Идите же! – мой голос немИ тщетны все слова.Я знаю, что ни перед кемНе буду я права.Я знаю: в этой битве пастьНе мне, прелестный трус!Но, милый юноша, за властьЯ в мире не борюсь.И не оспаривает васВысокородный стих.Вы можете – из-за других —Моих не видеть глаз,Не слепнуть на моем огне,Моих не чуять сил…Какого демона во мнеТы в вечность упустил!Но помните, что будет суд,Разящий, как стрела,Когда над головой блеснутДва пламенных крыла.11 июля 1913
Байрону
Я думаю об утре Вашей славы,Об утре Ваших дней,Когда очнулись демоном от сна ВыИ богом для людей.Я думаю о том, как Ваши бровиСошлись над факелами Ваших глаз,О том, как лава древней кровиПо Вашим жилам разлилась.Я
думаю о пальцах, очень длинных,В волнистых волосах,И обо всех – в аллеях и в гостиных —Вас жаждущих глазах.И о сердцах, которых – слишком юный —Вы не имели времени прочесть,В те времена, когда всходили луныИ гасли в Вашу честь.Я думаю о полутемном зале,О бархате, склоненном к кружевам,О всех стихах, какие бы сказалиВы – мне, я – Вам.Я думаю еще о горсти пыли,Оставшейся от Ваших губ и глаз…О всех глазах, которые в могиле.О них и нас.Ялта, 24 сентября 1913
Встреча с Пушкиным
Я подымаюсь по белой дороге,Пыльной, звенящей, крутой.Не устают мои легкие ногиВыситься над высотой.Слева – крутая спина Аю-Дага,Синяя бездна – окрест.Я вспоминаю курчавого магаЭтих лирических мест.Вижу его на дороге и в гроте…Смуглую руку у лба… —Точно стеклянная на поворотеПродребезжала арба… —Запах – из детства – какого-то дымаИли каких-то племен…Очарование прежнего КрымаПушкинских милых времен.Пушкин! – Ты знал бы по первому слову,Кто у тебя на пути!И просиял бы, и под руку в горуНе предложил мне идти.Не опираясь на смуглую руку,Я говорила б, идя,Как глубоко презираю наукуИ отвергаю вождя,Как я люблю имена и знамена,Волосы и голоса,Старые вина и старые троны, —Каждого встречного пса! —Полуулыбки в ответ на вопросы,И молодых королей…Как я люблю огонек папиросыВ бархатной чаще аллей,Марионеток и звон тамбурина,Золото и серебро,Неповторимое имя: Марина,Байрона и болеро,Ладанки, карты, флаконы и свечи,Запах кочевий и шуб,Лживые, в душу идущие, речиОчаровательных губ.Эти слова: никогда и навеки,За колесом – колею…Смуглые руки и синие реки,– Ах, – Мариулу твою! —Треск барабана – мундир властелина —Окна дворцов и карет,Рощи в сияющей пасти камина,Красные звезды ракет…Вечное сердце свое и служеньеТолько ему, Королю!Сердце свое и свое отраженьеВ зеркале… – Как я люблю…Кончено… – Я бы уж не говорила,Я посмотрела бы вниз…Вы бы молчали, так грустно, так милоТонкий обняв кипарис.Мы помолчали бы оба – не так ли? —Глядя, как где-то у ног,В милой какой-нибудь маленькой саклеПервый блеснул огонек.И – потому что от худшей печалиШаг – и не больше! – к игре, —Мы рассмеялись бы и побежалиЗа руку вниз по горе.1 октября 1913
«Уж сколько их упало в эту бездну…»
Уж сколько их упало в эту бездну,Разверстую вдали!Настанет день, когда и я исчезнуС поверхности земли.Застынет всё, что пело и боролось,Сияло и рвалось:И зелень глаз моих, и нежный голос,И золото волос.И будет жизнь с ее насущным хлебом,С забывчивостью дня.И будет всё – как будто бы под небомИ не было меня!Изменчивой, как дети, в каждой мине,И так недолго злой,Любившей час, когда дрова в каминеСтановятся золой,Виолончель, и кавалькады в чаще,И колокол в селе…– Меня, такой живой и настоящейНа ласковой земле!К вам всем – чт'o мне, ни в чем не знавшей меры,Чужие и свои?! —Я обращаюсь с требованьем верыИ просьбой о любви.И день и ночь, и письменно и устно:За правду да и нет,За то, что мне так часто – слишком грустноИ только двадцать лет,За то, что мне прямая неизбежность —Прощение обид,За всю мою безудержную нежностьИ слишком гордый вид,За быстроту стремительных событий,За правду, за игру…– Послушайте! – Еще меня любитеЗа то, что я умру.8 декабря 1913
«Быть нежной, бешеной и шумной…»
