Под британским флагом
Шрифт:
78
Французские суда в этих местах если и бывают, то очень редко, поэтому просто прошвырнулись по моим былым местам боевой славы. Прошли вдоль Греции, которая сейчас часть Османской империи, вдоль будущей Турции, Кипра, Сирии, Ливана, Израиля. На территориях этих государств тоже, вроде бы, правит султан. Близко к берегу не приближались во избежание недоразумений и соблазнов. Завидев на флагштоке британский флаг, остальные суда и корабли, даже большего размера, чем корвет, стремительно разбегались в разные стороны, не демонстрируя на всякий случай свой флаг. Сейчас всё так быстро
Не было его и на рейде Александрии. Точнее, то, что раньше было частью французского флота, теперь стало частью английского. За десять дней до нашего прихода в Абукирском заливе, неподалеку от Александрии, произошло сражение. Силы были равны по количеству, но французские корабли были мощнее. Вот только треть их экипажей находилась на берегу, а готовыми к бою были только пушки правого борта, а на левом борту, обращенном к берегу, сложили все лишнее барахло. Контр-адмирал Горацио Нельсон повторил маневр, который семь лет назад применил контр-адмирал Ушаков в сражении при Калиакрии против турок и о котором английские адмиралы и капитаны знали — послал одну колонну между берегом и вражеской линией, нападения откуда не ожидали, поставив французов в два огня, один из которых оставался безответным. Это, конечно, не отменяет доблесть английских моряков. Рубилово было серьезное, продолжалось почти сутки с небольшим перерывом ночью. Одиннадцать французских линейных кораблей и два фрегата были уничтожены или захвачены. Потери англичан убитыми и ранеными составили около тысячи человек, а у французов только погибших было несколько тысяч. Сколько — никто не знал. Даже при нас на берег все еще выносило трупы. На берегу каждую ночь жгли костры бедуины, которые праздновали победу над их врагом.
Контр-адмирал Горацио Нельсон был ранен щепкой в голову. За каждую победу он платил здоровьем. Я еще подумал, что хорошо, что корвет «Хороший гражданин» не поспел к сражению. По неписаному закону сражались только равные корабли. Если более слабый (фрегат, корвет…) не лез в бой с линейным кораблем, тот его не трогал, но я бы не удержался…
Через двенадцать дней после сражения, когда корабли более-менее подремонтировали, контр-адмирал отправил семь линейных кораблей и шесть призов под командованием капитана Джона Сумареса в Гибралтар, на соединение со Средиземноморским флотом. В этой эскадре был и корабль Дэвиджа Гулда, который неплохо показал себя в бою. Уверен, что ему теперь простят былые грехи и наградят по заслуге. Передал с ним письмо жене, что жив и здоров, чего и ей желаю.
Через два дня сожгли захваченный, французский, семидесятичетырехпушечный корабль «Счастливчик», поскольку, сильно пострадав в бою, для дальнейшей службы непригоден. Еще через два дня та же судьба постигла французские семидесятичетырехпушечные «Воин» и «Меркурий».
На следующий день, девятнадцатого августа, контр-адмирал Горацио Нельсон на своем «Авангарде» в сопровождении «Александра» и «Каллодена» убыл в Неаполь. Кстати, «Каллоден» в сражении не участвовал, вовремя сев на мель. Линейные корабли «Рьяный», «Голиаф» и «Стремительный», корвет «Хороший гражданин» и фрегаты «Изумруд» и «Алкмена», подошедшие сюда в тот же день, что и мы, остались здесь под командованием капитана Самюэля Худа присматривать за сухопутной армией Наполеона.
79
Присмотр за французской армией протекал однообразно и скучно. Пока наши враги на суше захватывали территории, мы всего лишь мешали подвозить им подкрепление и припасы. Впрочем, припасов они захватили столько, что могли несколько лет воевать без помощи из Франции. Чего не скажешь о нас. Александрийские
Двадцатого октября командующий нашей эскадрой отрядил линейный корабль «Голиаф» и корвет «Хороший гражданин» в Неаполь за припасами. Я и капитан «Голиафа» Томас Фоли обрадовались этому поручению. Пошли не спеша, длинными галсами против западного ветра. Двадцать восьмого октября на подходе к острову Сицилия заметили два брига. Они неслись с попутным ветрам прямо на нас, причем заметили намного позже, чем мы их. Оба брига сразу рванули в сторону африканского берега, в противоход нам. Маневр оказался неудачным, потому что корвет «Хороший гражданин» быстро нагнал оба. После первого же нашего холостого выстрела, бриги спустили флаги и убрали паруса. Я послал призовую партию на дальний, оставив ближний подходившему «Голиафу». Мог, конечно, захватить оба, но это сочли бы дурным тоном или по-русски жлобством.
Дальний приз назывался «Болонья», был водоизмещением двести десять тонн и вез, как я называю, ширпотреб: ткани, одежду, обувь, мебель, посуду и прочее барахло, предназначенное для тех, кто имел деньги, чтобы не отставать от французской моды. Все вместе тянуло тысяч на восемь фунтов стерлингов. Второй бриг назывался «Святой Джованни и святой Николай», был больше на тридцать тонн, но вез кукурузу — не самый дорогой товар, поэтому все вместе тянуло тысяч на пять с половиной. При этом мы обменяемся одними восьмыми от стоимости своих призов. В итоге в Неаполь прибыли небольшой эскадрой.
Я был уверен, что в Англии еще в начале сентября узнали о победе в заливе Абукир. Контр-адмирал Нельсон на следующий день после сражения отправил корабль четвертого ранга «Леандр» в Лондон с докладом. Оказалось, что наш корабль нарвался на сбежавшего с поля боя французского семидесятичетырехпушечного «Благородного», напрасно получившего такое название, и после жестокого боя был захвачен. До Англии добрались слухи о победе ее флота, но подробности узнали только второго октября, когда в Лондон прибыл с почтой бриг «Мятежник».
Шестого ноября, когда мы прибыли на рейд Неаполя, контр-адмирал Нельсон находился в процессе получения призов. Они сыпались на него со всех сторон. Горацио Нельсон стал бароном Нильским и Борнгамторпским. Ему и двум его наследникам мужского пола назначили ежегодный пенсион в две тысячи фунтов стерлингов от правительства и еще одну тысячу от парламента Ирландии. Купцы Ост-Индской компании поднесли ему десять тысяч фунтов стерлингов, а многие английские города и общества сделали более скромные подарки. Всех капитанов наградили золотыми медалями, как сообщалось в послании из Лондона, добравшемся до Неаполя по суше и потому в несколько раз быстрее, а первых лейтенантов произвели в коммандеры. Медали, уверен, доберутся до капитанов не скоро, как и корабли под командование новоиспеченных коммандеров, но эполет на левое плечо последние пришили.
Контр-адмирал Горацио Нельсон занимал в гостинице «Рим» весь второй этаж. Вместе с ним там жили клерки и прислуга. Он принял меня и капитана Томаса Фоли в своем трехкомнатном номере, который позже будут классифицировать, как номер-люкс. Угостил нас французским шампанским, которое начало пользоваться особой популярностью во многих странах, за исключением Франции. Французы, конечно, не откажутся выпить шампанского, особенно на халяву, но чрезмерного восторга, присущего северным народам, к нему не испытывают. Горацио Нельсон в пол-уха выслушал наш доклад о захвате призов. Видимо, теперь деньги интересовали его не в первую очередь. После чего отпустил нас.