Под лучами красного карлика

Белоус Олег Геннадиевич

Командор умолк, крепко сжав кулаки. Окинув жадно слушавших его пилотов внимательным взглядом, на секунду задумался и сделал для себя вывод. Он довольно прижмурился и занял в кресле прежнее положение — откинулся на спинку и расслабил плечи.

— Вы лучший по подготовке из оставшихся на Ковчеге экипажей и самый слетанный.

Лейтенанты приосанились. Всегда приятно, когда тебя хвалят и вдвойне, если это делает начальство.

Командор покосился на экран, затем перевел взгляд на подчиненных.

— Берете борт 3/бис, уже подготовлен к вылету, двигайте за пропавшими.

Он

был прав. Приятели долго не раздумывали. Сам погибай, а товарища выручай, такое железное правило сложилось в космофлоте Ковчега. Что же случилось с кораблем Гуань-чэн и Жукова? Холодок страха пробежал по спине. Возможно у них что-то произошло с связью, подумал Иван. О том, что земляне могли напороться на аборигенов или произошла авария корабля, не хотелось даже думать!

Командор придвинулся поближе к подчиненным и покатав желваками, продолжил:

— На всякий случай будьте готовы ко всему, в том числе к встрече с аборигенами. Самим первыми в конфликт не вступать, но если вас атакуют, разрешаю применять весь арсенал космолета! На всякий случай я распорядился загрузить в корабельный комп программу-переводчик с языка тиадаров.

Сердце у Ивана забилось так, что жилки запульсировали на шее. Буря чувств нарастала в нем — смешанных, противоречивых. Страх перед неизвестностью, куда без этого, но и радость, наконец он проверит себя в настоящем деле.

— Командир ты, Капитанов, — приказал Ивану командор. — Ты лучше пилотируешь, Алексей ты второй пилот.

— Вопросы? — покосился на приятелей Командор. Он потер лоб ладонью, окинул ребят пристальным взглядом и снова покосился на мерцающий экран монитора. Иван с удивлением понял, что железный командор тоже нервничает.

Лейтенанты дружно покачали головами, от чего тонкие губы командира дрогнули в подобии слабой улыбки:

— Вылетаете сегодня в 20.00! Удачи и будьте поосторожнее!

Россыпь разноцветных огоньков на фоне угольно-черного космоса не мигая смотрела сквозь лобовое стекло корабля на пилота. Мириады звезд складывались в незнакомые созвездия, навевая восхищение перед первобытными силами, создавшими Вселенную. Свет в пилотажной выключен, стен в темноте почти не видно и кажется, что существуешь только ты и мчащиеся навстречу колючие искорки звезд. Что-то древнее, джазовое тихонько напевает проигрыватель. Ниже, на пульте, высвечивались на многочисленных дисплеях данные о текущем состоянии корабля. Успокаивающий зеленый цвет без слов говорил о том, что на борту все спокойно, системы работают без замечаний.

Иван застыл неподвижно в ложементе капитана корабля, нахмуренные брови придают лицу мрачное, почти трагическое выражение. Он любил пилотировать в одиночестве, но сейчас настроение было хуже некуда. Смутное предчувствие беды не покидало его несколько дней. Изредка, космонавт оживал, пальцы торопливо барабанили, отдавая приказ корабельному компу по клавиатуре, но в основном голова занята невеселыми размышлениями, далекими от управления кораблем. Мыслями о пропавшем экипаже. Уже неделю они следовали по маршруту исчезнувшего корабля, а связь с экипажем Гуань-чэна и Жукова, так и не появилась. Надежда найти коллег живыми таяла с каждым днем. Иван вздохнул. Оставался последний шанс, исследование района, где исчезла связь с пропавшим экипажем. До встречи с обнаруженным Гуань-чэном и Жуковом астероидом осталось меньше часа.

Из коридора послышался цокот магнитных подошв по полу. Брякнула открывшаяся дверь. Вспыхнул свет, затмивший далекие искорки звезд, Иван оглянулся. Позади стоял Машера, в руке закрытый стакан с кофе с торчащей сверху трубочкой. Лицо заспанное и слегка опухшее, сейчас его время было отдыхать. В глазах Ивана сверкнуло недовольство, досадливо поморщившись, он отвернулся и выключил музыку. Не любил он, когда на дежурстве лезут под руку. Леха широко зевнул, потянулся и степенно зашел в пилотажный отсек. Остановившись позади ложементов, устремил любопытный взгляд на пульт. Так и есть, ничего нового… он досадливо махнул рукой и спросил все еще хриплым, после сна, басом:

— Ну что, все так же пусто?

— Да, ни малейшего следа искусственных объектов, — не оборачиваясь ответил Иван, на лице недовольная мина, — Послушай, твоя очередь отдыхать, что не сидится в каюте? Или мешать пришел?

Машера пожал плечами, вопрос товарища относился, несомненно, к разряду чисто риторических. Затем поднял руку с раскрытой ладонью:

— Не шуми, надоело спать, давай помогу хоть чем, — голос примирительный.

Иван, на секунду задумался. Вообще-то на самом деле ему хотелось сделать выговор второму пилоту, но он сдержался, помощь действительно не помешает. Он согласно наклонил голову:

— Ладно, — покосившись на приятеля, предложил, — Садись в правую чашку [11] . Поможешь со сканированием окрестностей, а то одному неудобно.

— Принято, — согласно наклонил голову Леха. Прочно умостился в ложементе по соседству и принялся набирать на компе команды. Приборы прощупывали каждый сантиметр окружающего пространства на расстоянии до двадцати тысяч километров, но, сколько он не старался, ничего похожего на корабль обнаружить так и не удалось. Иван занял в ложементе прежнее положение — откинулся на спинку и расслабил плечи. Свет потух и кабину освещали лишь далекие звезды да отблески мониторов.

11

Правая чашка — кресло второго пилота, слэнг пилотов.

Послышался характерный хлюпающий звук, это Машера пил через трубочку кофе.

Иван крепко сжал губы и недовольно поморщился. Бесцеремонность в приятеле его иногда раздражала до крайности:

— Можно потише, мешаешь?!

— Все, все…

Один из огоньков впереди начал потихоньку расти, первое время он выглядел всего лишь как одна из многих слабеньких звездочек. Космолет постепенно догонял астероид, на котором пропала земная экспедиция. Потом огонек превратился в сверкающий пятак, увеличился еще и стал похож на поблескивающий камешек. Тот все рос, пока не превратился в громадную, рябую от мелких кратеров, поблескивающую в сиянии далекой звезды серо-голубую гору.