Под игом
Шрифт:
Все эти дела, о которых мы теперь вспоминаем с улыбкой, тогда обдумывали и выполняли люди серьезные. Рассудок их был ослеплен заманчивым блеском и новизной того начинания, на которое они смотрели сквозь призму своего воображения. К такому ослеплению приводит лишь фанатическая вера.
Огнянов хмурился, слушая все эти разговоры.
— Я найду деньги! — вдруг заявил он. Все удивленно посмотрели на него.
— Где же ты их возьмешь? — невольно вырвалось у Врагова.
— Уж это мое дело, — ответил Огнянов.
После такого ответа никто не осмелился больше расспрашивать ни о чем.
Слова попросил Ганчо Попов.
— Господа, уже поздно, поэтому, прежде чем закрыть заседание, надо покончить еще с одним делом. Некоторые новые члены комитета еще не подписались под присягой. Пусть подпишутся.
И он подал перо и чернила.
Новыми членами комитета были Врагов, господин Фратю и Кандов.
Последние два подписались без колебаний, а первый — не без внутренней борьбы.
— Братья, — обернулся он в смущении к остальным, — а если эту бумагу найдут? Тогда я пропал ни за что ни про что…
— Как ни за что ни про что? Разве ты не считаешь себя заговорщиком и революционером? — спросил Франтов.
— Да, это так, братья, но у меня семья…
— И у нас есть семьи. Пиши свое имя черным по белому! — сердито проговорил поп Димчо.
— Врагов, стыдись! — строго прикрикнул Огнянов. Врагов подписался, но вид у него был горестный. И вмести «Христо Врагов», как он подписывал свою коммерческую корреспонденцию, он поставил под присягой «Ристо Врага», как его обычно называли в городе. Этой хитростью он хотел обезопасить себя на всякий случай.
X. Шпион образца 1876 года
На дворе было уже совсем темно.
— Господин председатель, — заговорил вдруг Кандов, который до сих нор молчал, — прошу слова!
— И я хотел попросить слова, — сказал господин Фратю, — чтобы предложить закрыть заседание.
Другие поддержали Фратю.
— Я все-таки прошу слова, — настойчиво повторил студент. — Я хочу внести предложение, касающееся Стефчова!
— Хорошо, что напомнил, — прервал его Франтов, — сегодня Стефчов был у бея в конаке вдвоем с Замановым… А этот его Рачко Прыдле вертелся неподалеку отсюда и наблюдал за нами, когда мы входили в сад через калитку.
— Рачко? — невольно воскликнул Огнянов. — Я познакомился с этим дуралеем на Карнарском постоялом дворе…
— Неужели правда, что ты его связал?
— Он что-то болтал об этом, но ему никто не поверил, — сказал кто-то. — Мы были убеждены, что ты погиб. А он парень с придурью.
— Нет, он вам сказал правду, — проговорил Огнянов, который сегодня, рассказывая членам комитета о своих приключениях, позабыл упомянуть о незначительном случае на Карнарском постоялом дворе. — Впрочем, не стоит говорить об этом… Значит, Стефчов по-прежнему шпионит за вами? Ах, мерзавец!
И лицо у Огнянова залилось румянцем негодования.
— Прошу слова! — крикнул Кандов.
— Говорите, Кандов, — сказал Огнянов.
— Я точно знаю, что это Стефчов предал Огнянова, он виноват во всех несчастьях! — заявил студент.
Он впился в Огнянова горящими глазами.
— Нет, во всем виноват не Стефчов, а Мунчо, — посыпались возражения.
— Глубоко ошибаетесь, господа! — И, выпрямившись, студент взволнованным голосом рассказал о том, что узнал случайно. Свои слова он подкреплял неопровержимыми доказательствами.
Всех охватил неудержимый гнев. Послышались сердитые крики и ругательства. Стефчов был разоблачен.
Огнянов склонил голову, на лбу его появились глубокие морщины.
— Прав был Бенковский, когда говорил, что мы бабы.
— Вот и сегодня вечером Стефчов устроил за нами слежку!
— Кто знает, что нас ждет!
— Мы теперь стали действовать так открыто и так распустились, что меня даже страх берет, — сказал Франгов.
— Что ты на это скажешь, Огнянов? — обратился к нему Соколов.
Огнянов, погруженный в свои размышления, вздрогнул и сказал:
— Мне кажется, мы сделали глупость, не лишив Стеф чова возможности совершать предательства.
— А как же мы могли его лишить? — осведомился поп Димчо.
— Надо было его уничтожить.
— Революционный устав [89] предусматривает такую кару, — заметил Попов.
Наступило молчание.
— Господа! Я предлагаю свои услуги: я хочу убить Стефчова, и как можно скорей! — крикнул студент.
89
Революционный устав — положение о работе тайных революционных комитетов и обязанностях их членов, составленное Василом Левским и утвержденное в 1872 г. Центральным революционным комитетом в Бухаресте.
Все удивленно посмотрели на Кандова.
— Кандов! Не спеши! — остановил его доктор. — Стефчова должен убить я, и я никому не уступлю своего права!
Его глаза загорелись злобой.
— Как? — в отчаянии вскричал Кандов. — Я первый предложил это, первый раскрыл его преступление…
— Стефчов мой, и я никому его не отдам, — упрямо твердил доктор.
Кандов протестовал.
— Жребий! Жребий! — закричало несколько человек.
Но ни Кандов, ни Соколов не соглашались тянуть жребий. Оба они боялись проиграть. Можно было подумать, что дело идет не о том, кому убить человека, а о том, кому сесть на царский престол!
Огнянов авторитетно прекратил спор.
— Если ставить вопрос так: кто имеет больше права уничтожить предателя, то это право я отниму у вас обоих. Я его жертва, и в этом мое преимущество перед вами. Но у меня есть возражение по существу: это убийство может повредить нашему делу, и я считаю его несвоевременным. Предлагаю следующее: покарать Стефчова в первый же день революции. Пусть Стефчов падет первой жертвой.
Это мудрое предложение было одобрено всеми.
Кандову пришлось смириться. А у Соколова лицо приняло торжествующее и довольное выражение; на несколько минут он погрузился в раздумье и, не принимая участия в разговорах, сидел, глядя куда-то в пространство. Но вот глаза его загорелись, две глубокие морщины прорезали лоб, а на губах появилась жестокая усмешка.