Под крыльями высших существ
Шрифт:
День выдался особенно удачным – я снял работу танков в непосредственной близости, установив, кроме того, одну из камер прямо на башню одной из наших монструозных бронированных машин. Прямо на глазах формировался отличный материал, который достаточно было грамотно смонтировать.
Свечей почему-то стало меньше, но импровизированный алтарь батальонного психолога всё ещё был похож на островок в океане тьмы. Я видел его блестящие, смотрящие прямо на меня глаза.
– Ты опять опоздал, – констатировал Пётр Иваныч не без укора. – Скажи честно, ты, когда учился в школе, тоже так сильно опаздывал?
–
– Присаживайся, – сказал он спокойнее. – Тебя вновь что–то тревожит?
– Нет, я просто хотел поговорить. О чём-нибудь, – я присел на красивую табуретку и взглянул на свечи. – Целую неделю вас не видел. Как дела, Пётр Иваныч?
– Всё в порядке, спасибо, – он усмехнулся. – Ты первый, кто у меня за несколько лет это спросил.
– Правда? – спросил я, не поверив ему сперва. – Да ну, Пётр Иваныч, быть не может.
– Ладно, ладно, – посмеялся он, выставив руки ладонями вперёд. – За несколько недель. У бойцов вообще как-то не особо принято интересоваться делами их батальонного психолога.
– Эка неуважение, – сказал я, покачав головой. – Вы им помогаете, а они даже не могут спросить у вас самое очевидное.
– Не бери в голову, Виталий, – сказал Пётр Иваныч, скромно улыбнувшись. – Они и так не покладая рук работают, а я их буду только лишними тревогами загружать. Моя работа в обратном – избавить их от таковых.
– Не спорю. А почему свечей стало меньше? Раньше ведь так красиво было. Свято, я бы даже сказал.
– Некоторые сломались. Старые совсем. Ко всему прочему, мне и самому нравится иногда побыть в относительной темноте. Можно спокойно подумать, послушать тишину. Навевает различные приятные мысли и воспоминания.
– Например? Поделитесь?
– Хм. Например, я будто бы слышу запах тётушкиных оладьев, как она поёт любимую песню о каком-то кавалере, когда жарит их, – мечтательно сказал Пётр Иваныч. – Или запах сирени, растущей на семейной даче, как поддувает слабый ветерок. Но всё же самое лучшее воспоминание – это мой первый поцелуй с моей любимой Танечкой. Я как-будто до сих пор чувствую сладкий запах апельсина и корицы, прикосновение её нежных губ к моим, как она гладила мои щёки мягкими руками и так мило улыбалась, – взгляд Петра Иваныча стал будто бы устремлённым в прекрасную даль, стал полным воодушевления. – У неё были такие красивые волосы, что не передать словами…
– Она здравствует?
– Нет, – ответил Пётр Иваныч упавшим голосом. – Погибла через два дня после того, как пала Стена Владимира. Корабль, на котором она летела, захватили англичане и…
Взгляд Петра Иваныча застыл на одной из искусственных свечей. Тяжесть повисла в воздухе. Я не стал просить Петра Иваныча продолжить, лишь ждал, когда он выйдет из оцепенения. Вскоре он возобновил рассказ:
– Она была беременна тогда, второй месяц, – сказал он шёпотом, но я всё равно почувствовал, как его голос дрожит. Пётр Иваныч продолжал смотреть на свечу. – Они пытали её, снимали это на видео, – тут он медленно повернул голову ко мне, его глаза утонули глубоко в глазницах, – они нашли меня и оставили мне его в почтовом ящике. Не знаю, как, честно. Может, нашёлся курьер, как они таких людей называют. Видео было на маленьком накопителе.
Пётр Иваныч достал из кармана сто раз мятый кусок белой бумаги. На нём неаккуратными, косыми буквами было написано следующее: «VZNРАN РУСС ПЕРVЫN VNКТОРNR NНGАLN ОРУZNR». Я расшифровал это так: «Взирай, русский, на первую победу английского оружия». Англичане, напоминаю, называли себя «ингали», это предпоследнее написанное на бумаге слово. Внутри меня начала закипать справедливая злость.
– Это чудовищно! – сказал я, не скрывая эмоций. – Какая ещё победа? Это же были гражданские люди.
Пётр Иваныч взял из моих рук бумагу и медленно покивал. Его дыхание стало сбивчивым и чуть более шумным, видимо он пытался сдержать слёзы. Я понимал его печаль и не торопил. Мне самому торопиться было уж точно некуда.
– Я думал, что сойду с ума, когда смотрел это видео. Я быстро уничтожил накопитель, чтобы даже соблазна не было посмотреть на это вновь. Ко мне далеко не сразу пришло осознание, что моей милой Танечки больше нет. Она не приедет ко мне из Высокоградья, чтобы мы жили вместе, растили сыновей, строили своё совместное счастье. Равно как не вернутся и все остальные, кто погиб тогда. И во многих других таких кораблях, по несчастью оказавшихся слишком близко к Стене.
И вновь Пётр Иваныч замолчал. По его щеке вдруг прокатилась слеза, я её успел заметить до того, как он смахнул её. Злость внутри меня сменилась печалью и жалостью к батальонному психологу.
– Я лишился сна, боялся увидеть в нём её лицо, – продолжил он. – Даже на мгновение. У меня больше нет её фотографий, мне очень страшно смотреть на них. Но когда я всё же уснул спустя несколько дней, я вдруг увидел перед собой свечку. Похожую на эту, но настоящую, восковую. А вокруг тьма. Я увидел в этой тьме его фиолетовые глаза. Взор такой ласковый и добрый, но при этом жёсткий и острый, как лезвие бритвы.
– Чей взор?
– Евгения, – тихо сказал Пётр Иваныч и указал на свой медальон с зелёным драконом. – Его взор.
– Так вот чей это Культ, получается, – прошептал я. Затем спросил громче. – Что было дальше?
– Он дал мне надежду. Надежду, что у меня получится отомстить. За всех. Взамен я должен найти ему Посвящённого. Равно как должны и сотни других, подобных мне.
– Они тоже хотят за что-то отомстить?
– Быть может. Я не могу знать, я не находил подобных себе. Все инструкции передаёт мне лично Евгений через сон. Я каждую ночь смотрю во сне на свечу и жду его голоса, который меня бы направил.
– Как марионетку? – осторожно спросил я. У меня с его слов почему-то сложилось именно такое впечатление.
– Нет, ни в коем случае. Иначе и ты тогда лишь марионетка в руках своего начальства. Но ведь это не так.
– Но кто он, этот Евгений?
– Дракон и Покровитель. Как Владимир.
– И за кого он? За Порядок?
– Он за Россию, – Пётр Иваныч посмотрел на меня многозначительным взглядом. – Он сам есть её истинная память.
– То есть? – действительно не понял я. – Это как?