Под чистыми звездами. Советский рассказ 30-х годов
Шрифт:
На дачу приезжали гости. Кипел самовар, и не сходили со стола закуски и вино. Ирина держала голову выше обыкновенного, и про нее говорили: «Ну вот, все-таки выслужилась в жены». По вечерам играли в покер. Он тоже играл и смеялся вместе со всеми. Однако даже малознакомые люди замечали в этом смехе что-то маскарадное. Ирина пыталась узнать, он молчал. Вся окружающая жизнь подходила к пределу, после которого должно было начаться что-то новое….Но как все это будет, Шамшин не видел. Первыми почувствовали частники. Антиквары, сообразив,
В Петергоф приехала Лялька. Она влетела в квартиру, точно кавалерийская бригада. За столом сидели гости. Ирина сжала губы, она сразу почуяла какую-то опасность. Лялька села за стол, не смущаясь попросила чашку чая и закурила папиросу.
Она оглядывала Ирину и гостей, улыбаясь из-под фетровой шляпки, и весело спросила Шамшина, как он живет.
Он пожал плечами.
Лялька качалась на стуле, будто она сидела в седле.
— А я задумала смыться в Ташкент.
— Зачем?
Шамшин задал этот вопрос из необходимости, желая хоть чем-нибудь заткнуть образовавшуюся пустоту. Все молчали.
— Как зачем? Мы ведь живем совсем не так, как надо жить… Как от нас требуют. Скоро все изменится…
Лялька захохотала и погладила себя по груди, по бедрам.
Она вскочила. Прошлась по комнате, щеголяя тонкими туфлями и серебристым платьем. Остановилась около начатых картин, потом, махнув рукой, перевернулась на каблуках и положила руки на плечи Шамшину.
— Я бегу! Наш клуб скоро прихлопнут. Чего мне ждать?
Высылки… Я лучше уеду сама… В Ташкент! В отстающие районы. — Она засмеялась. — Там солнце, виноград, восточные люди… Программы хватит на год. А дальше? Поживем — увидим…
Да, кстати, Бержере смотался за границу… Разве ты не знал?
Лица у гостей вытянулись. Это не смутило ее.
— Неужели вы не знали? — сказала она необычайно звонко. — Этой осенью!
Шамшин покраснел. Кто-то из гостей заинтересовался: каким же образом сбежал Бержере?
— Ну, мне это неизвестно. Не я его переправляла! — опять засмеялась Лялька. — Мне говорили, что на яхте из Дубков… Прямо в Териоки! Решительный мужик.
Крепко стиснув Шамшина за плечи, она ему шепнула:
— Юсуп сказал, что Бержере увез твою картину… туда!
И она сделала в воздухе жест, точно раскланиваясь с трапеции.
Лялька, заметив, что Шамшин терялся все больше и больше, наконец сжалилась над ним. Она нагнулась к Ирине и сказала, нагло улыбнувшись:
— Простите… Я могу поговорить с вашим… — Тут она нарочно сделала паузу. — С вашим мужем. У меня к нему маленькое дело… Секретное! — прибавила она и погрозила пальцем.
Ирина молча кивнула головой и не подняла на нее глаз. Гости переглянулись. Шамшин, еще больше краснея, увел ее в соседнюю комнату.
Увидав большую французскую кровать, она прикусила
— Какая мягкая… Какая киска! Вася… Я хочу быть твоей женой. Почему ты ни разу не зашел ко мне? Или уж так хороша твоя Ирина?
Не дав ему опомниться, она его поцеловала и, оглядываясь по сторонам, зашептала на ухо:
— У тебя есть немного денег? Капельку? Мне надо на отъезд… Если только есть…
Шамшин стал искать в шкафу деньги. Не считая, он сунул в сумку то, что попалось. Он понимал, что Лялька не шантажирует. Этот заем — для нее явление естественное, как снег зимой.
Она не обиделась бы, если бы он отказал. Она прилетела сюда поклевать. Не найдя здесь ничего, она улетела бы, как птица, в Другое место. Шамшин смотрел на этот маленький лоб, лишенный мысли, на разрисованное лицо, на котором широкие зеленые глаза казались странными, точно камни, заросшие тиной и выглядывающие из воды, на маленькое тело, небрежно прикрытое платьем, как будто по необходимости. Она прижалась к Шамшину и сказала ему бесстрастно, точно диктор:
— Спасибо…
Потом еще раз поцеловала его и посмотрела ему в глаза.
— Прощай! Тебя всегда будут любить бабы… А за что? Неизвестно. Впрочем, так именно и любят. Если будешь знаменитым, нарисуй меня. Пускай любуются! Хотя… Кому надо такое барахло?
Тут она еще кое-что прибавила на своем кровосмесительном жаргоне, расхохоталась и удрала.
Шамшин вернулся, все гости уже ушли. Ирина одна сидела за столом, закрыв лицо руками. Шамшин бросился к ней,
— Что с тобой?
Он пробовал шутить.
— Ты точно проигралась…
— Да, я проигралась. Я-то ничего… Кто я? Никто. А вот ты…
Ирина развела руками.
— Недаром я боялась этого Бержере. Эта девка, свалившаяся с неба… Ты, очевидно, связан с ними каким-нибудь темным делом?
— Я? Связан? — Шамшин поднял голову. — Ты с ума сошла.
Он рассказал ей все от начала до конца.
— Бержере сам влез во всю эту историю, он сам себя втянул. Есть о чем горевать…
Шамшин наигранно улыбнулся.
Ирина ходила по комнате, растирая лоб, ей мешали оскорбительные мысли, по щекам ее текли слезы.
— Ирина, — говорил Шамшин, — ну, черт с ним, с этим буржуем… Что такое честность, в конце концов? А он был честным?
Они сами соблазнили меня. Они меня втянули в эту игру. Разве не так? Да не плачь… Да черт с ними, с этими деньгами!
Разве тебе так жалко денег Бержере? Может быть, следовало даже всерьез, по-настоящему обобрать его… а не так, случайно…
— Случайно ли? — задумчиво сказала Ирина и взглянула в глаза Шамшину.
— Какой вздор! — Шамшин освирепел, — Ну, хорошо, значит, по-твоему, я смошенничал…
Он захохотал, но по его волнению видно было, что этот хохот стоит ему дорого.