого-нибудь погубить или спасти. Победителям журнал вести не обязательно.
Кстати, Джон Хедгер добрался из Лиссабона, куда перегнал приз, вместе с Робертом Эшли на линейном семидесятичетырехпушечном корабле «Колосс». Подозреваю, что до этого он считал службу на корвете слишком тяжелой или недостаточно престижной. Что было на линкоре, не знаю, но прибыл мичман с синяком под левым глазом и желанием служить на корвете вплоть до получения лейтенантского чина. Роберт Эшли, прошедший курс салаги на «Бедфорде», вернулся небитым.
Хотя корвет, скорее всего, в перестрелке участвовать не будет, на нем все равно шла подготовка к бою, как у взрослых: на батарейных палубах убрали все временные переборки и сундучки, чтобы ничто не мешало перемещениям комендоров; палубы возле пушек, где они покрашены в красный цвет, посыпали песком, чтобы не поскользнуться на лужах крови, которые могут там появиться; из трюма принесли ядра, мешочки с картечью, картузы с порохом и ведра со смесью воды и уксуса, чтобы банить пушки; в кок-пите организовали операционную, приготовили бинты и хирургический инструмент, который, как по мне, больше напоминал столярный; на главной палубе тоже насыпали песка возле погонных пушек и на шканцах; вдоль бортов натянули противоабордажные сетки; офицеры надели шелковое белье, которое щепки не пробивают, а вдавливают в рану, благодаря чему их легче удалять; матросы оделись в чистое, у кого было; шлюпки и катера спустили за борт и взяли на буксир, чтобы не пострадали во время перестрелки, а в случае гибели корабля на них переберутся уцелевшие. Все делалось основательно и неторопливо. Чем хорош морской бой — есть время на подготовку.
После того, как корабли английского флота образовали линию, направленную на юг, адмирал Джервис повел ее в разрыв между испанскими отрядами и поднял в одиннадцать часов двенадцать минут сигнал «Вступить в бой». В одиннадцать тридцать — «Адмирал намерен пройти сквозь порядки противника».
Вот так мы и шли почти час. Этот час многим показался слишком продолжительным. Чем плох морской бой — ожидание выматывает сильнее, чем само мероприятие, в котором время сжимается во столько же раз, во сколько растягивалось перед ним. Я был спокоен. Во-первых, сказывался опыт участия во многих боях, морских и не только. Во-вторых, корвет участвовать в сражении не будет, не та весовая категория. Мы будем зрителями. В-третьих, у меня, в отличие от остальных, в случае ранения есть шанс уйти в будущее и там моментально выздороветь. Правда, я не знал, что будет, если меня убьют. Наверное, ничего хорошего или просто ничего.
В половине первого «Каллоден» первым прошел между испанскими
В тринадцать ноль пять адмирал поднял сигнал номер сорок один «Кораблям занять нужное для совместной поддержки место и вступить в бой с противником по мере сближения с ним на последовательном повороте». В это время корвет «Хороший гражданин» находился внутри дуги, образованной английскими кораблями. Слева от нас был авангард, сзади — центр, а справа — арьергард. Мы репетовали сигнал. Он давал право капитанам линейных кораблей действовать по обстановке, но в пределах инструкций, самой главной из которых было держаться в линии баталии.
Нельсон, корабль которого «Капитан» шел третьим с конца, понял этот сигнал по-своему. Противник находился у него примерно на траверзе правого борта. Если бы «Капитан» проследовал, удаляясь от большого испанского отряда, до разрыва между отрядами, сделал поворот оверштаг и погнался за врагом, то успел бы только к шапочному разбору. А как же слава, награды и почести?! Да плевать ему на приказы адмирала Джервиса! «Капитан» делает поворот фордевинд, который легче и быстрее, проходит между своим мателотом «Диадемой» и замыкающим «Отличником», которому приходится завалиться под ветер, чтобы избежать столкновения, и устремляется к «Святой Троице» — трехдечному статридцатипушечному флагману испанцев. Даже если не победит, все равно прославится. В английском флоте есть твердая и подтвержденная опытом уверенность, что испанцы плохие моряки и совсем уж скверные вояки, а у французов боевой дух чуть выше, но, как моряки, деградируют стремительнее. Так что Нельсон рисковал не сильно.
В тринадцать тридцать «Каллоден» открыл огонь по замыкающему испанскому кораблю большей группы. Минут через десять вступил в бой «Капитан». Затем подключились «Бленхейм», «Принц Георг» и другие. Клубы черного дыма заволокли оба флота. Адмирал Джервис опять разделил свой флот на две колонны и повел вторую так, чтобы зайти с наветра и взять арьергард испанского флота в два огня.
Корвет «Хороший гражданин» остался не у дел. Следовать за адмиралом, оставаясь у него под ветром, я не мог, потому что оказался бы между ним и испанцами. Поэтому остался с подветренной стороны у всех сражающихся кораблей. Собирался совершить подвиг, если бы меньший испанский отряд пошел в наступление. У этого отряда был великолепный шанс зайти с подветра к нашей первой колонне и поставить ее в два огня. Тогда бы получился слоеный пирог, и англичане могли бы стать в нем начинкой. Этого не случилось, поэтому экипажу «Хорошего гражданина» предстояло ждать и приходить на помощь вышедшему из сражения или тонущему английскому кораблю. Первых надо будет отбуксировать подальше, а со вторых снять экипаж. Стоя на шканцах вместе с лейтенантами Джеймсом Фаирфаксом, Хьюго Этоу и Томасом Хигсом и мичманом Робертом Эшли, я наблюдал за сражением. Не поверите, но со стороны это зрелище кажется довольно скучным. Ветер был слабый, дым рассеивался медленно, поэтому вскоре даже верхушки мачт были не видны. Наши не вываливались из линии — значит, пока не проигрываем.
Примерно без четверти три в хвосте испанского отряда прекратили стрелять, дым расселся, и я увидел испанский корабль без мачт, от которого отошел «Отличник», опять скрывшись в дыму, и к которому подошел наш фрегат «Медея». В обязанности фрегатов, кроме тех же, что и у корвета, входит забирать со сдавшихся вражеских кораблей офицеров и оставлять взамен призовую партию. Вскоре из дыма выпал второй испанский линкор, а стрелять стали менее интенсивно. Значит, дела наши идут неплохо.
Около четырех часов дня испанский флагман, потерявший фок-мачту и бизань-мачту, с дырявыми и потемневшими от пороховой гари парусами на грот-мачте вышел из строя. Его сопровождали два линкора. Следом за удирающим командиром рванули и все остальные. Им на помощь пришел меньший отряд, который побоялся сражаться, но прикрыл отступление. Испанцы умеют отступать, не отнимешь.