Быть нежной, бешеной и шумной,– Так жаждать жить! —Очаровательной и умной, —Прелестной быть!Нежнее всех, кто есть и были,Не знать вины…– О возмущенье, что в могилеМы все равны!Стать тем, что никому не мило,– О, стать как лед! —Не зная ни того, что было,Ни что придет,Забыть, как сердце раскололосьИ вновь срослось,Забыть свои слова и голос,И блеск волос.Браслет из бирюзы старинной —На стебельке,На этой узкой, этой длиннойМоей руке…Как зарисовывая тучкуИздалека,За перламутровую ручкуБралась рука,Как перепрыгивали ногиЧерез плетень,Забыть, как рядом по дорогеБежала тень.Забыть, как пламенно в лазури,Как дни тихи…– Все шалости свои, все буриИ все стихи!Мое свершившееся чудоРазгонит смех.Я, вечно-розовая, будуБледнее всех.И не раскроются – так надо —– О, пожалей! —Ни для заката, ни для взгляда,Ни для полей —Мои опущенные веки.– Ни для цветка! —Моя земля, прости навеки,На все века.И так же будут таять луныИ таять снег,Когда промчится этот юный,Прелестный век.Феодосия, Сочельник 1913
С. Э
Я с вызовом ношу его кольцо!– Да, в Вечности – жена, не на бумаге. —Его чрезмерно узкое лицоПодобно шпаге.Безмолвен рот его, углами вниз,Мучительно-великолепны брови.В его лице трагически слилисьДве древних крови.Он тонок первой тонкостью ветвей.Его глаза – прекрасно-бесполезны! —Под крыльями распахнутых бровей —Две бездны.В его лице я рыцарству верна,– Всем вам, кто жил и умирал без страху! —Такие – в роковые времена —Слагают стансы – и идут на плаху.Коктебель, 3 июня 1914
Германии
Ты миру отдана на травлю,И счета нет твоим врагам,Ну как же я тебя оставлю?Ну как же я тебя предам?И где возьму благоразумье:«За око – око, кровь – за кровь», —Германия – мое безумье!Германия – моя любовь!Ну как же я тебя отвергну,Мой столь гонимый Vаtеrlаnd,Где все еще по КенигсбергуПроходит узколицый Кант,Где Фауста нового лелеяВ другом забытом городке —Geheimrath Goethe по аллееПроходит с тросточкой в руке.Ну как же я тебя покину,Моя германская звезда,Когда любить наполовинуЯ не научена, – когда, —– От песенок твоих в восторге —Не слышу лейтенантских шпор,Когда мне свят святой ГеоргийВо Фрейбурге, на Schwabenthor.Когда меня не душит злобаНа Кайзера взлетевший ус,Когда в влюбленности до гробаТебе, Германия, клянусь.Нет ни волшебней, ни премудрейТебя, благоуханный край,Где чешет золотые кудриНад вечным Рейном – Лорелей.Москва, 1 декабря 1914
Подруга
1Вы счастливы? – Не скажете! Едва ли!И лучше – пусть!Вы слишком многих, мнится, целовали,Отсюда грусть.Всех героинь шекспировских трагедийЯ вижу в Вас.Вас, юная трагическая леди,Никто не спас!Вы так устали повторять любовныйРечитатив!Чугунный обод на руке бескровной —Красноречив!Я Вас люблю. – Как грозовая тучаНад вами – грех —За то, что Вы язвительны и жгучиИ лучше всех,За то, что мы, что наши жизни – разныВо тьме дорог,За Ваши вдохновенные соблазныИ темный рок,За то, что Вам, мой демон крутолобый,Скажу прости,За то, что Вас – хоть разорвись над гробом! —Уж не спасти!За эту дрожь, за то – что – неужелиМне снится сон? —За эту ироническую прелесть,Что Вы – не он.16 октября 19142Под лаской плюшевого пледаВчерашний вызываю сон.Что это было? – Чья победа? —Кто побежден?Все передумываю снова,Всем перемучиваюсь вновь.В том, для чего не знаю слова,Была ль любовь?Кто был охотник? – Кто – добыча?Все дьявольски-наоборот!Что понял, длительно мурлыча,Сибирский кот?В том поединке своеволийКто в чьей руке был только мяч?Чье сердце – Ваше ли, мое лиЛетело вскачь?И все-таки – что ж это было?Чего так хочется и жаль?Так и не знаю: победила ль?Побеждена ль?23 октября 19143Сегодня таяло, сегодняЯ простояла у окна.Взгляд отрезвленней, грудь свободней,Опять умиротворена.Не знаю почему. Должно быть,Устала попросту душа,И как-то не хотелось трогатьМятежного карандаша.Так простояла я – в тумане —Далекая добру и злу,Тихонько пальцем барабаняПо чуть звенящему стеклу.Душой не лучше и не хуже,Чем первый встречный – этот вот, —Чем перламутровые лужи,Где расплескался небосвод,Чем пролетающая птицаИ попросту бегущий пес,И даже нищая певицаМеня не довела до слез.Забвенья милое искусствоДушой усвоено уже.Какое-то большое чувствоСегодня таяло в душе.24 октября 1914